- Ара-Лим. Если майр Элибр не повредился, так сказать, умом, если он помнит, от чьих рук принял смерть, если осталось в нем хоть что-то от того героя, что мы знали, он вернется в зеленую долину вместе со мной.
- Что ж, - колдун сотворил в воздухе оберегательный знак. - Через три дня ты получишь все необходимое. Я бы пошел с тобой, но думаю, буду только обузой. Моя работа начнется здесь, в долине. В твое отсутствие за детьми присмотрят кормилица Вельда и Авенариус.
Ворон закатил глаза к каменным сводам, представляя, скольких перьев он может еще лишиться.
- У меня единственная просьба, - замялся лесовик. - Если со мной что-то случится, мало ли какая напасть встретится, напомните Аратею и Гамбо, когда вырастут, что был такой лесовик, по имени Йохо, который положил за них жизнь. Что они были единственными, ради которых он не пожалел самого ценного, что у него осталось.
- Я сейчас расплачусь, - хмыкнул ворон, предусмотрительно отходя подальше. Знал мудрый ворон, что таким горячим парням, как лесовик, горло птице свернуть, что плюнуть с высокой скалы.
ХХХХХ
В холодных камерах, что расположились длинными рядами под императорским замком было тихо. Многочисленные заключенные, томящиеся здесь, говорили мало и негромко. По тесным каменным мешкам передвигались осторожно, больше ползком, боясь нарушить гробовое спокойствие подземелья. Редко, очень редко темные подвалы нарушил крик несчастного, сошедшего с ума или переставшего воспринимать реальность. Тотчас к той камере спешили темные фигуры и мечами затыкали горло нарушителя, потревожившего покой. И тогда стены плакали теплыми кровяными каплями от боли и отчаяния.
Здесь, под роскошными императорскими покоями, под величием и силой Кэтера, в переплетениях подземных коридоров, среди крыс и сочащихся из стен грунтовых вод, жил и творил свои заклинания человек, которого в Кэтере боялись даже больше, чем верховного императора. Здесь, в подвалах, находились владения мага Горгония.
Каббар, верховный император Кэтера, часто спускался сюда. Если бы кто-то сумел разговорить молчаливых стражников, неподвижно стоящих по темным углам подземелья, то, возможно, узнал бы, что император предпочитает бывать здесь по ночам. Иногда, закутавшись в широкий плащ, он долго стоит против молчаливых камер, наблюдая за копошащимися в слабом свете факелов телами заключенных. Никто не знает, о чем думает в это время верховный император. Никто не может проникнуть в мысли самого могущественного человека мира. Разве только сам маг Горгоний.
Вот и сегодня, в день своего рождения, в то самое время, когда под окнами императорского замка беснуется пьяная толпа, а в роскошных залах веселиться знать Кэтера, император спустился вниз, в сырость подземной тюрьмы. Не отвечая на осторожные приветствия охранников, он миновал длинный коридор с многочисленными решетками и остановился напротив железной двери.
- Он здесь?
Легронеры прикоснулись к рукояткам мечей и сделали по шагу в стороны:
- Да, мой Император, - ответил старший из солдат.
Каббар распахнул дверь и нагнувшись, вошел внутрь просторного помещения.
Редкие светильники, заправленные плохим маслом, чадили, почти не освещая комнаты. Камин был завален объедками и тряпьем. Под ногами хлюпали отсыревшие тургайские ковры. Стены завешаны черным, в серых потеках, материалом. На потолке крепилась золотая звезда, подарок Императора, указывающая стороны света. За единственным столом, на высоком кованом стуле сидел Горгоний, подслеповато щурясь, вглядывался в мерцающее стекло магического зеркала:
- Как забавно, - маг не обернулся на шаги. Знал, только Каббар может придти к нему, - Император вспоминает обо мне именно тогда, когда я заглядываю в его будущее.
- И что же видит там великий маг?
Каббар попытался заглянуть через плечо мага, но тот быстрым движением заслонил от него зеркало:
- Простым смертным не дано права общаться с духами будущего. Не сердись, Каббар. Все, что узнаю, я рассказываю тебе. Твои глаза ослепнут, едва ты посмотришь туда, где властвуют сумерки.
- А ты нет? Не ослепнешь?
- Я Избранный. Мы общаемся с духами по их высокому разрешению.
- Так что ты видел там?
- Как всегда, только величие и славу, - маг обнажил гнилые зубы. - Твоя империя велика, и имя твое внушает всем уважение и страх.
- Это я знаю и без тебя. Каждый день со всех концов империи торопятся в столицу Кэтера гонцы, спешащие рассказать о моем величии. Мне этого мало.
Горгоний занавесил зеркало куском материи и обернулся к Императору:
- Что же ты хочешь?
Каббар выдвинул из-под стола второй стул, брезгливо смахнул с него обглоданные куриные кости.
- Ты прекрасно знаешь, что мне требуется. Когда я увижу зелье бессмертия. Мне надоело довольствоваться пустыми обещаниями. Уже год, как я слушаю одно и тоже. Скоро, подожди, еще немного… Терпение верховного Императора не бесконечно.
