***
Вершинин сидел в задумчивости, думая, что предпринять и с кого из старых друзей посетить первым, узнать новости. Да и Катенька уже обследовала весь дом, и теперь вопросительно смотрит, ожидая, когда ее начнут выводить в свет. И, как назло, нет ни одной знакомой, чьим заботам можно было бы поручить юную девушку. Ведь не дело, если сзади за ней придется стоять отцу. Он как раз перебирал в уме всех своих знакомых женского пола, когда лакей принес ему записку. Записка была в розовом конвертике и сильно пахла духами.
- Посыльным на словах передал, что письмо от ее Сиятельства княгини Голицыной, - сказал лакей.
Удивленный Илья Игнатьевич открыл конверт и развернул письмо, написанное уверенным почти мужским почерком.
Он, конечно, знал о салоне княгини, его, собственно, все знали, и посетить его дорого стоило. Но вот с какого боку именно он нужен в этом довольно тесном кружке, Вершинин не понимал.
Письмо гласило:
Его Превосходительству подполковнику Вершинину.
Уважаемый Илья Игнатьевич, наслышала о вас много хорошего и зная, что вы нынче в столице имею честь пригласить вас посетить мой скромный дом в этот четверг, приглашенные прибывают к 19 часам. Знаю, что у вас дочь на выданье, и чтобы она не скучала дома одна, также приглашаю и ее. Гостей предполагается много и ей, надеюсь, будет не скучно.
С искренним уважением и почтением княгиня Голицына Е.И.
Вершинин прочитал письмо и спросил лакея, по-прежнему стоявшего рядом.
- Посыльный еще не ушел?
- Нет, он сказала, что дождется ответа, - сообщил слуга.
Илья Григорьевич быстро написал ответ, где распинался в совершеннейшем уважении и почтении, благодарил за приглашение и всенепременно обещал прибыть с дочерью в назначенное время.
Узнав о том, что послезавтра они едут на прием, Катенька была в восторге. Она, по причине провинциальности, не могла оценить, на какую сразу высоту в Петербургском свете поднимает их этот визит, а просто радовалась, что, наконец, сбудется ее мечта и она увидит петербургское общество.
После этого в доме началась такая суматоха, что от нее было не скрыться нигде. Пару часов Илья Игнатьевич это еще выдержал, а затем оделся и уехал в контору Журавлева, якобы посмотреть его складские помещения в порту. Только чтобы не бегать каждые двадцать минут в комнаты к дочери и не слышать ее вопросы типа такого:
- Милый папенька, как я выгляжу в этом платье, как ты считаешь, эта бретелька не очень узкая? А ее цвет гармонирует с глазами?
Когда папенька, изрядно набравшись в конторе, под вечер вернулся домой, Катенька была свежа, как роза, зато служанки падали с ног от усталости. В ее комнате на креслах кровати, и всем остальном лежало множество нарядов, на которые Илья Игнатьевич никогда не скупился. Шкатулка с драгоценностями была высыпана на комод и серьги и бусы не один десяток раз надеты и сняты на несчастные Катины ушки и шейку. Но все же примерки ей надоели и к папенькиной радости к нему она больше не приставала. Зато мадам Боже была востребована, Катя очень боялась сделать что-то не так и весь вечер закидывала ее вопросами этикета. Мадам даже была несколько удивлена таким трудовым энтузиазмом своей воспитанницы, но на вопросы отвечала со знанием дела и всеми подробностями.
***
В ожидании, когда поручик принесет зашифрованное письмо, Бенкендорф и Шеховской стояли, тихо переговариваясь между собой, а Николка глядел в окно. На набережной Фонтанки сцепились оглоблями двое саней и сейчас возчики трясли друг друга за бороды. Вокруг медленно скапливалась толпа зевак. Но тут из входа канцелярии вышел жандарм и не успел он пройти и нескольких шагов, как всю толпу сдуло, как ветром, а два забияки выпустив бороды, начали растаскивать лошадей. Жандарм погрозил им пальцем, возчики начали кланяться чуть ли не до земли и, прыгнув в сани, исчезли из вида. Николка чуть слышно хмыкнул.
- Однако, подумал он, - как мундир действует, не надо и говорить ничего.
Прямо, как у нас в деревне, когда становой пристав Иван Федорович приезжал, так сразу ни одного человека на улице не видно было.
В это время в дверь вновь зашел адъютант и с поклоном передал своему начальнику копию письма, уже давно ушедшее своему адресату.
- Ну, вот молодой человек, - сказал Александр Христофорович, - сейчас тебя отведут в кабинет, там и займешься этим письмом, шифр здесь несложный, посмотрим, как ты справишься.
Николка прошел вслед за адъютантом по коридору в небольшой кабинет, где его усадили за широкий стол.
- Вот, пожалуйте, - сказал его провожатый, - здесь бумага, здесь песок для присыпки. А здесь перо для письма.
После чего поклонился и вышел.
