И тут он сходил куда-то и вынес такое, что я просто ахнул. Красиво отделанная кожа, подвеска для арбалета, три кармана, гнёзда для кинжалов, заменяющие упряжь на спине, и шикарный поясной ремень, который разгружает спину, а на нём кармашки, наверно для камней пращи и ещё какие-то петли, крючки, а Верт объяснял, это - для факела, это - для вымпела, это - ремень на голову, он тоже облегчает спину, а на нём поперечые кожаные планки для защиты затылка от пращи, это - крючки для плаща на случай дождя, карман для маленького ножа....
Я тихо стонал при каждом слове. Наверно, если бы мне предложили такой рюкзак или ноутбук, я бы выбрал его, на фиг здесь компьютер? Верт разрешил мне даже примерить уникальную вещь, и я ощутил прекрасную посадку лямок на плечи и добротный скрип крепкой кожи. А запах! Я просто поплыл.
- Обычные шьют здесь, в клане есть мастера, а этот - из столицы.
- А можно такой заказать?
- Это очень дорого. У меня свой мастер, он один такой.
- А у меня - одна жизнь. И одна спина.
- Что ж, давай подумаем. А пока возьми. Один! Простой!
- И сколько я должен за него?
- Не оскорбляй принцев, Мроган, они не торгуют, а дают или берут.
Это был королевский подарок. Я надел его, укоротил лямки, которые были великоваты, посмотрел, можно ли пришить поясной ремень, хоть самый простой, и увидел, что можно, и все события сегодняшнего очень длинного дня улетели в никуда, а потом я поймал себя на мысли, что вот так, наверно, примеряет украшение красавица, забывая обо всём на свете и подумал, что, может быть, не так уж плохо дарить им безделушки, в которых не видел никакого смысла. Но если они приносят такую же радость...
И тут я вспомнил Канчен-Ту. Я совсем забыл про неё. Тоже мне, рыцарь! Наверно, завтра мы увидимся?
- Когда нам выходить?
- Как, когда? Утром. Как можно раньше. Я уже распорядился и вам принесут еду.
Я не знаю, как бледнеют одни ириты и как другие замечают это, но видимо, я сильно побледнел.
- Что-то не так?! Мроган, что случилось? С тобой всё в порядке? ..Это она, твоя пленница, да? А ты - её пленник?! Ну, ты шустрый парень, да и друг твой отличился, значит, у вас будет повод прийти сюда ещё раз. С родителями. Как положено. Не горюй, мой мальчик, ты же не навсегда расстаёшься, да и рано вам пока ещё всерьёз, а сейчас оставь ей послание.
Ай, да принц, он понял всё так быстро, что пока я приходил в себя, уже принёс кусок кожи и чернила с костью.
И тут, впервые в жизни, я написал стих, который выполз из меня сам, я только двигал рукой:
Еще томительно остра
Боль от внезапного прощанья,
Но дым потухшего костpа
Коварно дарит обещанье,Что ветра иль судьбы порыв
Раздует пламя нашей встречи,
И будут горы и обрыв
И увлекательные речи.Ах, этот горький, сладкий дым,
И холм, твоё тепло хранящий,
Пусть оградит нас от беды
Свистящий звук пращи, звенящей.
Осталось только добавить, что меня срочно вызывают дела, что я буду вечно - то и обязательно - сё, и непременно вернусь! И тысячу раз про любовь.
Принц, скептически глянув на это творение, вслух прочитал моё первое рифмованное сочинение, потом ещё раз, и даже похвалил, и сказал, что к такому посланию надо приложить что-нибудь более весомое. И вынес шкатулку с безделушками, из которой я, порывшись в глупых кольцах и никчемных висюльках, вытащил браслетик. Не очень изящный и уж, не золотой, но в нём торчал меленький кинжальчик, который, вынутый из ножен, оказывался иглой для шитья, а рядом можно было намотать жилки и закрыть их крышечкой. Верт всё это одобрил. И мы пошли собираться.
С трудом отловив свою компанию, которая уже не танцевала, а разбрелась по углам с новыми знакомыми, я объявил, что завтра мы уходим, потому что нам поручено проводить королевского гонца. Преодолев все виды нежелания и усталости своих подчиненных, нам удалось переодеться в своё рваньё, собрать корзины, которые стали гораздо тяжелее за счёт подарков, причём, арбалет мне пришлось отдать Пашке, золото я тихонько и втайне от всех отдал Варлону, которому верил больше остальных и отличающемуся большей силой, а себе оставил вымпел. Всё равно рюкзак получился тяжелым из-за костюма и еды.
Утром начался лёгкий противный дождь, который принес с собой туман и тоску, намочил всю одежду и утяжелил груз почти вдвое.
Я представил отряду королевского гонца и, как он и сказал, никто даже не подумал сравнить его с красавцем принцем. Все как один злились, видя в безвинном носителе посланий причину того, что надо уходить из праздника и тепла в обыденность, в привычную и надоевшую дорогу.
