Чаниу повернулся к Тотмактефу. - Кот исчез, когда Луций отвернулся. Он говорит, что кот не мог прыгнуть в воду, и я согласен с ним. Коты ходят очень тихо, но никто не может тихо прыгнуть в воду. Этот кот был на корме нашего судна, достаточно далеко от берега реки, и не мог незаметно спрыгнуть на берег. Луций предположил, что он спрятался в трюме, поскольку другого объяснения не было. Мы знаем, что это не так.
Тотмактеф медленно кивнул.
- В таком случае… - Чаниу вздохнул. Давайте назовем его призраком. Это сделает вещи легче. Однако женщина не призрак. Луций дотронулся до ее плеча. Желая добраться до деревни - или до наших шатров, которые стояли рядом с деревней - она пошла пешком, как мы все.
- Я счастлив, - сказал Тотмактеф, - что слышу такую мудрость.
- Сейчас я еще добавлю тебе счастья. Луций забывает места, в которых был, и людей, которых видел. Он даже забывает Мит-сер'у. Короче говоря он забывает все события обыкновенной жизни. Но он не забыл кота. Значит кот не принадлежит обыкновенной жизни.
Тотмактеф прошептал "Мит-сер'у" и написал пальцем что-то на палубе.
- Интересно, - прошептал Чаниу.
Я заметил, как Сахусет кивнул, хотя его голова едва пошевелилась. Тотмактеф сидел справа от Чаниу, Сахусет справа от Тотмактефа, и, по меньшей мере, мог прочитать то, что написал Тотмактеф.
Муслак повернулся к Азибаалю. - Кто больше всего пугает их, кот или женщина?
Азибааль сплюнул. - Оба.
- Ты говоришь, что женщина еще в деревне, - сказал Муслак Чаниу, - но люди говорят, что видели, как она вернулась на корабль.
- Я ничего такого не говорил, капитан. Я сказал, что она на твоем корабле и мы можем найти ее.
- Тогда я обыщу его еще раз. И Левкис.
Чаниу вздохнул. - Ты не знаешь, где искать. Я знаю, и позже скажу тебе. И если женщина одна, без кота, твоим людям нечего бояться ее.
Муслак и Азибааль кивнули.
- Они предложат ей деньги, и если он не возьмет их, они возьмут ее силой. Таким образом нам нет необходимости избавляться от нее, только от кота.
- Я защищу ее, - сказал я
Азибааль нахмурился. - Если она уйдет, ее кот уйдет вместе с ней. Так я думаю.
- Возможно, но я не уверен. - Чаниу повернул голову. Ты рвешься что-то сказать, Тотмактеф?
- Как самый благородный пожелает. Мы скоро будем недалеко от большого храма, посмертного храма Сесостриса.
- Подходящее место?
- Да, я верю в это, о самый благородный Чаниу.
Чаниу улыбнулся. - Что скажет Сахусет?
Мудрый человек из Кемета пожал плечами.
- Кот больше не покажется на корабле - так мне представляется. Кто не согласен?
Никто ничего не сказал.
- Мой писец предложил средство, которое может оказаться эффективным. Кто-нибудь может предложить другое средство? Ученый Сахусет?
Сахусет покачал головой.
- Тогда последуем совету моего писца.
Вот и все, что было сказано важного. Мы свернули в канал, который кормит священные озера. Чаниу и Муслак отправились в храм и поговорили с жрецами, а потом и с главным жрецом. Вернувшись, они сказали, что мы должны ждать.
Мит-сер'у указывает на слова, прижимается ко мне и щекочет меня, спрашивая, что эти слова значат. Мне кажется, что она боится Сахусета. Она вызывает во мне любовь больше, чем обычно; это ясно. Когда опасность близка, женщина всегда нежнее, и, если это не так, значит опасность миновала.
9
МЫ ЗАДЕРЖИВАЕМСЯ ЗДЕСЬ
МЫ какое-то время бездельничали, и тут пришел Сахусет. Он принес чаши и мех с вином, который разделил с нами. Я не люблю насмешенное вино, но все-таки выпил одну чашу, медленно, чтобы не обидеть его. Мит-сер'у боялась, что его вино затуманивает голову (как она сказал мне об этом потом) и только сделала вид, что пьет, пока он осушал свою чашу.
- Я отверженный на нашем корабле, - сказал Сахусет. - Ты не должен спорить. Я знаю это, и мы оба знаем это. С меня хватит.
- Все уважают тебя, - сказал я ему.
Он покачал головой. - Все боятся меня, за исключением тебя, Латро. Когда человека уважают, никто не собирается втыкать кинжал ему в спину. Когда боятся - только и думают об этом, и ищут подходящий момент.
Мит-сер'у перевернула пустую чашу и храбро заговорила. - Я боюсь тебя, потому что помню, что произошло в твоем доме. Латро забыл это, иначе и он бы боялся тебя.
- В таком случае я рад, что он забыл. Я не хочу, чтобы он меня боялся, мне хочется его дружбы. И твоей тоже, Мит-сер'у.
- Сходи к жрецам Хатхор. Они найдут тебе другую. Я занята.
Сахусет улыбнулся. - Да, ты занята, Мит-сер'у. Быть может когда-нибудь в другой раз. Латро, твоя маленькая кошечка очень привлекательна.
