- Я, когда за молоком приходил, сразу подметил. Целых два куста во дворе растет. Здоровенные, почти деревья! - послышался первый голос.
- А собака? А если кто услышит? - тут же спросил второй.
- Ту собаку вся деревня знает, не было еще ленивее пса. Дед спит на веранде, но он почти глухой, пушкой не разбудишь. А бабка в доме, там почти не слышно. Это всей деревне известно.
Скорпион с усмешкой представил физиономии двух малолетних любителей конопли. Действительно, дед оставил в огороде расти два конопляных дерева, но не из каких-то преступных побуждений, а так, для красоты. Все-таки, когда куст вырастает в дерево, оно действительно красиво. Просто не дают вырасти хихикающие подлецы.
Пришла мысль пойти сломать руку или ногу, но Скорпион схватил ее за хвост и выбросил. Слишком часто приходится что-то ломать, кого-то бить. Хватит, пора взрослеть. Решил подождать. Подвинув Шарика, залез в будку, в темноте снял с собаки ошейник. Вторжение на частную собственность.
Двое безбашенных храбрецов на цыпочках пробирались вдоль крыльца, один кинул в зев будки кусок колбасы, Шарик сразу же потянулся за лакомством, но Скорпион щелкнул по носу - с чужих рук брать нельзя. Собака тяжко вздохнула, но не ослушалась.
Двое зашелестели возле деревца, Скорпион лихорадочно соображал, как поступить, в голову приходило три мысли: боевая с переломами, психическая с устрашением вроде привидения и третья - воззвать к доблести Шарика. Драться не хотелось, простыни не было, так что решил использовать третий план. Подтолкнув ленивого пса к выходу, со всего маху шлепнул потомка волка по заду, Шарик, не чувствуя никакого подвоха, во все спринтерские возможности рванул прочь с будки, во всю мощь легких посылая далеко впереди себя волны лая.
Скорпион до конца своих дней будет помнить момент, когда на его глазах был побит рекорд скорости беглецов и мировой рекорд по бегу с препятствиями. Двое, перепрыгнув забор одним махом, помчались по полям, как самые настоящие гончие, высоко задирая ноги, преодолевая грядки, рассадники, компостные кучи.
Совсем не важно, что Шарик побежал совершенно в другую сторону.
Скорпион, предчувствуя, что скоро всполошится половина деревни, быстро подбежал к форточке, подтянулся, и пока все выскакивали на крыльцо, успел пробраться в комнату, где его ждала застеленная кровать.
Сон был таким же крепким, как и в предыдущую ночь.
Еще долго деревня будет вспоминать случай, когда в одну из обычных ночей пес Шарик вдруг стал первоклассной сторожевой собакой.
* * *
Наше время.
Эстония.
Частная больница закрытого типа.
Подземный этаж.
Лилит приподняла голову сына, прижимая к груди. Она без усилий взяла его на руки, вытаскивая из черного пакета. Но почти тут же пришлось положить Сергея обратно на выдвигашку - за спиной стало ощутимо постороннее присутствие.
Здоровяк, второй помощник эмиссара, сменил человеческую форму на звериную почти мгновенно. Волкодлак с трехвековым стажем существования на земле бросился к добыче. Пара прыжков, последний полет в воздухе…
Сильные руки схватили за шерсть на боку, отклоняя от траектории, да вдобавок вырывая целые клоки кожи с мясом.
- На мать с ребенком нападаешь? Как не стыдно, чудовище? - обронил растрепанный блондин в чистой зеленоватой одежде врача. В руках остались клочья. Сема брезгливо отшвырнул их в сторону и встал лицом к оборотню, прикрывая спиной Лилит.
Волкодлак оскалил клыки, почти моментально заращивая раны. Его более всего поразило, что от нового гостя не исходило никаких запахов. Совсем. Словно кто-то аккуратно обернул их в плотную сферу.
Только поэтому человеку удалось подобраться так неожиданно и близко. Но секунда растерянности прошла. И оборотень вновь…
- Да подожди ты, торопыга, - осек Сема. - Я человек. Ты тоже наполовину человек. И в прошлый раз я едва смог до тебя добежать. Неужели в этот раз ты будешь пользоваться новым бонусом? Что, кулаками пересчитать мне все ребра сил не хватит? - Сема кивнул в сторону Лилит. - Мамке не до нас, с детяткой возится. Пускай идет потихонечку, а мы с тобой решим нашу дилемму. Ведь выйти из морга на своих двоих может только живой. Не так ли, мохнатый? Кто из нас живей?
