Несмотря на то что в бою корабли Божественного явно превосходили лимские вистроги, положение авидронов осложнялось, и Алеклии уже с трудом удавалось казаться спокойным. Его флотоводцы и помощники уже не могли скрыть своей тревоги. Когда же в бой вступила четвертая боевая линия пиратов, Инфект, видя, что от "Священной Армады" уже почти ничего не осталось, приказал армаде "ФорнЭ" оставить транспортные и торговые корабли, выйти вперед и укрепить собой переднюю линию. В ответ пираты из своего резерва развернули еще две боевых линии – примерно восемьсот кораблей.
"Армада Грономфы" и армада "Авидрония" уже не выдерживали флангового натиска: строй их был окончательно сломан, многие корабли горели или тонули. Божественному предлагали отступить, скорее покинуть поле сражения вместе с "Белой Армадой", пока еще целой, и, уведя с собой мирные корабли, укрыться где-нибудь в тихой бухте залива Обезьян.
В конце концов Алеклию охватил гнев, и тут все поняли, что его недавнее самообладание – лишь искусная маска.
– Как бы поступил ты? – спросил Инфект у молодого меченосца, в одеждах и доспехах морского цинита, передвигающего фигуры кораблей на рисованном поле сражения.
– Я, несомненно, бился бы до последнего, мой Бог! – без тени замешательства отвечал воин.
– Вот видите! – раздраженно обратился Божественный к свите. – Даже этот юный воин знает, что делать. А вы, мои мудрые полководцы, только и думаете что о бегстве. Не следует ли вам занять у этого юноши толику отваги?
Вперед выступил самый старый флотоводец: его советам Алеклия всегда неукоснительно следовал.
– Мой Бог, справедливы ли твои укоры? Молодость бездумна, а поэтому безрассудно смела. Но разве есть среди нас хотя бы один человек, который не готов умереть? Разве не доказал каждый из нас годами усердного служения и участием в сражениях свою личную храбрость? Мы печемся лишь об одном, Всемогущий: не желаем поражения великому авидронскому флоту. Разум – вот сердце истины. Слепое же самопожертвование не принесет победы, а лишь бесполезно погубит тысячи воинов и сотни кораблей, которые еще можно сохранить.
Алеклия немного успокоился и даже почувствовал легкое раскаяние. Перед ним действительно были лучшие морские полководцы, которых несправедливо было бы обвинять в слабодушии. И он благодарно кивнул опытному флотоводцу и даже приложил пальцы ко лбу.
– Что скажешь? – спросил Инфект молодого меченосца. – Смелее!
– О, Божественный, – возбужденно заговорил воин, – если мы отступим – нас вскорости всех перебьют. В проливе Обезьян нет места, где можно утаиться от лимских вистрог.
Военачальники переглянулись.
Мимо, совсем близко, пролетел крупный камень, и, сбив кусок кормовой балюстрады, плюхнулся в воду. Алеклия и ухом не повел:
– Что же ты предлагаешь? Продолжать защищаться?
– Не думаю. Посмотрите, вистрог еще очень много, тысячи две с половиной. Даже если мы сдержим натиск, то пиратов не разобьем – лишь отгоним, а из оставшихся кораблей не соберем и одной армады. Выход один: атаковать.
– Как?! – изумились все вокруг.
– Вот, взгляните на макет. Лимы не ожидают нападения, уверенные в том, что мы почти разбиты. Их фланговые резервы сгрудились в кучу и состоят из весьма слабых кораблей. Если ударить "Белой Армадой" здесь, с левого фланга, чуть в обход, то можно нарушить их план, смешать весь строй, вызвать в их рядах замешательство и, может быть, даже панику. Шанс не велик, но это единственный способ. Разум – вот сердце истины! – закончил, улыбаясь, морской цинит, отнеся последние слова опытному флотоводцу.
Тот даже сжал кулаки и произнес под нос: "Дерзкий мальчишка!"
– Откуда ты? – спросил удивленный Инфект.
– Я из города Мангры.
– Благодарю тебя, воин из Мангры. Наверное, мы так и поступим. Если твой план удастся, я сделаю тебя главным цинитаем, и ты будешь командовать собственным боевым кораблем. В противном же случае – я не смогу тебя наказать, поскольку мы все погибнем…
"Белая Армада" выстроилась четырехугольником и двинулась в атаку, огибая место сражения слева. На флангах и между кораблями плыли около сотни малых галер, чудом сохранившихся после всех столкновений. "Саталикоза" с Божественным находилась в центре, в окружении лучших кораблей авидронского флота.
