- Та пропати ты пропатом с ней! - черный весь скривился, будто ему предложили что-то уж очень непотребное. - Терьмоеты, - сказал он и тут же пожалел. Чтоб перевести тему и сгладить напряженность обстановки, он вытащил из-за пазухи небольшой сверток, извлек из него черную блестящую пластину и отломил прямоугольную дольку.
- Покляти, попропуй, - он ловко перебросил кусочек на стол, прямо под нос Сернику.
Тот прикоснулся к плитке, сжал в пальцах и поднес к лицу. Ноздри дрогнули, мелькнул черный язык. Серник снова понюхал кусочек:
- Она! Откута?
- От ферплюта, - усмехнулся гость. - Растфори в теплой фоте и пей, этот кусок примерно на полофину щашки.
- Шутишь? - Серник откусил немного и теперь смаковал…
- Серьессно, ферплюшья крофь. Фысушена и расфасофана в прикеты.
Серник отложил кусочек, достал из стола термос с кипятком и сделал, как посоветовал черный.
- Снащит, ты решил меня растрафить, кофарный.
Гость пропустил замечание мимо ушей и, пока хозяин размешивал багровую жижу в кружке и пил маленькими глотками, спросил:
- Храм Песутешной на острофе есть?
Серник кивнул, не отрываясь от кружки.
- Это хорошо. А кто слушпы фетет?
Серник поставил на стол пустую кружку, облизнул верхнюю губу и ответил:
- Ты ефо снаешь - Хелирт.
- А тафно ефо фсяли?
- Лет тритсать уше тут. Рипенский патруль ф Харанте. Он орканисофал стесь храм, опщину, фсе саконно, никаких присыфоф к фосместию… Просит у Нэре милости тля фсех и терпения…
- Ммм… та, - только и произнес гость в задумчивости.
- Ну а ты кте?
Черный только помотал головой:
- Это лишнее. - Он поглядел на Серника: - Как себя щуфстфуешь?
Тот вот только что сидел за столом - и уже стоял перед гостем. Движения его заметно изменились, и в глазах зажегся такой же рубиновый огонь, как у черного.
- Тафненько я не пил ее… Но ты феть не укощать меня припыл?
- Ну, пощему ше? - сказал гость и протянул Сернику весь пакет. - У меня к тепе телофое претлошение.
- Я слушаю, - тот вернулся к столу, обнюхал пакет и произнес мечтательно: - А сапах!..
- Мне нушен орион.
От этих слов Серник не сел, а рухнул на стул:
- С ума сошел? Каштый крамм на ущете, кте я тепе фосьму?
- Ты тощно отупел от селёнофо терьма, Сер, ну напряки моски… Я тепе орканисую постафки сушеной ши-ту, - орий использовал старинное слово, обозначающее кровь для жертвоприношений, - а ты, са сщет тофо, что тфои рапотяки потымут фырапотку в нощь, всё, щто наперется сферх плана, сакотофишь тля меня.
- А если тело фскроется? Кто-нипуть стуканет мешкам?
- Та? - неподдельно удивился черный орий. - Это после тофо как ты их прикормишь ши-ту? Сомнефаюсь. Сснащит так, сатницу от стула оторфи и саймись орканисацией, я тфа раса ф нетелю путу тепе присылать ящики с питанием. Спрасыфать их путут с непа. Поэтому опретели тощно место - кута китать. И место, кте я саперу орион. Ты остроф сснаешь лущше меня, потыщи тощку ф корах. Пока мне нушно три ящика. Ты понял?
Серник уже только кивал. Гость закончил инструктаж. Он встал и направился к двери.
- Сколько тепе фоопще нушно ориона? - хрипло спросил Серник.
- Мноко, - черный орий развернулся у двери и повторил: - Мноко. И хоть ши-ту я тепе путу присылать ощень мноко, не путь слишком щетрым… Та, фот щто! Отфети меня к Хелу… Фот уш по кому я тейстфительно соскущился.
- Сейщас, - Серник спрятал подаренный сверток в сейф и повел гостя за собой. - Ты так сфопотно хотишь по острофу… феть ты ф росыске. А если кто усснает?
- Фы тут фсе спите на хоту, кто усснает? Щтопы усснать, нато хотя пы класа от семли потнять и поклятеть на меня… Та, умело мешшхи фас спеленали… - гость шел за Серником, в сторону от рудника. Наконец тот вышел на дорогу между плантациями и, указав направление, сказал:
- По прямой ити, слефа уфитишь пещеру. Фокрук фхота натпись - молитфа. Мешхи понащалу пропофали сакрыть храм, но мы отстояли… такая переписка, пюрократия… но расрешили.
- Это хорошо, - гость остановил уходящего Серника, - я у тепя еще пояфлюсь…
- Когда?
- Не фашно, кокта нушно путет. Ты, клафное, напери мне три ящика.
Гость качнулся в сторону и пропал, только взметнулись клубы пыли, указывая его движение по дорожке.
Серник понюхал пальцы, еще пахнувшие кровью.
- А щто? Мошет, и фернем сепе пылую слафу тетей нощи… (2) "Плакослофенна Нэре и топра к щатам сфоим", - произнес он начало орийской молитвы.
