После того, что я узнал у могилы воина, все перестало мне казаться чудом, я принимал удачи и неудачи как должное. Сейчас мне повезло - очень хорошо.
Два письма были адресованы родственникам некоего Марсэга, наверное, товарища этого типа. Самого рыцаря звали барон Кемберд. Это я знал из другого письма, вскрытого и прочитанного им. Он почему-то не счел нужным его уничтожить.
Его написала женщина - это читалось сквозь строки, но под диктовку мужчины. Письмо было коротким. Там были такие замечательные слова:
"Если вы вернетесь в Мэриэг - это будет гораздо полезнее для нашего дела, потому что, находясь рядом с магистром, вы снабдите нас ценными сведениями".
Подпись была А. К.
Подумав, я решил избавиться от писем. Если бы меня схватили, то письма, найденные при мне, могли послужить уликой.
Я закидал тело рыцаря камнями и, облачившись в его кольчугу, поехал себе дальше.
Мой путь в столицу начался с убийства мадарианина. Кто-то видел меня, мог описать мои приметы. Чтобы попасть в Мэриэг, я должен был придумать себе какую-то легенду.
Она сама нашла меня. На ближайшем постоялом дворе я увидел пожилого римидинца. Это был монах. Человек этот вел себя деловито и сдержанно. Он только что пообедал и подошел к хозяину заведения расплатиться за еду и ночлег.
- Куда вы направляетесь, почтенный? - полюбопытствовал трактирщик.
- Еду на родину, - ответил римидинец, - соскучился по дому, да и все мои дела уже завершены.
- Чем же вы занимались в Ларотуме, если не секрет?
- Ездил проведать своих друзей в Мэриэге, а еще ведь мы торгуем зельями ордена. Купил много целебных трав и кореньев.
- Это, видно, очень выгодный промысел.
- Нашим орденом движет не выгода, мы служим к пользе римидинцев попавших в беду, неважно, будто то знатный или бедный человек - корсионцы поклоняются стихии милосердия, мы не принадлежим к официальным культам.
- Что ж, похвальное занятие, - согласился добродушный трактирщик.
Он расплатился с трактирщиком и вышел во двор. Слуги вынесли следом два тяжелых тюка. А вот небольшой узел с вещами остался лежать на скамье. Монах оставил его возле стола, где только что трапезничал. На меня никто не смотрел, и я сел за тот же стол.
С улицы послышался топот. Значит, он уехал. "Надеюсь, что он не скоро спохватится", - бормотал я, разглядывая содержимое свертка, едва отъехал от этого места и остановил лошадь в кустах.
В узелке я нашел монашеское одеяние, - наверное, смена той одежде, в которой он путешествовал. И я подумал: почему бы мне воспользоваться ей?
И я облачился в одежду странствующего монаха из ордена Корсионы. Этот орден действовал на территории Римидина, кое-что мне приходилось слышать о нем, и я счел эту легенду наиболее подходящей для себя.
Я продолжил свой путь, надеясь тихо и незаметно доехать до Мэриэга. Но вот люди не хотели оставить меня в покое.
После боя с мадарианином я доехал до города Миболо и остановился на ночь в гостинице. Поначалу все шло хорошо. Я уже подумывал, что доем свой ужин и уйду спать, чтобы встать на рассвете.
Но вот вошли два новых посетителя, они обвели взглядом помещение и заострили внимание на мне.
- А это еще, что за странствующая амеба? - громко воскликнул один из них.
Он обозвал меня амебой, видимо, потому что на темно-синей сутане монахов Корсионы вышита морская звезда возле месяца.
- Нет, друг мой, это странствующая каракатица! - загоготал другой
Я сохранял невозмутимость.
- Это точно животное, потому что дар речи у него отсутствует.
- Нет, он просто потерял его от смятения - такие важные люди обратили на него внимание.
- Из какого дикого места он пожаловал, если не знает, что благородным эллам следует отвечать.
- Я отвечу вам, - сказал я, - ваше желание повеселиться сильно противоречит моему желанию оставаться серьезным, не говоря о той форме общения с благородным эллом, которую вы избрали.
Словесная перепалка привела к тому, что мне пришлось снова обнажить меч.
Я не хотел их убивать - просто обезоружить, но во дворе к ним подоспели на помощь еще трое молодых людей, таких же наглых и распущенных.
Кто-то пытался проткнуть мою спину, но его меч наткнулся на непробиваемую кольчугу, нескольких человек я убил.
Кого-то ранил. Это были не местные люди. Судя по произношению и манерам, они были лациане, ехали из Памлона в Мэриэг.
Я не стал дожидаться развязки этой истории и пошел на конюшню. Лошадь моя изрядно устала, но что мне еще оставалось делать? Я снова оседлал ее и выехал на дорогу. Стемнело, и мне следовало где-то отдохнуть.