Николка развернул лист бумаги, исписанный ровными рядами букв, и с энтузиазмом принялся за работу. Он сразу определил тип шифра, и знал, что для дешифровки нужно иметь ключ, которого у него не было. Первым делом он переписал письмо для себя, хотя оно уже улеглось в его памяти. И затем приступил к работе.
Через полтора часа, он довольный собой, взял все исписанные листы и прошел вновь в приемную.
Адъютант сидевший за столом, с любопытством посмотрел на него, но ничего не сказал и зашел к начальству.
- Пусть проходит, - послышался оттуда голос Бенкендорфа. Когда Николка зашел, то понял, что два генерала времени даром не теряли, у них стояла открытая бутылка шампанского и два высоких бокала. Князь Шеховской, обычно несколько бледный, сейчас раскраснелся и выглядел болезненным, по сравнению с плотным и основательным Бенкендорфом.
- Ну, что мой друг, - ехидно произнес Александр Христофорович, - что-то ты быстро сдаться решил, я надеялся, ты подольше возиться будешь.
- Никак нет ваше Высокопревосходительство, я не сдаваться пришел. Вот, извольте ознакомиться с дешифрованным письмом.
Александр Христофорович замер.
- Постой-постой, так ты расшифровал письмо за это время?
- Ну, да, а что здесь особенного, - удивился Николка, - всего то, около восемнадцати тысяч вариантов в уме перебрал, и определил ключ. Теперь можно этот шифр гораздо быстрее разобрать.
Бенкедорф почти выхватил бумаги из рук Николки и впился глазами в текст, затем достал из ящика стола бумагу и начал сравнивать.
- Невероятно! - выдохнул он, - Андрей, это невероятно, не могу поверить. У меня десять человек год без продыху работали, и то, пока еще несколько писем не перехватили, не могли ничего сделать.
Он повернулся к стоявшему по стойке смирно Николке.
- Николай Андреевич, не знаю, что решит его величество, но могу сказать, - тут он повернулся к князю, - могу сказать, что беру его на службу уже с сегодняшнего дня. В экспедициях служат всякого звания люди, и такому таланту, найдется место.
Он глядел на князя, а у того на лицо наползала тень неудовольствия.
- Гм, - кашлянул Шеховской, - Александр Христофорович, - я предполагал для Николеньки военную службу, - с нажимом сказал он, - а не… - Тут он замялся, а Бенкендорф насмешливо продолжил
- А не службу у сатрапа царя, душителя свободы и слуги тирана, ты это хотел сказать мон шер?
- Ну, зачем ты так, - обиделся Шеховской, - если бы я не уважал тебя лично, твою службу и не считал ее необходимой для государства Российского, то просто прекратил с тобой знаться. Не обижайся, я не это хотел добавить, понимаешь, все же у тебя он настоящим воином никогда не станет.
- Ну, это мы еще посмотрим, - сказал Бенкендорф, - неизвестно где больше опасность, на войне, или здесь. Всяко у нас бывает. Андрей, а ты сына спросить не хочешь, как он относится к моему предложению?
Они оба посмотрели на Николку. Тот стоял, не зная, что сказать. За последний месяц, пока он жил у князя, они неоднократно говорили о его будущем. И все вроде бы было определено: сдача экстерном экзаменов в гимназии и затем поступление на военную службу. И вот совершенно неожиданный поворот.
- Я так понимаю Ваше Высокопревосходительство, что мне придется заниматься шифровальным делом? - спросил он, подумав.
- Ну, раз ты так себя проявил, то конечно, главная твоя работа будет в этом.
- А как у тебя с фехтованием и стрельбой дело обстоит? - неожиданно спросил Бенкендорф.
- Вроде неплохо, - неуверенно ответил Николка, - покосившись на князя, который все время повторял ему во время занятий, чтобы он не вздумал гордиться своими успехами.
Шеховской улыбнулся.
- Мон шер, что об этом говорить, это надо видеть, ведь все равно не поверишь.
Александр Христофорович сказал:
- Ну, отчего, после расшифровки письма поверю во все, что угодно.
- Нет, уж дорогой друг, раз зашел об этом разговор, прикажи приготовить пистолеты, у вас во дворе, по-прежнему можно стрелять? - спросил князь.
Вместо ответа хозяин кабинета позвонил в колокольчик.
- Михаил Сергеевич, - сказал он вошедшему адъютанту, - будьте любезны, приготовьте пистолеты, мы с моими гостями немного развлечемся.
Вскоре вся компания стояла во внутреннем дворе дома, На одной из его глухих стен висела мишень, истерзанная десятками выстрелов.
Сопровождавший их жандарм тщательно прикрепил к ней небольшой лист бумаги и с недоумением посмотрел на начальство.
- Неужели они собираются в него попасть из пистоля, - удивлялся он. - Да с этого расстояния его вовсе не видать будет.
Николка обратился к Бенкендорфу, который разрешил обращаться к нему по имени и отчеству,
- Александр Христофорович, вы позволите по одному пристрелочному выстрелу, чтобы определиться.
- Стреляй, - махнул тот рукой.
Два выстрела и в листке бумаги появились две дырки в разных местах.