Эта книга – попытка представить, какими будут мир и Россия через 50 лет. И речь идет, в первую очередь, не о развитии техники, а об изменениях, которые должны произойти в обществе и психологии людей. Герой книги Питер Морефф, сотрудник Интерпола, волею судеб получает возможность узнать, как будут меняться мир и Россия в первой половине XXI века и какой станет жизнь людей в 60-х годах нынешнего столетия.
Содержание:
Раздумья над подарком 1
Глава 1 3
Глава 2 6
Глава 3 8
Глава 4 12
Глава 5 15
Глава 6 19
Глава 7 22
Глава 8 25
Глава 9 27
Глава 10 30
Глава 11 33
Глава 12 36
Глава 13 39
Глава 14 43
Глава 15 45
Глава 16 47
Глава 17 50
Глава 18 52
Примечания 54
Игорь Харичев
Будущее в подарок
Раздумья над подарком
"Я получил будущее в подарок"
Игорь Харичев
Получив такой подарок, герой романа изображает "нечто, наполовину весёлое, наполовину усталое, на лице", оставляя мне, читателю, возможность сложить из этих половинок нечто целостное.
Тогда мой первый вопрос: на какое расстояние во времени стоит отнести это будущее, чтобы оно оказалось наиболее интересно?
Ближайшее (очередной срок властных полномочий очередного президента?) – не очень: это мы и сами видим, это для нас, как принято теперь говорить, "прозрачно".
На срок, складно отдалённый (скажем, на век) – тоже не очень: через сто лет нас, нынешних, уж не будет, чего гадать.
Полвека – подойдёт?
В самый раз! Через 50 лет нынешний действующий молодой герой ещё имеет шанс увидеть то будущее, которое через нынешнюю "прозрачность" не углядишь.
Надо только найти ход и переселить героя на 50 лет вперёд.
Ну, это вопрос техники. Скажем, в 2011 году он ранен в ходе очередной антитеррористической операции, но не убит, – он впадает в кому, в коей находится ровно 50 лет, а потом, усилиями изощрившихся за эти годы медиков возвращается к жизни… да не стариком, одряхлевшим за эти годы, а молодым, каким был… Он же не жил полвека и не старел, он лежал в коме.
А теперь ожил и смотрит, какая вокруг жизнь.
Литературная техника в этой ситуации уверенно опирается на технику медицинскую. Чтобы установить кровать в желаемое положение, не надо ни самому её двигать, ни звать санитаров, ни даже искать кнопки, чтобы нажать. Достаточно "подумать", и кровать, снабжённая чуткой электроникой и настроенная на мысли больного, всё уловит и спокойно исполнит: уменьшит или увеличит наклон, а то и постель сменит.
Не без сожаления я отрываюсь на время от этой детализации грядущего быта и обращаюсь к общей картине мироздания в романе, названном "Будущее в подарок". Не потому даже, что за плечами Игоря Харичева полдюжины книг, озаглавленных не менее завлекательно ("Кремлёвские призраки", "Кремлёвская секретарша" и т. д.) и сотни публикаций в боевой печати. А потому, что за его плечами – годы активнейшей политической деятельности на арене борьбы против советского образа жизни за чаемую демократию.
Как видит наше будущее (2060-е годы) человек, самые крутые 1990-е годы проработавший в Администрации Ельцина, конкретно – политтехнологом на выборах пяти составов Государственной Думы и соответствующего числа "субъектов Федерации" (бывшие обкомы партии), – вот это действительно интересно!
Хотя от думающей кровати и от других достижений нынешней цивилизационной техники (и быта, окружающего людей ежесекундно) я, конечно, совсем отвлечься не смогу. По причине естественного любопытства.
Если естественное любопытство не спугнуть правилами приличия, – я от кровати последую за героем в туалет: нет, там не золото, как мечталось нашему главному революционеру, там – убранство покруче: "унитаз, раковина, стены – всюду серебристый металл, весьма приятный на ощупь, не холодящий пальцев при касании".
Затем я оценю ванну, где кран сам выполнит все мыслимые указания.
"– Уже научились управлять климатом?" - понимающе спрошу я вместе с героем.
"– Да, – будет ответ. – Экстремальную ситуацию не допускают".
А если экстремальная ситуация возникнет не в глобальности, а в повседневности, – если, скажем, кто-то неизвестный полезет в дверь палаты?
А его встретит "железка".
"Эта железка одета в арамид, стрелять в неё бесполезно, а хватка у неё мертвая – схватит за руку, не вырвешься. К тому же, она делает видеозапись происходящего".