- Да, отвык я ночевать под открытым небом, - сказал я своему коню и, отведя его в ближайшую рощу, привязал к дереву, а сам лег под этим деревом и провалился в забытье. Мне снились сотни разъяренных мадариан, которые, нападали на меня. Я их убивал, а они вставали, как ни в чем не бывало, и шли на меня снова и снова. Где-то вдалеке я слышал голоса Паркары и Флега. Я так во сне выбился из сил, что отчаяние охватило меня. В конце концов, меня облили ледяной водой, а потом стали поджаривать на костре.
Когда я процарапал глаза, то понял, что ночью прошел дождь, а утром вышло солнце. Видно этим объяснялись мои странные сновидения. Солнце ослепило меня и позвало в дорогу. С влажной листвы падали прохладные капли. На мою руку свалилась большая улитка. Конь неодобрительно посмотрел на меня, - ему явно не понравился ночлег, - и мы поехали дальше.
До столицы осталось совсем немного. Но вот в Сахэне меня самым банальным образом задержали, прямо на въезде в город. Это был представитель королевской стражи в звании барга. Барг подчиняется капитану.
- Назовите свое имя, - требовательно сказал он.
- Меня зовут Айлон, - ответил я, - но к чему этот допрос?
- Вопросы тут задаю я, - нетерпеливо сказал он, - откуда и куда следуете?
- Из Римидина, в Мэриэг, я монах из ордена Корсионы. А что собственно случилось?
- Мы ищем подозрительного человека, подозрительно похожего на вас.
- Что он натворил, этот человек?
- Он убил трех человек в городе Миболо, и по той же дороге в местечке Фасте был днем раньше убит рыцарь-мадарианин. Об этом сообщили два человека, свидетели убийства.
"А жаль, что я не убил тех двух, - зло подумал я, - теперь некому было бы рассказывать".
- Так вы говорите, что вы монах из ордена Корсионы?
- Именно так.
Барг прищурено смотрел на меня.
- Уж не его ли кольчуга под монашеским балахоном защищает вашу грудь?
- Я принадлежу монашескому ордену, но по законам моей страны я могу носить оружие и доспехи. Про людей, о которых вы упоминали, я ничего не слышал и мне не нужны неприятности.
- Почему-то я не верю вам. Уж слишком хорошо вы изъясняетесь на нашем языке. И ваше лицо - вы не кажетесь мне безобидной овечкой.
- Что же вы намерены делать? Как собираетесь узнать правду?
Я буду вынужден задержать вас!
Но я спешу, мне предстоит неблизкий путь. Это произвол.
Барг пожал плечами. Ему было все равно - он ничего не имел против меня, а всего лишь выполнял свой долг.
Я уже начал нервничать и подумывать о новой схватке - на этот раз с представителем королевской власти, но тут меня выручил случай. К воротам подъехал еще один человек. Он придержал коня, потому что дорогу ему загородили вэллы. Видимо, они всех останавливали на этой дороге, разыскивая преступника.
- Позвольте, я помогу вам установить истину, - сказал он, услышав наш разговор.
- Кто вы? - равнодушно спросил барг.
- Я Раэвам, посланник из Римидина, вот мои верительные грамоты. Если этот человек римидинец, то я точно скажу, так ли это.
А я тихо проклинал новые порядки в Ларотуме, где на каждом углу цепляются к порядочному человеку. Я хмуро смотрел на этого свидетеля, прикидывая, как буду расчищать себе путь к бегству. Четыре вэлла и барг - это не так уж много, но погоня мне гарантирована.
Меня внимательно разглядывал немного сутулый человек, одетый как обычный сэлл, без оружия и других предметов сопутствующих благородному человеку. На его груди висела тяжелая серебряная цепь с большой пластиной, на которой была выполнена красивая гравировка. На вид ему казалось лет сорок. Лицо его было в таких характерных пигментных пятнах. Он слез с коня и подошел ко мне, сощурившись, внимательно глядя мне в глаза. Я не знал: кто он, но чувствовал, что легенда моя трещит по швам. Он спросил меня на чистейшем римидинском языке:
- Кто ты?
- Я монах Корсионы.
- Это не так. И жизнь твоя в моих руках, не лги!
- Как бы я не назвался, ты мне все равно не поверишь.
- Откуда у тебя эта сутана? Кто ты?
Во мне молниеносно созрело решение.
- Я наследник императора, - усмехнулся я. - Вот его перстень с печатью, узнаешь?
Я вытащил из-под сутаны шнурок, на котором висел перстень и поднес его к незнакомцу.
Он взглянул на перстень, сделал очень серьезное лицо и резко оборвал меня, сказав фразу: " Синяя роза цветет лишь однажды…".
Надо полагать, это было что-то вроде пароля, и я должен был на него ответить, но я не знал: что, и чувствовал, что зыбкая почва уходит из-под ног.
- Я никто! - воскликнул я, - моя жизнь и впрямь в твоих руках, но если сдашь меня ларотумским псам - ты не римидинец. Ты вор и предатель!