***
Уже темнело, когда к особняку на Большой Миллионной начали съезжаться гости. Резные венские сани, запряженные парой коней, приносили многих известных личностей столицы. Но вот к парадному подъезду подъехали огромные парные сани, на которые гости смотрели с завистью, потому, что в отличие от легких санок, в которых они приезжали, эти были устланы медвежьими шкурами. Из саней, откинув меховой клапан, выбрался еще седой, но еще крепкий мужчина в гусарском мундире, и бережно помог выйти, закутанной в меха девушке. Та огляделась, блестящими от любопытства, глазами и под руку с отцом прошествовала к дверям, где их с поклоном встречал дворецкий.
Когда они, раздевшись, вошли в небольшой хорошо протопленный зал, в котором уже стояло и сидело несколько гостей, дворецкий громко представил их.
- Подполковник гвардии в отставке Вершинин Илья Игнатьевич с дочерью.
Большая часть гостей, недоуменно переглядывались, а хозяйка салона княгиня Голицына уже торопилась навстречу новым знакомым.
- Добрый вечер ваше Превосходительство, рада видеть вас у себя, - заявила она на ходу.
- И я рад вашему приглашению ваше Сиятельство, вот только до сих пор в замешательстве нахожусь, в чем причина этого приглашения? - отвечал Вершинин.
- Ах, Илья Игнатьевич, просто один мой хороший знакомый рекомендовал вас, как хорошего хозяина и удачного торговца, что совсем не вяжется с вашим боевым прошлым, вот и захотела вас пригласить, может, вы сможете поделиться с нами секретами вашего процветания?
Но Вершинина, уже закаленного подобными речами, было не смутить.
- Евдокия Ивановна, так вы, что считаете, что мне надо было, в нищете прозябать, - в ответ прямо спросил он.
- Ну, что вы Илья Игнатьевич, я совсем не хотела задеть ваши чувства. Мне просто интересно, как вы смогли добиться таких хороших результатов в своей сельской деятельности. Не многие дворяне могут похвастать такими успехами.
Тут княгиня решила, что слишком гонит лошадей и резко сменила тему.
- А это ваша дочка подполковник? Господи, какое очаровательное создание! Как вас зовут милочка?
- Меня зовут Екатерина ваше Сиятельство, - покрывшись легким румянцем от волнения, - отвечала девушка и ловко сделала книксен.
- Ну, поделитесь дорогая, как вам понравилось в Петербурге? Ведь ваш папа первый раз вывез вас из провинции?
- Ой, у меня так много впечатлений! Действительно, после нашего села, здесь совсем другой ритм жизни. Такая суета и столпотворение на улице. У меня в первые дни жутко болела голова, я даже не могла заниматься математикой!
Наступило молчание. Княгиня, не ожидавшая ничего подобного, почти разинула рот от удивления.
- Помилуй бог, подполковник, неужели ваша дочь занимается математикой? - наконец, недоверчиво воскликнула она.
Вершинин, добродушно улыбаясь, развел руками.
- Сам не понимаю, что на нее нашло, вот уже третий месяц, сидит и изучает книги. Сейчас вот потребовала учителя ей найти, потому, что в своих чтениях уже до алгебры и геометрии дошла, а я ей в этом плохой помощник.
Евдокия Ивановна уже другими глазами посмотрела на девушку. Она сама, увлеченная математическими изысками в первый раз встретила женщину, которая бы разделяла ее увлечение.
- Катенька, скажите, - неожиданно мягко обратилась она к ней, - а что заставило вас увлечься цифрами.
Та замялась, и уже вконец залившись румянцем, сказала:
- Мне просто понравилось и все.
Отец, прекрасно знавший, откуда дует ветер, благоразумно молчал. Княгиня же в восторге воскликнула
- Илья Игнатьевич, ну, зачем вам тратиться на учителя, я с удовольствием стану заниматься с вашей дочкой. Мы сейчас с ней уединимся, посекретничаем, и я вам уже скажу определенно, есть в этом смысл или нет. А вас я сейчас. чтобы не скучали, познакомлю с главой департамента внешних сношений МИДа коллежским советником Яворским Николаем Петровичем, вы с ним можете обсудить некоторые ваши проблемы торговли, и многое другое.
Она ловко подхватила Катеньку под руку и в сопровождении Вершинина подошла к ломберному столику, за которым сидели трое гостей, и сказала:
- Господа имею честь вам представить подполковника гвардии в отставке Вершинина Илью Игнатьевича, Николай Петрович, поручаю вам, как старожилу моего салона шефство над ним. Надеюсь, вы найдете, о чем поговорить. А пока я вас оставлю на некоторое время.
И взмахнув краями платья, удалилась в свои покои, крепко держа, попавшую в ее руки, жертву.
Первая неловкость встречи прошла, Вершинина пригласили присесть, и Яворский непринужденно поинтересовался у нового знакомца, чем он занимается, и каким образом прослышала про него неутомимая княгиня.
