* * *
- Может, не стоит? - засомневался Ингвар, когда Инегельд уже запалил трут и поднес его к собранному еще днем сушняку.
- А чего опасаться? Мы на своей земле.
Пусть, они нас боятся! - возразил Ратибор.
Сев согласно кивнул.
- Неплохо сказано, юноша! - это были первые слова из уст Златогора. Старый скальд подсел к огню и протянул навстречу пламени свои длинные и тонкие пальцы.
- Все-таки предосторожность не бывает лишней! - молвил Инегельд, - У меня есть средство от непрошеных гостей, но с первыми лучами солнца мое колдовство улетучится и не сможет нас охранить.
- Так мы и встанем с первым лучом.
Давай, ворожи!
Светлана не вмешивалась в спор мужчин.
Им виднее. Не женское это дело - думать о последствиях каждого шага.
Девушку ведет по жизни сердце. Не понять даже самому великому мудрецу и чародею мотивы ее поступков.
- Хвала богам за то, что тепло и сытно!
Отведайте пищу странников, добры молодцы, и не держите обиду, если скромен этот стол! - пригласила Светлана попутчиков, разложив на скатерке нехитрый ужин.
- Мы тоже не лыком шиты! Ингвар, доставай! Вкусите, что Волх послал! скомандовал Сев.
Пока Ингвар и Ратибор опустошали свои мешки, Инегельд оградил себя и спутников магической окружностью, внутри которой начертал странные, светящиеся зеленоватым тусклым светом руны: - Ну вот, - похвалился он, вытирая ладони, - теперь и мышь не проскочит!
- А вкруг города не мог бы? - усмехнулся Ингвар, поглядывая на черту.
- Чем короче линия, тем прочнее… - уклончиво ответил скальд.
Конечно, походный стол не для привередливых, но таких здесь и не было. Нешуточный аппетит у молодых ругов. Если Светлана и старик удовольствовались ячменными лепешками с медом и орехами, Ингвар жадно поедал куски копченой оленины, что приготовила напоследок Любава, щедро сдабривая их солью к немалому удивлению братьев. Последние, впрочем, не отставали от него. Инегельд к звериному мясу не притронулся, объясняя это отнюдь не желанием обидеть ругов, а данным однажды обетом.
- Странные у вас клятвы… - Сев поддел ломоть кончиком кинжала и принялся дожаривать его, время от времени поворачивая клинок, чтоб не погорело, - Ну, а скажем, рыба там, или птица?
- Рыба - мясо холодное, для костей полезное. Рыбу можно, а птицу тоже не трону, - ничуть не смущаясь ответил Инегельд, - ты - воин, но это не мой путь, мне много есть нельзя. Особенно на ночь.
- Гляди, ученый! А почему у тебя, ученый, спина бугристая мышцами? Уж, наверное, не от сидений при свече!
Но Инегельд остался спокоен, как полоз.
Двумя палочками он что-то доставал из небольшого кувшинчика и отправлял это в рот, где тщательно пережевывал. Видя недоумение ругов, он протянул Ингвару второй такой же сосуд и знаком предложил попробовать. Парень исчертыхался, пока наконец не ухватил в глубине кувшина скользкое нечто.
- Смелее, Ингвар! Ведь, не змею же он тебе предлагает! - пошутил Сев.
- А как ты догадался? - спросила Светлана, когда проглоченный кусок уже спускался по Игореву пищеводу…
Все засмеялись, глядя на кислую физиономию сотрапезника. Даже Златогор улыбнулся.
- Пусть меня распнут посреди Рима, если это не вкусно! - невозмутимо продолжил Инегельд.
Дерево, облизанное пламенем, невесело потрескивало. То здесь, то там меж сучьев резвились юркие алые саламандры. Никому не нравится, когда его едят. Но огонь отличается ненасытностью…
- А что, дедушка! Есть ли какие диковинки за морем? Люди вы бывалые, всюду хаживали, все знаете.
Расскажите нам, больно интересно! - попросил Ратибор Златогора.
- Знаю я, чем удивить, ведаю, чем потешить. Ну-ка дай мою суму, молодец! - старик бережно развернул рогожу.
Что за чудо! На ней оказалось изображение самого настоящего шахматного поля. Только клеток поменьше обычного. Шесть на шесть. В каждой клетке руна, а то и две, таинственные письмена по краям. "Шахматы?" - изумился Игорь.
- Это таврели! - поправил его Ингвар.
- Не таврели, и не свейский мерилз с хнефатафлом! То будет игра самого Велеса, Коровьего сына - ответил Златогор, извлекая из мешочка фигурки.
Маленькие башенки тут же пошли по рукам.
"Где я их уже видел?" - подумал Игорь. Но когда древний скальд с щелчком поставил одну "шашку" на другую, и они превратились в резной столбик - тут парень словно прозрел. Ну, конечно же! Как он мог позабыть те многоярусные языческие идолы у Власова терема!
