– Вымахал-то как, – сложила ладошки мама, – вон, брюки уже коротковаты стали.
– Ничего, в училище им новую форму выдадут, с молоточками, – подмигнула мне сестренка.
Катька все еще шастала по комнате в ночнушке, с распущенными волосами, и на фоне падающего из окна солнечного потока ее фигура заманчиво просвечивала сквозь тонкую ткань пеньюара. Я почувствовал, как у меня внизу совсем не по-братски непроизвольно начал твердеть жизненно важный орган, и усилием воли заставил себя отвернуться и прислушаться к тому, что говорила мама. А она мне уже всовывала портфель, в котором, как объяснила родительница, лежали аттестат об окончании школы, свидетельство о рождении и еще какие-то нужные бумажки.
– Ну все, у меня дежурство через сорок минут, побежала на метро, хорошо хоть до "боткинской" всего две станции ехать.
Мама чмокнула меня в щеку и испарилась, оставив за собой ароматный шлейф духов "Настоящая персидская сирень". Уж на чем, на чем, а на парфюме уважающая себя советская женщина не экономила. Тем более что мама далеко еще не старуха. Катька вон и то свои духи имела, правда, что за этикетка на маленьком пузырьке, который она убрала обратно в тумбочку, я так и не разглядел. И зачем она вообще душилась, когда еще даже не одета? Ладно, это ее проблемы, а мне вон Муха уже снизу свистит, стоит под окном в такой же форме и с портфелем, только не черным, как у меня, а коричневым.
– Иду! – крикнул я, и припустил было из комнаты.
– Деньги на троллейбус взял? – донеслось в спину.
– На троллейбус? А сколько надо?
– Вот, пятьдесят копеек возьми на всякий случай. А так проезд четыре копейки стоит, забывчивый ты наш.
А у меня под матрасом еще и выигранный вчера у Бугра рубль был припрятан. Целое богатство по нынешним временам, на пяток эскимо вполне хватит. А возьму-ка я его с собой, пока Катька перед зеркалом крутится, глядишь, и пригодится.
До железнодорожного училища № 62, расположенного по адресу Напольный проезд-7, мы с Мухой добирались на троллейбусе почти час. Все это время, не отвлекаясь на болтовню друга, я пялился в окно, рассматривая Москву 1961 года. Лепота, как говаривал киношный Иван Грозный. Ну а что, чисто, просторно, никаких тебе пробок, люди как-то веселее, что ли, смотрят. Проехали газетный ларек, к которому выстроилась небольшая очередь. Люди тут же раскрывают свежий номер "Правды", "Труда" или "Известий", чтобы быть в курсе последних событий в стране и мире.
Прикид не отличался разнообразием. Попадались товарищи в костюмах, или просто в темного цвета шароварах с одним карманом с клапаном сзади, с резинками снизу штанин. Помню, у самого такие когда-то были по малолетке, во дворе в таких мячик пинал. Периодически встречались прохожие в тюбетейках, но этот головной убор все больше предпочитали подростки. А мелочь пузатая бегала в шортах с перекрещенными на спине подтяжками и в панамках.
А вон автомат с газировкой. Обычный граненый стакан, там же и споласкивается под маленьким фонтанчиком. Сколько сейчас стоит газвода с сиропом? Из окна не разглядеть. Если память не подводит, с сиропом 3 копейки, а без сиропа копейку. А рядом над входом в бакалейный магазин рабочие растягивают транспарант с лозунгом: "Встретим XXII съезд КПСС новыми трудовыми свершениями!" Не на этом ли съезде приняли решение вынесли Сталина из мавзолея?
Несколько раз попадались портреты Хрущева. В силе еще Никитка-кукурузник, не знает, что недолго ему осталось. Хотя как недолго – еще целых три года улыбаться будет и морочить голову людям идиотскими прожектами. А затем его сменит "дорогой" Леонид Ильич со своими более поздними старческими "сиськи-масиськи". Бог с ними, я еще по существу ребенок, меня эти дела волновать не должны.
Ехать пришлось с пересадкой. Но до училища мы все же добрались, окунувшись в толпу таких же будущих железнодорожников. Тут я наконец заглянул в свой аттестат о неполном среднем образовании я просмотрел еще по пути в училище. В принципе, как я и ожидал: большинство троек, но при этом попались и три четверки – по литературе, русскому и, как ни странно, географии.
Сдали документы в приемную комиссию и стали решать: ехать домой или пошляться по Москве.