Хотя в его смехе прозвучала тревожащая нотка, я улыбнулся и согласился.
- Она то, что значит ее имя. Ты не знал? Кошка, которая еще не выросла.
Я покачал головой. - Я знаю только то, что она носит кота на головной повязке.
- Но ты видел не настоящего кота.
- Да, - сказал я. - Конечно не настоящего.
- А что ты будешь делать, если жрецы скажут человеку из Парса, что для того, чтобы избавиться от этого кота-призрака, надо убить Мит-сер'у?
Мит-сер'у села прямо. - Ты не говорил мне об этом!
- Ты ничего не можешь поделать с этим, - сказал я, - и я не хотел тебя пугать.
- Неужели они на самом деле хотят убить меня?
- Это не имеет значение. Я им не разрешу. Мы уйдем с корабля.
Сахусет кивнул. - Хорошо. Но подчинятся ли твои люди, если ты прикажешь им не сражаться?
- Должны.
- Трое из Парса и пятеро моих соплеменников. Наши пять будут с тобой. Это мне понравится, но не удивит. Но трое послушаются Чаниу.
- Нет, они послушаются меня, - твердо сказал я.
- Надеюсь, что до этого не дойдет. Жрецы могут ничего не сказать, хотя жрецы чаще всего злонамеренны и всегда очень настойчивы. И, помимо всего прочего, коты - священные животные. Я напугал тебя, Мит-сер'у?
Мне показалось, что сначала она испугалась, чуть ли не до полусмерти, но сейчас пришла в себя. - Они еще и очень алчны, Сахусет. Алчны и лживы. Ты забыл упомянуть об этом.
- Да, действительно, но только потому, что сейчас это не имеет значения. Я сам был несколько лет жрецом и знаю о них все.
- Они прогнали тебя? - Рука Мит-сер'у крепко сжала мою.
- Я сам прогнал себя. Я хотел знаний. Они, как ты правильно сказала, хотели золота и власти. И земли. Все больше и больше земли. Тем не менее у меня остались друзья среди жрецов моего старого храма. Ты веришь в это, Латро?
- Конечно, - ответил я, - мне это кажется очень возможным. Я чувствую, и у меня есть друзья, далеко отсюда, и, хотя я и не помню их, я был бы рад встретиться с ними.
- Быть может я смогу помочь тебе. Я имею в виду, что могу взять тебя с собой в мой старый храм, если, конечно, мы доберемся до него, и проверить, правду ли я сказал. Тем временем я хочу предостеречь тебя и напомнить, что я - твой друг, и ее, тоже.
Мы поблагодарили его.
- Чаниу не знал, что означает имя Мит-сер'у, пока его писец на написал его на палубе во время нашей встречи. По меньшей мере мне так кажется. Но теперь он знает, и мы можем быть уверены, что он сказал жрецам храма, что на борту есть женщина с таким именем.
- Ты назвал себя изгнанником, - сказал я, - хотя, по твоим же словам, жрецы тебя не изгоняли.
- Я сам себя изгнал. Я - уроженец Кемета, но южного Кемета. Я родился - впрочем, это не важно. Здесь, на севере, мой собственный народ считает меня иностранцем. Мы, люди Кемета, плохо относимся к иностранцам, ибо век за веком Девять Луков приносили нам только войну и грабежи.
Я сказал, что я стараюсь не принести им ничего.
- О, как раз отдельные личности могут быть хорошо расположены к нам, и даже полезны. Но в целом… - Сахусет поднял плечи и потом дал им упасть. - И вот нас покорила иностранная держава. Сатрап правит нами, милостиво, достаточно справедливо, и, по моему, лучше, чем большинство наших фараонов, но все равно, им все недовольны, а его соотечественниками - еще больше.
- И мной. Это то, что ты хочешь сказать?
- Да, помимо всего прочего. Что касается меня, сатрап нашел, что я ему полезен, и даже вознаградил за службу. Я стал "мудрым человеком Кемета". - Сахусет опять улыбнулся. - Как видишь, не только мы иногда находим, что иностранцы полезны. Я беру его золото. И за это меня ненавидят люди, которые готовы ради него ползать на животе и целовать его туфли, если потребуется.
И тут Мит-сер'у удивила меня, сказав: - Я - такая же изгнанница, как ты. Нет, как ты и Латро вместе.
- Надо жениться на девушке из собственной деревни. - Сахусет улыбнулся. - Разве не сказано в поэме "Не имей дело с чужой женщиной"? Иногда такое случается.
- Я уверена, что это так. - Мит-сер'у повернулась ко мне. - Я должна тебе признаться - не думала, что когда-нибудь решусь на это. В Саисе, если женщина бросает свой дом и уходит куда-нибудь, она помечена. И не имеет значения, если потом она возвращается и живет там опять. Она все равно помечена. Меня выгнали. - В ее глазах свернули слезы. - Моя мать, моя сестра, мои братья. Я все еще меченая. Есть мужчины, которые могут жениться на чужой женщине, но очень мало.
Я обнял ее, а Сахусет наполнил ее чашу.
- То, что она говорит - чистая правда для любой деревни и любого города в этой стране, - тихо сказал он мне. - И то, что я сказал, - тоже чистая правда. На нашем корабле я еще больший изгнанник. Конечно ты это видишь.