- Господа, - сказал Вершинин, - спешу вас разочаровать, в Петербурге я редкий гость, хотя и имею здесь недвижимость. А прибыл сюда, чтобы решить кое-какие вопросы экспорта зерна.
При этих словах Яворский явно оживился.
- Ого, Илья Игнатьевич, это крайне интересно, я так понимаю, что зерно ваше отправляется в Альбион?
- Да вы правы, - с легким удивлением отвечал Вершинин, - как-то не думал, что вопросы торговли, так беспокоят ваше ведомство.
- Ну, что вы подполковник, мой департамент старается держать под контролем такие вопросы, это очень важно для государства Российского, - напыжась ответил коллежский советник
Вскоре за столиком разгорелась дискуссия, в начале о ценах на зерно, потом на цены на английские товары, а с них плавно перешла на политику англичан, притом, что про отношение к этому государя все благоразумно молчали.
- Что же понимаю, почему он здесь, - подумал Яворский, услыхав, наконец, о Шеховском, - наша хозяйка не смогла заполучить князя к себе, так решила пригласить его друга.
Вслух он это, конечно не сказал, и продолжал беседовать с сельским помещиком, который неожиданно для всех оказался интересным собеседником.
- А вы знаете, ведь ваш приятель получил приватную аудиенцию государя, - как бы между делом сказал он, - весь Петербургский бомонд заинтригован, никто не знает причин.
Вершинин про себя усмехнулся, он прекрасно знал, зачем Андрею эта аудиенция.
- Что вы говорите, - удивился он, - в первый раз это слышу, очень занимательно. Когда увижу князя, расспрошу, может, если он сочтет возможным, то поделиться со мной подробностями, как со старым приятелем.
В будуаре княгини Катенька восхищенным взглядом оглядывала занавески и пуфики и уже мечтала, как она сделает такие же у себя. Но долго предаваться мечтаниям ей не дали. Евдокия Ивановна несколькими вопросами вытянула из простодушной девушки всю ее нехитрую историю.
- Так ты говоришь, - в который раз переспросила она, - сын князя выучил французский язык за три дня.
- Да Евдокия Ивановна, - грустно отвечала Катенька, она уже сообразила, что наговорила лишнего, но княгиня так ловко задавала вопросы, что просто не было никакой возможности, что-то утаить.
- Бывают же чудеса еще на белом свете, - думала в этот момент Голицына, - понятно, с чего Шеховской просил аудиенцию императора. Интересно, что ему ответил государь. Вот ведь дела и ни у кого не спросишь. А Катенька Вершинина премиленькая девица, и ближайшее время обещает стать еще краше, и умна, в этом ей не откажешь. Вот только провинцией от нее несет на три версты. Надо поговорить с ее отцом, тот, узнав, что я желаю заняться образованием его дочери, вряд ли посмеет отказать, да и зачем ему это делать. Интересно, а у этого бастарда, такие же чувства к Вершининой? Ах, как романтично, и очень странно, - остудил чувства княгини ее педантичный мозг.
Еще несколько вопросов и Евдокия Ивановна выяснила все небольшие знания Катеньки.
Ее приятно удивило, что у девочки такой острый и пытливый ум.
- Как жаль, что все это ни к чему, - вновь ее посетила унылая мысль, - выйдет замуж нарожает детей, будет ездить по визитам сплетничать и в имении летом варить варенье из крыжовника.
- Кати, - обратилась она к девушке, - вроде мы все обговорили, надо вернуться к гостям, а то мы уже изрядно задержались.
Когда они подошли к столику, где сидел Вершинин, там уже шла довольно бурная дискуссия. И касалась она освобождения крестьян, все было очень просто, когда Илья Игнатьевич с цифрами в руках показал, насколько он выиграл, когда изменил веками существовавший уклад, когда крестьяне работали спустя рукава на барщине, а потом были вынуждены до кровавых мозолей работать на своих полосках, то крыть эти цифры собеседникам было нечем. Сам Яворский, небогатое имение которого находилось в Псковской губернии, и с него он почти ничего не имел кроме хлопот, был внутренне согласен с Вершининым, но привычная осторожность чиновника мешала ему вслух соглашаться с помещиком. И он понес обычный в этой теме словесный понос о том, что русские мужики в своей массе темные, неграмотные не могут жить и работать без руководящего надзора, и крепостное право, по существу, является благом для них. Илья Игнатьевич, несмотря, на некоторый запал, вполне соображал, с кем говорит, поэтому особо словами не раскидывался, сообщив, что для этого есть у них государь - император, который как решит, так тому и быть. Один из его собеседников в этот момент испытал глубокое разочарование, потому, что уже мысленно писал записку в третье отделение о неблагонадежных высказываниях некоего подполковника гвардии в отставке.