Ханалейса и Тимберли обменялись понимающими взглядами. Вид поднимающихся мертвецов, которые тотчас кидались в бой против своих недавних друзей, сильно встревожил Рорика, и старшие брат и сестра вполне разделяли его отвращение и ужас.
Ханалейса подошла к дворфу и обняла его за плечи.
- Хотя бы покажи нам дневной свет, - прошептала она. - Эти замкнутые пространства и бесконечные темные туннели нервируют людей.
Пайкел повторил пантомиму, изобразив зомби.
- Я знаю, знаю, - ответила Ханалейса. - Я тоже не хочу выйти наружу только для того, чтобы опять столкнуться с этими чудовищами. Но мы не дворфы, дядюшка Пайкел. Мы не можем бесконечно долго оставаться под землей.
Пайкел оперся на свою дубинку и тяжело вздохнул. Потом зажал дубинку под обрубленной рукой, сунул в рот палец, немного пососал его и, громко причмокнув, выдернул. Закрыв глаза, он выставил перед собой мокрый палец и стал читать заклинание, позволявшее уловить малейшее движение воздуха.
В конце концов, он указал на правый туннель.
- Ты выведешь нас наружу? - спросила Ханалейса.
Пайкел пожал плечами, не желая давать никаких обещаний. Подхватив свою дубинку, он зашагал вперед.
* * *
- Нам потребуются еще четверо, - решил Яраскрик. Он все еще оставался в теле Айвена. - Лич Первого Предка By для нас потерян, по крайней мере, на некоторое время, но остальные ждут нашего вызова.
- Они заняты, - возразил Гефестус.
- Сейчас нет более важной проблемы, чем та, что стоит перед нами.
Драколич угрожающе зарычал.
- Я их достану! - проревел он.
- Дроу и человека.
- Ты и так знаешь, о ком я говорю.
- Из-за дроу мы уже потеряли Первого Предка By, - напомнил ему Яраскрик. - Хотя не исключено, что Джарлакс и сам погиб в той схватке.
- Нам неизвестно, что случилось с Первым Предком By.
- Зато известно, что для нас он потерян, что он… пропал. Больше нам и не надо ничего знать. Он отыскал Джарлакса и проиграл, и если дроу тоже был убит…
- Мы бы все узнали, если бы ты потрудился поискать! - рыкнул Гефестус, выдав истинную причину своей неугасимой ярости.
- Не перестарайся, - предостерег его иллитид в обличье дворфа. - Мы могущественны и сильны, и чем больше слуг поднимается из трещины, чем больше мертвецов восстает, тем сильнее мы становимся. Возможно, мы отыщем способ оживлять трупы ползунов, и тогда наша армия станет неистощимой. Но и наши враги тоже обладают могуществом, особенно те, кто находится здесь, в пределах досягаемости, в местечке, которое они называют Храмом Парящего Духа.
- Магия разваливается.
- Но она не исчезла. Да, она стала непредсказуемой, но не утратила своего потенциала.
- Фетчигрол и Сольме сумели загнать этого могущественного противника в угол! - саркастически возразил Гефестус, сделав особое ударение на слове "могущественный".
- Но даже сейчас они идут по нашим следам.
- И многие погибают!
- Всего несколько человек, не больше, - поправил его Яраскрик. - Зато эти схватки стоят нам немалых жертв. А мы не черпаем ползунов из неиссякаемого источника, великий Гефестус.
- Зато не иссякает поток мертвецов - миллионы и миллионы откликнутся на наш зов. И чем больше они убивают, тем многочисленнее их же ряды, - заявил драколич.
- В этом мире очень просто вызвать мертвецов, - согласился Яраскрик. - Но все же это не проходит даром для Креншинибона, а кто может отыскать обратное заклинание, как не могущественный жрец Кэддерли?
- Я их уничтожу! - снова взревел Гефестус. - И дроу, и его приятеля-человека, этого калишита. Я схвачу их и проглочу!
Тело Айвена Валуноплечего отшатнулось назад. Обитавший внутри иллитид смиренно качнул головой.
- Тот, кто прожил не одно столетие, должен бы научиться терпению, - негромко проворчал Яраскрик. - Надо уничтожать противников по одному. Давай сначала убьем Кэддерли и разрушим Храм Парящего Духа, а потом отправимся на охоту. Призовем духов…
- Нет!
- Нам потребуются все наши силы, чтобы…
- Нет! Двое на севере, и двое на юге. Двое против дроу, и двое против человека. Если вернется Первый Предок By, возьмем его к себе, а другие четверо будут продолжать охоту, пока не отыщут дроу и человека. Я сам займусь этими мерзкими предателями. И можешь не бояться Кэддерли и его дружков. Мы будем изматывать их силы, пока они не ослабеют, а потом на них обрушится катастрофа по имени Гефестус. Я только сегодня ходил к Сольме, и земля умирала под моими лапами, а прикосновение крыльев сгноило немало деревьев. Я не боюсь ни одного смертного, ни Кэддерли, ни кого-то еще. Я Гефестус. Я катастрофа. Всякий, кто увидит меня, обречен!