- Знаю, - мягко ответил маг. - Знаю, Каббар, как торопишься ты расстаться с обычной жизнью. Но, поверь, это слишком сложная задача.
- Даже для Избранных?
- Даже для Избранных, - кивнул Горгоний, пристально всматриваясь в выражение лица Каббара. - Даже для меня, главного сановника Избранных. Требуется много составляющих, чтобы создать неповторимый эликсир.
- У тебя есть все, что ты просишь. Травы, благовония, волшебные камни. Последний раз ты попросил меня найти глаз тысячелетней жабы. Я нашел и это. Но где результат? Или попросту обманываешь меня?
- Не сердись, повелитель, - Горгоний заметил, как Каббар, как бы случайно, дотронулся до меча, что висел на его правом боку. - Император забыл о самом главном составляющем. Без него все мои старания превращаются лишь в слабую попытку создать нечто величественное.
- Ты говоришь о золоте? У тебя его полные сундуки. Или мало в твоих тайниках драгоценных камней?
- Золото и бессмертие вещи несовместимые, Император. Я говорю о сердце твоего самого злейшего врага.
Каббар вскочил со стула:
- Сердце врага? А кто по-твоему сидит в каменных мешках? Кого ты каждый день режешь на куски, колдуя над неостывшими внутренностями? Кто визжит от страха, когда я прохожу мимо камер? Мои верные друзья? Здесь, под замком самые злейшие мои враги. Ара-лимовские собаки. От седых стариков, место которых в кладбищенских ямах, до новорожденных, вытащенных из живота убитых матерей.
Горгоний, слушая дикие крики императора, видя его вытаращенные безумные глаза все ниже и ниже опускал голову. Такого Каббара он еще не видел.
- Мой Император! - маг решил, что официальный тон хоть немного убережет его от гнева Каббара. - Все это так. И истинны слова твои. Но из сердец этих врагов получаются совсем другие зелья. Посмотри, - Горгоний указал грязным ногтем на полки, заставленные стеклянными колбами и пузырьками, - Посмотри, что получается, если использовать внутренности тех, кто сидит сейчас в темницах. Средство от насморка, от чирьев, от злого глаза. Настойки поднимающие мужскую силу и настойки делающие сильного слабым. Я могу сотворить эликсир, заставляющий вспомнить все, даже утробу матери. Хочешь, я дам тебе зелье, приняв которое, ты вознесешься в небо и уже никогда не захочешь вернуться обратно.
- В ад все твои яды, проклятый маг! - Каббар подскочил к стеллажам и взревев, словно дикий зверь, опрокинул их на пол.
Сотни стеклянных сосудов, в каждом из которых была частичка чьей-то жизни, обрушились на камень, раскололись, лопнули гулким звоном и слились в одну большую лужу.
Каббар подскочил к магу, схватил в кулак грязные ворота балахона, стащил его со стула и притянул к себе:
- Мне нужен один единственный эликсир. Я хочу, и я стану бессмертным. Даже если для этого мне придется убить тебя, Горгоний.
Маг зашипел, словно змея. Его лицо исказилось, глаза налились недобрым огнем. Цепкими кривыми пальцами он разогнул крепкие руки императора и без всякого стеснения оттолкнул его от себя.
- Хочешь стать бессмертным, щенок? Тогда принеси мне сердце! Сердце не сброда и скота. Сердце наследного короля. Ты знаешь, о ком я говорю. У тебя, о великий и всесильный щенок Кэтера, есть только один враг, которого ты должен бояться и чьей смерти ты должен жаждать так сильно, как можешь. Я говорю о наследнике Ара-Лима. О том самом младенце, которого вынесли из-за стен осажденной Мадимии. О том самом младенце, про которого в Ара-Лиме слагают легенды. Где он?! Где?!
Горгоний пододвинулся вплотную к замершему, словно изваяние Императору, дыхнул на него гнилой запах:
- Принеси сердце наследника Ара-Лима. И тогда я сделаю тебя бессмертным. И больше никогда не смей угрожать мне. В руках и в голове мага больше силы, чем в твоей глупой голове.
Маг взобрался на свой железный стул, вытащил из-под стопки книг древний фолиант, раскрыл на заложенной странице и водя по строчкам пальцем стал читать древние письмена не обращая более внимания на Верховного Императора.
- Прости меня, Горгоний, - тихо попросил Каббар, встряхнув головой, словно прогоняя остатки гнева. А может и страха перед главным сановником Избранных. - Я забыл твои уроки, дал волю словам, а не разуму. Прости.
Маг сморщил лицо, покрытое вечно гноящимися волдырями:
- Простить нетрудно, мой мальчик, - отодвинул книгу, спрятал усмешку в губах, покрытых коркой. - Горгоний слишком мудр, чтобы обижаться на верховного Императора Кэтера. Тем более, в день его рождения. Надеюсь, эти жирные свиньи, что считают себя владельцами твоей империи, славно веселятся наверху?