А Златогор тем временем раскрыл ладонь и показал присутствующим игральную кость, одну, вторую, третью… Всего оказалось пять. Впрочем, это только слово "кости", на самом деле они мало походили на известные Игорю кубики. Первый многогранник содержал рисунки и символы, в которых очертания странных шахматных фигур, причем одна из сторон игральной кости пустовала. На втором проступали знаки, соответствующие рунам с игрового поля по горизонтали. Третий имел на гранях руны вертикали. Оставшиеся два Златогор поспешно сунул обратно в сумку, единственное, что Игорь успел разглядеть - четвертая кость была разноцветной.
- Вы сами разумеете, молодцы, это необычная игра! Я бы даже сказал, не совсем игра, хотя ее можно использовать и для увеселения, и для развития в себе нескольких добрых качеств, к коим я отношу пытливость ума и верную память - заговорил Златогор.
- Должно быть, мудреная штука! - зевнул Ратибор.
- Сколько людей - столько и вкусов. Моя внучка живо освоила забаву. Могу поспорить, что мало найдется удачливых, кто торжествовал бы победу над ней в этом соревновании.
- Ты, старик, правила говори, а там посмотрим! - неожиданно загорелся Всеволод.
- Они весьма просты. Сначала расставим героев на поле битвы. Каждому свое место… - Златогор расположил фигурки по клеткам так, что двенадцать черных шахмат заняли позиции против дюжины белых…
С точки зрения Игоря, заядлого шахматиста, законы игры волхвов и впрямь не были особо сложными.
Ингвар же вникал в них с трудом.
- Это княжьи гридени, - старик провел рукой мимо ряда "пешек". Они переступают с клетки на клетку вперед и назад. А это их учителя "Ратоборцы", беры-рыкари, которые ходят и бьют во все стороны вдоль по линиям… - он указал на бочонки по углам рогожи.
- Ладьи! - понял Игорь. "Корабли, что ль?" - недоумевала вторая часть Игорева сознания.
- Рядом с ними всадники, скок их коней не похож на сечу пеших - лоб в лоб. "Всадники" могут двигаться вот так!
"Буквой Г! Лошадью ходи!" - чуть не сорвалось с Игоревых уст, и он сам себе улыбнулся.
- "Князь", а по-готски рекс али конунг, самый сильный. У него есть долг поспевать всюду. Он умеет то же, что и "Гридень", даже намного лучше! - с этими словами Златогор передвинул фигуру "Князь" по-диагонали туда-сюда из угла в угол - Он опытен, как ратоборец, - старик переместил "Князя" подобно "Ладье" - у него есть верный помощник - мудрый волхв. Силы у волхва не те, как в молодые годы, но к его советам прислушиваются все, даже князь. Не даром берегут "Волхва" пуще оных фигур…
"Вот и "король" объявился!" - подумал Игорь.
- … Нельзя ему в полон попасть, тут же убьют. Не выкупить и не отбить его у противников… Мало ли богатырей, да вождей у славян, но по смерти волхва племя теряет память веков.
Вскоре Игорь уяснил, что в отличии от таврелей и чатуранги Игра Волхвов более гуманна, если это слово вообще было известно язычникам. Ни одна фигура с доски не снималась.
Они лишь захватывали и меняли себе подобные шахматы, но не били их, образуя по всей клетчатой рогоже башни и столбы, наподобие Збручского идола, только в миниатюре. Можно было захватывать и свои фигуры, т. е. просто ходить поверх таврелей. Однако прыгать через шахматный заслон по-прежнему мог лишь Всадник.
- Не все в этом мире происходит так, как хотелось бы людям. Даже великие боги, и те не всегда вольны в своем выборе. Потому и бросаю я Камень Макоши, он ответит: "Кому Доля, а кому Недоля!"
Меж шахматных рядов закрутилась игральная кость, выпал "Всадник".
- Сие значит: воевать либо пешему "Гриденю", либо конному, остальным стоять, - и Златогор двинул одного из центральных воинов на клетку вперед. Очередь за тобой, Света.
У девушки выпал "Жрец". Теперь она могла ходить любой фигурой, потому что всякая из них ниже "Волхва" по своему положению и опыту. Светлана поставила "Всадника" поверх одного из "Гриденей".
- Вот их двое на одной клетке. Они скачут и ходят вместе. Считай, "Колесница" получилась. Если положил свою фигуру поверх вражеской - то захватил ее в полон. Тащи пленного в лагерь.
- А "Князь" на "Волхве" может ездить? - озорно спросил Сев.
Златогор не ожидал такой крамолы, но его опередил Инегельд.
- Волхв старый. Не сдюжит! Он даже коняку на себе не сволокет, а уж гриденя и подавно.
Все снова рассмеялись. Златогор в свою очередь метнул кубик - на верхней грани было пусто: - Нет ничего хуже вынужденного бездействия!
- Ну, а ежели кто на спину князя вскарабкается? - неосторожно бросил Ратибор, даже не глядя на доску.
- Дабы прикрыть его в бою телом, уберечь от мечей и стрел вражеских, нашелся старый скальд.
- Эх, дед, на всякого князя найдется придворный лизоблюд, - с горечью молвил Ингвар.
- Это смотря какой князь! - ответил ему Инегельд, который завладел Камнем Макоши и теперь играючи подбрасывал его на ладони, причем каждый раз, как приметил Игорь, вопреки теории вероятности у скальда выпадал "Волхв".