А если злоумышленник вооружён?
А вот и тебе пистолет. Программирован на владельца. То есть на тебя. Только на твой голос он будет реагировать, и ни на какой другой. Только в твоей руке он будет стрелять, и ни в какой другой.
А без кровопролития – никак?
Отчего же? Лишней крови теперь избегают. Попробуй мясо…
Герой взял в рот кусок жареной свинины.
"– Восхитительно! Никогда не был чревоугодником. Но испытываю истинное наслаждение. Не зря наши далекие предки любили мясо.
– Это искусственное мясо, – осторожно заметила Линда.
Питер опешил.
– Синтетическое?! Какой-то заменитель?
– Нет, оно настоящее. Но для его производства не надо выращивать животных, а потом убивать их. Сейчас выращивают непосредственно мясо.
Питер напряг память.
– Знаете, про такую возможность говорили в начале века… Тогда это воспринималось как смелая фантастика. Рад, что получилось. Лучше никого не убивать. И при этом вкусно кушать".
Сервировка стола включает предмет, поименованный так, чтобы мы оценили пролетевшие полвека:
"Старинный электрический чайник".
Но вернёмся в 2060-е. Жильё? Старинный принцип строить вверх, громоздя этаж на этаж, отменён. Куда безопаснее вкапывать жильё вглубь.
А как же виды из окон?
А в окнах – видеопанели. На них можно вывести любое изображение. Хочешь – лес. Хочешь – море с пляжем. Хочешь – "заснеженные вершины, упирающиеся в задумчивое синее небо". А хочешь – любой город Земли.
"В сущности, какая разница, что за окном – телевизор, показывающий далекую реальность, или настоящая панорама".
Впрочем, между городами Земли, предъявляемыми в видеопанораме, и этими же городами в реальности, разница всё-таки есть. Ибо есть возможность когда хочешь поехать куда хочешь.
"По пути в Москву они заскочили в Брюссель".
Нормально!
Теперь самое время обратиться к средствам передвижения. Поезда оставлю без внимания, там всё понятно: вагоны и кресла удобны, скорости стремительны, с билетами управятся роботы.
Куда интереснее автомобили.
Никакого руля. Садишься, произносишь адрес. Автомобиль трогается. Без водителя. Аварии исключены. Они в принципе в принципе невозможны: компьютеры не нарушают правил дорожного движения, не отвлекаются, не допускают столкновений и наездов на пешеходов.
(Не удержусь от соблазна прокомментировать мысли, возникающие у героя в этой ситуации. – И никто не гоняет по встречной полосе? – удивляется он. – И никто не ездит по тротуарам? А тротуары – такие идеально чистые… – Вот так же Игорь Харичев, детство, юность и первая молодость которого прошли в Риге, – вспоминает вежливость прохожих на тамошних улицах, явно выдавая тем самым своё отношение к московскому неистребимому уличному хамству.)
Так едем! На окнах работают дворники, смывают капли с ветрового стекла. Зачем?! Ведь машина идёт сама, без водителя! А для удовольствия пассажиров. И никакого чада от выхлопов. Не на бензине ездят – на водороде. И полагаются на умелость роботов…
Нет. Каюсь в технической безмозглости. Компьютер, управляющий автомобилем – не робот. А робот ждёт нашего героя в квартире – он прикреплён к жильцу ради избавления того от готовки, стирки, уборки и прочих тягот быта. Робот этот, если хозяин забудет дать указания, сам свяжется с поставщиками продуктов, всё закажет и всё сготовит – вкусы хозяина введены в его программу. И с ребёнком такой робот посидит, и в прятки с ним сыграет, и спать уложит, и уснёт в обнимку.
От живого человека такой робот уже и внешне не отличается.
А вот тут и зарыта собака. Такой неотличимый от человека робот может быть запрограммирован на преступление.
Ограбить банк. Устроить авиакатастрофу. Да просто выследить и угробить того, кого приговорят преступники.
Ответ общества на эту опасность: роботы, похожие на людей, запрещены законом.
Вот и добираемся мы до решающего сюжетного узла романа. Преступник, полвека назад покалечивший главного героя, сумел тогда скрыться. Он затаился. И продолжает свои преступления. Производит-таки роботов, неотличимых от людей, и пускает в дело. А главный герой его выслеживает и ловит, замыкая таким образом роман неизбежным в новой беллетристике детективным финалом.
Ещё одна сюжетная неизбежность – эротическая.