В первой шеренге строя на правом фланге шла, сверкая бронзовыми бортами и красуясь высокими башнями, флурена-вискоста "Гуанг". На корабле били калатуши и играли боевые лючины. Все морские циниты, а с ними воины Белой либеры были чрезвычайно воодушевлены и с нетерпением ожидали схватки. Кругом была суета – матросы разворачивали "когти гаронна" и собирали морские вороны, возились со снастями, которыми здесь было всё опутано, воины поднимали канатами из трюма тяжелые обточенные камни, десятники выкрикивали команды, орали, надрываясь, на замешкавшихся. Из-под палубы доносились злые команды "весельных" начальников, удары "ритма" и монотонная песня из уст сотен гребцов, все слова которой укладывались в пять-шесть гребков.
ДозирЭ и Идал хоронились за укреплениями фальшборта, обитого железом, вооруженные до зубов и готовые ко всему. Они оба были в легких доспехах, хотя и их было вполне достаточно, чтобы, попав в воду, немедленно пойти ко дну.
Дерзновенная атака ошеломила лимских пиратов. Вскоре их полутысячный фланговый резерв направился навстречу, желая дать "Белой Армаде" бой. Тут с "Саталикозы" прозвучали звонкие сигналы, и авидронские корабли обратились к пиратам лицом, принимая вызов.
Ужасающее сражение развернулось на глазах у ДозирЭ. Завороженный, он наблюдал за боем, даже забывая укрываться от стрел, которые сыпались на "Гуанг" в невиданном количестве. За короткое время погибло полсотни таранных и поджигательных галер Инфекта, взамен было уничтожено не меньшее количество пиратских вистрог.
Наконец одна из лимских галер ухитрилась обойти все препятствия и стремительно направилась к "Гуангу", целясь тараном в его борт. Гребцы авидронов немедленно развернули корабль и сделали несколько гребков навстречу врагу. Через несколько мгновений соперничающие корабли ударились таран в таран, и тут же нос вистроги, который оказался значительно слабее, треснул.
От сильного толчка ДозирЭ упал на палубу, и Идал помог ему подняться. Пиратский корабль быстро тонул под радостные крики авидронов, а его разношерстная команда попрыгала в воду. Лучники устроили охоту за пловцами, но тут у правого борта "Гуанга" появились сразу две вистроги, одна уже совсем близко.
ДозирЭ чуть не сбили с ног метатели зангний. Набежав толпой, они принялись забрасывать палубу пиратского корабля горящими зангниями. Подоспели и лучники с пращниками. Напор авидронов был столь силен, что, когда настало время абордажного боя, половину пиратов уже перебили, а сам их корабль горел во многих местах. Когда борта судов соприкоснулись, при этом авидронские гребцы успели втянуть внутрь своего корабля весла, стало видно, что вистрога значительно ниже флурены-вискосты. Авидроны выбросили "когти гаронна", и железные лапы с размаху вонзились своими острыми шипами в палубу вистроги, пробив ее насквозь. Получились удобные мостки, по которым можно было бы свободно перейти с корабля на корабль. Но абордажные отряды даже не воспользовались ими: они нетерпеливо попрыгали вниз, на палубу вистроги и бросились в бой.
ДозирЭ одним из первых перебрался на лимский корабль и тут же увидел в нескольких шагах двух чужеземцев, вооруженных гарантами и бамбуковыми щитами. Он с радостью бросился к ним, но одного из них поразила в грудь стрела, а другого убил Одрин, появившийся непонятно откуда. Это было в его манере: заходить с той стороны, с которой нападения не ждут, и разить коварным ударом, не оставляя противнику ни единого шанса.
– Прости, мой друг. Я тебя не заметил, иначе непременно уступил бы его тебе, – сказал Одрин издевательским тоном и, потешаясь, приложил лезвие меча ко лбу.
На корме вистроги шел ожесточенный бой, и ДозирЭ кинулся туда. По пути он встретил лимского лучника и на ходу проткнул его насквозь колющим ударом в грудь. Кровь несчастного брызнула ему в глаза. Вскоре все лимские воины были уничтожены, а корабль полностью захвачен.
Абордажные отряды вернулись на "Гуанг", который уже с другого борта атаковало сразу несколько неприятельских судов. На этот раз многочисленным группам пиратов удалось взобраться на борт авидронского корабля. Рукопашный бой разгорелся уже на палубе флурены-вискосты. ДозирЭ увидел Идала, и друзья плечом к плечу, как в памятные иргамовские времена, бросились в атаку, издав боевой клич пеших монолитаев.
Лимские пираты были не так слабы в ближнем бою, как показалось поначалу. Почти все они не имели доспехов и вооружились как попало, но сражались умело, стойко и применяли много хитроумных уловок. Изворотливый ДозирЭ, неудержимый в рукопашном бою, и тот несколько раз подвергался смертельному риску, и только помощь Идала и плотность авидронских рядов помогала ему оставаться невредимым.
Тем временем с противоположной стороны лимы вновь бросили "кошки", и авидронский корабль теперь штурмовали отовсюду. Другие галеры "Белой Армады", которые соседствовали в строю с "Гуангом", не могли прийти ему на помощь, потому что и сами с трудом отбивали яростные нападки со всех сторон.