До кордона тропа шла почти без повышения уровня, под дождём не хотелось ни разводить огонь, ни просто снимать поклажу, с которой при этом стекали потоки воды, а спина начинала мёрзнуть, а при одевании холодная корзина ложилась на холодную спину, и это было противно. Шли молча.
Поэтому дошли до маленьких каменных сооружений быстро, уже к ночи. Это были каменные казармы, близнецы тех, где мы жили позавчера.
Солдаты нас приняли настороженно, сюда слух о спасённых и героях - чужеземцах только докатился, никто из воинов этих раненых не видел, точно ничего не знал, указаний от начальства не получал и не очень-то верил болтовне.
А когда мои мальчишки проболтались, что четыре дня назад мы шли по этой же "дороге", а потом свернули и прошли незамеченными, то сумели задеть их честь, ведь мы проскочили у профессиональных воинов не под носом, а, скорее, над головой. Назревал скандал, и только пропуск на пятнадцать иритов, с печатью принца, оказал весомое действие.
Нас разместили на ночь в одной из казарм, солдат из которой выгнали в сторожевую башню, моей команде этот важный военный объект не доверили.
Наутро мы покинули Сарпанию, оставив в ней и любовь и ненависть, дождь кончился и здесь, в предгорьях, даже подморозило, а лучи Сияющего приветствовали нас со стороны родных гор.
ОХОТНИК
Как хорошо, когда никого нет рядом! Фигура спереди, такая же сзади. Шаги ровные, неторопливые, шаг в шаг, так что мозги полностью отключены и могут делать всё что хотят. Впереди и сзади - разведка, в случае чего - успеет подать сигнал, чтобы выхватить оружие и швырнуть себя за ближайший камень. Мягкий рюкзак не гремит, спальник под спиной смягчает все удары и греет... Хорошо!
Дорога, тянущаяся по холмам, залезает иногда в каменные мешки мрачноватых ущелий, с чистой ледяной водой, которая то струится ручьём, то, гремя, спадает небольшим водопадом.
Мишка любовался россыпями камней, цветами, озёрами, вспоминал вечер на кордоне, думал о том, что Канчен-Та, наверно, уже дома, получила его послание и побежала читать к грамотею из окружения принца, который нудным безразличным голосом перечитывает в десятый раз его неуклюжие строки, а она достаёт из браслетика маленький меч...
- Мечтаешь, Мроган?
Принц подобрался незаметно, видимо, надоело идти в строю.
- Наверно, Верт, а что ещё делать? Ноги сами идут. А ты что, мысли читаешь?
- Ну, все твои мысли написаны на твоём же лице.
- Что? Неужели - все?
- Ну, нет, конечно, но основные - всегда.
- А если не видеть лица?
- Если не видеть, то это, конечно, сложнее.
- Но возможно?
- Понимаешь, половину знания даёт просто понимание обстановки. О чем может думать воин на поле боя? Об атаке, о поражении, о бегстве, о своём горе, если убило друга, и ещё много, о чём. И если знать, что его может волновать, можно догадаться и о его мыслях.
- Ну, так можно, что угодно, сказать. Может, в бою живот схватило, и он думает, как бы не наложить в штаны, а ты скажешь, о своём друге страдает?
- Так я же и сказал - половину. А дальше смотри внимательно. Если рука на брюхе, а взгляд в кусты, то, может и вправду, приспичило. А если на врага смотрит со злостью, а рука на кинжале, это совсем другое.
- Надо ещё догадаться, на что именно обратить внимание, а как?
- А очень просто. Ты, когда слышишь шум в кустах и не видишь, что там шумит, ты что делаешь?
- Слушаю дальше, смотрю...
- Значит, увеличиваешь знание?
- Ну, конечно! Зрение подключаю, подхожу ближе...
- А если не можешь ни видеть, ни слышать?
- Да ты что, Верт, смеёшься? Сам же сказал, нужны знания.
- Но знания ты получаешь от ушей, глаз, языка, кожи, так?
- Конечно, от чего же ещё?
- Но ты же не всегда видишь сам объект? Например, ветка качается, и ты соображаешь - это значит, что птица улетела! Хотя её уже и рядом нет. Правильно?
- Ну и что это значит?
- А то, что ты всегда анализируешь не только то, что чувствуешь, но и то, как это могло произойти, думаешь, короче.
- Ну, если ты такой умный, то скажи, о чём думает Крен, впереди?
- Да очень легко!
- Ну, давай, давай!
- Он думает: 'Когда же, будет проклятый привал и я, наконец, вытащу этот дарков камушек из ремня на ноге!'
- Ну, Верт, ты даёшь! Хотя, ещё о жратве тоже!
Это уже вполоборота отвечает худой Крен, который, оказывается, от скуки, всё слышал, и тогда Мишка замечает, что он и впрямь, немного вывернул ногу и прихрамывает, видимо, ему, действительно больно.
- Только, не пойму, гонец, вас этому учат, что ли?