На дороге оседала пыль.
_________________
(2) Ории сильно шепелявят, их разговор лучше читать вслух - так понятнее.
(3) Дети ночи, Дети Нэре - богини ночного времени и холодного расчета, выгоды - самоназвание ориев.
Часть первая
Беглянка
Глава 1
Поздний зимний вечер опустился темно-синим покрывалом на пригород окружного центра Гразид, герцогства Норскап. Лекарь Орзмунд год назад переехал сюда в новый дом, специально построенный по особому проекту: в комнатах первого этажа входные и внутренние двери высотой четыре метра, а потолки в комнатах - все пять. Зачем так? Лекарь Орзмунз оперировал гендеров - трехметровых человекообразных существ. Вот для них он и спроектировал новый дом, разместив на первом этаже комнаты-палаты и операционную с огромным столом.
Из множества окон его дома светились только два.
В уютно обставленной комнатке, в большом кожаном кресле, забравшись с ногами, сидела девушка с косой до лопаток и читала книгу. Она задумчиво играла кисточкой, получившейся на конце - то помахивала ею, как веером, то щекотала себя по носу - и водила пальцем по строчкам.
Книга относилась к жанру исторических загадок, была до краев наполнена парадоксами, вопросами и сомнениями. Автор, скорее всего, пользовался псевдонимом - ибо историка с таким именем в обозримых государствах не было. Обилие реконструкций, жутких жестоких сцен человеческих жертвоприношений, необъяснимых явлений и чудесных воскрешений… если бы не ссылки на вполне реальное историческое лицо и земли, существовавшие на самом деле, книгу можно было бы принять за авантюрную сказку.
За окном бесновалась февральская метель. Ветер бил в стекла, рассыпал по ним снежную крошку. На столе переливался всеми цветами радуги музыкальный кристалл, звучала негромкая мелодия.
В уличную дверь постучали - очень деликатно, почти неслышно. Атрелла прижала книгу к груди и, свесившись на правый бок, взглядом поискала тапочки. В дверь снова постучали. Атрелла хорошо знала, кто обычно так стучит. Так, будто слышится настойчивое извинение. Она нахмурилась и, подтянув шерстяные носочки, сползла с кресла и ногой принялась выуживать забившиеся под кресло тапочки. Книгу она при этом не выпускала из рук.
В дверь постучали третий раз, уже требовательно. Девушка со вздохом положила книгу в кресло и достала обувку руками. Идти в одних носках она не могла: как это, ходить по дому без тапочек?
Проходя через гостиную, она запалила в камине огонь и сняла колпачки с вечных свечей - двадцатисантиметровых прозрачных светящихся стержней. Гостиную наполнил свет.
Девушка уже подходила к двери в прихожую, когда стук раздался в четвертый раз, и из дальней комнаты долетел голос отца:
- Трелька! Оглохла, что ли? Стучат, открой, пожалуйста!
- Уже иду! - с небольшой долей раздражения ответила она и спустилась в парадную. Тут, действительно, без тапочек было никак нельзя. Ледяной февральский ветер забивал в щели иголочки перемерзшего снега, а каменный пол морозил даже сквозь толстые кожаные подошвы и шерстяные носки. Она запахнула меховую душегрейку, отодвинула засов и отступила на шаг в полумрак подъезда.
- Заходите!
Четырехметровые двойные створки распахнулись под ударами ветра.
Сложившись пополам - по привычке, видимо, не замечая высоты дверного проема - в дом протиснулась высоченная длиннолицая фигура в глухом меховом плаще, будто состоящая из множества шарниров. Фигура вошла в подъезд, переломившись в трех местах, и приняла форму перевернутого рыболовного крючка. Макушка Атреллы заканчивалась чуть выше пояса фигуры.
Из-под большой меховой шляпы на девушку смотрели огромные миндалевидные глаза с тенями как на верхнем веке, до самых бровей, так и на нижнем, отчего возникало впечатление, будто визитеру поставили "фонари" под оба глаза, и нарисованными стрелками от наружных углов глаз до ушей. Поверх шарфа торчали длинный прямой нос с жемчужинками в крыльях, крупные губы с золотыми колечками, отвисающие книзу и образующие с острым подбородком единую композицию - муравьед, сильно выросший и поднявшийся на задние лапы. Шеи посетителя не было видно, ее скрывали толстый шарф и воротник плаща. Из-под шляпы выбивались длинные соломенные, местами подкрашенные зеленой и оранжевой краской, волосы и торчащие через них заостренные уши, обильно украшенные колечками.
Существо несколько минут изучало Атреллу, не обращая внимания на ворвавшийся через открытую дверь колючий ветер, после чего тягучим басом проговорило:
- А не скажет ли мне милое дитя, что столь любезно открыло дверь в эту жуткую холодную непогоду на этих ужасных ледяных островах, дома ли глубокоуважаемый высокоученый лекарь - профессор Орзмунд?
Атрелла вздохнула, подобные визиты ей изрядно надоели. Странно еще, что гендер не высказался по поводу ее прически и одежды… Девушка кивнула:
- Дома! Да вы проходите, я дверь закрою, а то холодно!
Фигура выслушала ее, но не шелохнулась.