Немалая часть сознания иллитида до сих пор оставалась в объединенном разуме, который он делил с Гефестусом и Креншинибоном, и потому Яраскрик без труда понял, что убедить дракона не удастся. Иллитид, к своему немалому огорчению, осознал, что в соперничестве за союз с Креншинибоном дракон одержал верх.
Возможно, он сделал ошибку, отозвав из объединенного разума большую часть своего сознания. Возможно, пора вернуться к остальным, чтобы противостоять упрямому ящеру.
На лице Айвена Валуноплечего появилась улыбка, и весьма саркастическая, поскольку в этот момент иллитид решил, что, пожертвовав телом дворфа, он сумеет на некоторое время утихомирить ярость дракона, а Яраскрику этого должно хватить, чтобы восстановить свое превосходство.
* * *
Отблески дневного света были встречены измученными беглецами Кэррадуна нестройным хором радостных восклицаний. Они даже не представляли себе, какими глубокими и темными могут быть подземные туннели, кроме Пайкела, разумеется, выросшего в дворфских шахтах.
Даже Рорик, предостерегавший остальных от преждевременного выхода на поверхность, не смог скрыть своего облегчения оттого, что беспросветная тьма туннелей заканчивается. Обрадованные люди с надеждой ускорили шаг и обогнули пологий выступ, загораживавший доступ к дневному свету.
И, словно по команде, одновременно вздохнули, испытывая глубочайшее разочарование.
- Ух-ух, - произнес Пайкел.
Как оказалось, они вышли не к концу туннеля, а к образовавшейся естественным путем трубе, да к тому же еще очень длинной и узкой.
- А мы, оказывается, глубже, чем я предполагал, - сказал Тимберли, заглянув в вертикальную шахту, уходящую вверх на добрую сотню футов.
Большая ее часть была совершенно непроходимой и слишком узкой даже для Ханалейсы и Рорика, самых стройных в группе.
- А ты знал, что мы спустились так глубоко? - спросила Ханалейса у Пайкела.
В ответ дворф стал рисовать пальцем в воздухе силуэты гор, а потом просто пожал плечами.
И Ханалейса, и все, кто за ними наблюдал, понимали, что его доводы имеют смысл, поскольку относительная глубина туннеля зависела от профиля горной цепи, расположенной над ним.
Однако высокая вертикальная шахта свидетельствовала о том, что они уже вышли в горы Снежные Хлопья.
- Ты должен вывести нас на поверхность, - сказал Тимберли Пайкелу.
- Чтобы опять столкнуться с толпами мертвецов? - напомнил ему Рорик, заслужив при этом раздраженный взгляд старшего брата.
- Или хотя бы покажи нам… покажи им, - он оглянулся на остальных беженцев, уже обогнувших поворот, - что выход есть. Даже если мы не покинем туннели, - Тимберли многозначительно посмотрел на младшего брата, - им очень важно знать, что путь наверх есть. Мы ведь не дворфы.
Внезапно раздался испуганный крик.
- Они напали на нас сзади! - закричала женщина. - Зомби! Опять погибшие рыбаки!
- Теперь мы точно знаем, что отсюда есть выход, - печально заметила Ханалейса. - Поскольку есть вход.
- Даже если это тот самый вход, откуда мы пришли, - добавил Тимберли.
И они с Ханалейсой побежали вдоль цепочки беглецов, чтобы снова взяться за оружие и сразиться с кровожадными чудовищами, словно вышедшими из самых ужасных кошмаров.
Тимберли и Ханалейса добрались до места происшествия к тому времени, когда стычка уже закончилась. Три поднявшихся со дна моря полусгнивших трупа уже неподвижно валялись на полу туннеля, но и застигнутая врасплох женщина из Кэррадуна тоже погибла. Зомби одним ударом разорвал ей горло.
- Что же мы будем с ней делать? - спросил один из рыбаков, в то время как муж женщины, тоже рыбак, горько оплакивал свою спутницу.
- Сожгите ее, и побыстрее! - закричал кто-то.
В ответ раздались многочисленные возгласы, но мнения разделились. Обе стороны все более энергично отстаивали свои мнения, пока не возникла опасность, что дебаты перерастут в жестокую драку.
- Мы не можем ее сжечь! - закричала Ханалейса.
То ли из уважения к детям Бонадьюс, то ли просто из-за силы и уверенности, прозвучавшей в ее голосе, но люди, хотя бы ненадолго, прервали словесную баталию.
- Нельзя же допустить, чтобы она встала и присоединилась к ним! - протестующе воскликнул один из седых моряков. - Лучше уж сжечь тело, чтобы исключить такую возможность.
- У нас нет ни дров, ни настоящего огня, - возразила Ханалейса. - А если бы и были, как мы сможем пойти дальше, когда дым и ужасный запах последуют за нами?
Муж погибшей женщины вырвался из рук удерживающих его людей, снова бросился на колени перед телом, бережно приподнял голову погибшей жены и весь затрясся от рыданий.
Ханалейса и Тимберли, не зная, что предпринять, неуверенно переглянулись.
- Тогда надо отрезать ей голову! - раздался из задних рядов чей-то крик, и несчастный муж ответил на кощунственное предложение взглядом, полным ненависти и угрозы.