Миг - и в углу помещения вместо здорового волка с красными глазами появился крупного телосложения мужик босиком и в серых трениках. Шерсти поубавилось, и теперь Сему могли впечатлить широкие плечи и литая грудь, словно прикрытая роговой броней демонов или тремя слоями рыцарских лат. Сказать, что мужик с осиной талией был силен, значит, ничего не сказать. Он был воплощением физического совершенства…
Но Сема после лечения в безымянной больнице потерял чувство реальности. Перед ним стоял просто враг, а за плечами был просто брат. С матерью. Неизвестно, какие силы обрела первая созданная женщина за тысячелетия существования и приобрела ли вообще, но по слезам на щеках можно было с уверенностью сказать, что ей не до драки с вшивой собакой.
- Уходите, Лилит. Спасите брата. Мне еще пса усыплять. Я позже догоню.
Лилит вновь подняла сына на руки и уверенной походкой зашагала к выходу. Громила бросился наперерез.
Сема даже на сверхскорости, с горящим телом и расширенным потоком восприятия реальности не ожидал от себя такой прыти. Одно дело - драться, отключая сознание и доверяясь бессознательному бойцу внутри, и совсем другое - видеть каждый кусочек мира с нескольких ракурсов, просчитывать каждое движение оппонента, видеть его следующие движения за мгновение до настоящего.
Это новую форму боя он принял так же легко и неосознанно, как ребенок совершает первый вдох после рождения. Знание было приятным. Вдобавок Меченый одним касанием не только раздул в теле едва тлеющую жизнь, но и подбросил в костер новых дров - ступеней. С семнадцатой по двадцать первую взлетел без труда - это ступень возможностей брата. Но, то ли с умыслом, то ли без, брат Скорпиона пробросил Сему еще на две вперед, оставив на двадцать третьей. После "внешности человеческой" пришли "управление материальным телом" и "постижение дара души человеческой".
Физический язык не может в полной мере передать значение этих слов. Сил от открытых врат вполне хватило, чтобы волкодлак снова отлетел в самый угол, сбив пару каталок-труповозок.
Лилит остановилась у самой двери, кивнула и вышла. Сема, махнув на прощанье, обратился к пособнику эмиссара:
- Как звать-то тебя, мохнатый?
Противник подскочил и, пинком отбросив каталку, как жалкий мячик, ринулся в бой. Его удары походили на царапанье кошки. Открытые ладони со скрюченными пальцами разрезали воздух в тех местах, где должен было находиться Сема. Но блондин упрямо уходил от каждого и завершал всякий выпад пинком или подножкой. Когда мужик в третий раз врезался в каталку, Сема покачал головой:
- Когда человек задает вопрос, по правилам этикета надо отвечать. По крайне мере, если вопрос не риторический. А мой таковым не был.
- Патикулис, - почти прорычал волкодлак.
Сема согласно закивал:
- Ну вот. Теперь я хоть знаю, что написать на могильной плите.
Свирепый вой прокатился по помещению. Любого человека взяла бы дрожь от мощного, холодящего душу рева. Сема и сам ощутил, что покрылся мурашками. Прямо напротив человек снова обратился в волка.
Но на этот раз превращение было неполным, и зверочеловек так и остался на задних ногах, хоть морда стала звериной и с желтых клыков закапала тягучая слюна. Зато грудь увеличилась в размерах втрое, и руки, что остались почти человеческими, стали вдвое шире. Ногти снова стали когтями. Каталка первая испытала на себе их воздействие, уничтоженная одним движением пополам.
Сема, разглядывая поднимающуюся с пола пыль от удара по каталке, переступил с ноги на ногу, покачал корпус маятником. Морг услышал последние слова:
- Остался бы человеком - похоронил бы, а если хочешь быть собакой, то и умри как собака!
Оборотень покачал головой. Противник перед глазами вдруг исчез. Мгновением позже самый мощный удар, который он когда-либо получал в жизни, оторвал от земли. Этот апперкот помог встретить головой потолок. И едва начал падать, как сзади что-то обхватило за шею, и падение перестало быть только частью гравитационного плана. Оборотень отчетливо услышал в шее хруст. Мощное тело, противовес человеческих рук у морды и плечо странного блондина сработали как рычаг. С этим переломом еще сумел бы справиться, если бы не когти, вспоровшие горло, гортань и остатки переломанных костей. Когти эти едва ли были тупее его когтей оборотня.
Сема поднялся, убирая вертикальный зрачок желтых глаз, возвращая пальцы в прежнее состояние и сжимая в руках волчью голову. Секунды тотема короля леопардов хватило, чтобы оборотень лишился головы.
Тело волкодлака вспыхнуло, словно начиненное порохом. Секунды хватило, чтобы огромная туша стала пеплом, а затем исчез и он сам. Последней сгорела в руках оскаленная голова и глаза, полные боли и страха. Страха оборотня, повстречавшего нечто более страшное, чем он сам.
Сема скинул окровавленную докторскую робу и в штанах и тапочках вышел в коридор. Морг снова погрузился в подобающую ему тишину.