– Че, может, на футбол рванем? – предложил Муха. – Седня "Локомотив" и "Торпедо" играют. Мы же теперь с тобой железнодорожники, значит, будем болеть за своих.
Нормально, так-то я всю жизнь за "Динамо" болел, даже входил в общественный совет клуба. Еще батя, помню, меня мелкого на стадион в Петровском парке таскал. Даже пару лет позанимался в динамовской футбольной школе. Слыл за весьма перспективного, и если бы не мениск, полетевший так не вовремя… Уже в 90-е стал поигрывать за команду "Старко", причем колено меня совсем не беспокоило, и я даже думал, что зря завязал с футболом так рано. Хотя музыкантом тоже быть неплохо.
Кстати, считал за счастье, что мне довелось видеть, как играет Лев Яшин. И годы спустя судьба как-то сводила великим голкипером, правда, тогда он уже передвигался на протезах. А теперь, выходит, придется прикидываться фанатом "Локомотива"? С другой стороны, это, пожалуй, еще не самое страшное, что могло бы со мной случиться в этом времени. А вообще можно и сейчас заявить, что я болельщик бело-голубых, которые, кстати, свой последний чемпионат страны выиграют весной 1976 года, и после этого начнется своеобразное безвременье.
– А почем билеты? – спросил я напарника.
– Какие билеты, Штырь? Там можно через изгороди перелезть, мы уже в этом году так на стадион пробирались. Видно, память еще у тебя того, не до конца восстановилась.
Ага, с чего бы ей восстановиться, если у меня совсем другая память, которая помнит жизнь Алексея Лозового?! В общем, договорились смотаться на футбол. По ходу дела выяснилось, что у железнодорожников пока еще нет своего стадиона, и домашние игры они проводят на "Динамо" и Центральном стадионе им. Ленина. Хм, так или иначе судьба сводит с любимым клубом. Правда, именно сегодняшний матч игрался как раз в "Лужниках".
Но до матча оставалось еще почти шесть часов, и мы решили прогуляться по центру Москвы. На этот раз выбрали метрополитен, где тоже не обошлось без пересадок. Спустя примерно полчаса мы выходили в город со станции "Проспект Маркса".
– Может, в кафе зайдем? – предложил я, глядя на призывно манящую вывеску.
– А у тебя много с собой денег? А то мне мать тридцать копеек на все про все дала.
– Ну рубль-то есть, который я вчера у Бугра выиграл.
– На кафе не хватит, – грустно констатировал Муха после короткого мысленного подсчета. – Только зря деньги потратим. Лучше давай просто мороженого в ларьке купим. А потом можно газировкой запить.
Эскимо в шоколадной глазури показалось мне на вкус просто божественным. А кстати, когда я в последний раз ел мороженое? Уже и не вспомнить, как-то несолидно было немолодому музыканту мороженое лопать. Куда чаще я травил свой организм спиртными напитками.
Неторопясь добрели до Красной площади. Ну точно, отец народов тоже тут лежит, чему были свидетельством сразу две надписи. Сверху было написано "Ленин", а ниже – "Сталин".
– А что, мавзолей сегодня работает? – толкнул я Муху.
– Туда пускают только по вторникам, средам, четвергам, субботам и воскресеньям. А сегодня понедельник. Так что можешь завтра сходить с 10 до 13 часов, если есть желание. Да только ничего нового ты там не увидишь, мы же с классом были там зимой.
Ладно, хрен с ними, с вождями. По большому счету сегодня я наслаждался своим новым телом. Как же это здорово, когда у тебя ничего не болит: ни поясницу не ломит перед дождем, ни кашель по утрам не сотрясает твое тело, когда ты отхаркиваешь из себя какую-то хрень, ни камни в почках не застревают в самый неподходящий момент… Хотя когда он бывает подходящим? Правда, кто-то из умных сказал: "Если утром вы проснулись и у вас ничего не болит – значит, вы умерли". Однако сейчас я готов был с этим умником поспорить. Ну да он, наверное, имел в виду свой возраст.
В Лужники мы прибыли за час до игры. В кассы уже стояли очереди, но не такие уж и большие, как можно было предположить. О клубной принадлежности болельщиков можно было только догадываться. Никакой атрибутики, только программки в руках. Ну и еще из разговоров, когда превозносились Гусаров, Метревели, Шустиков, Воронин… Не очень шумно, скорее вполголоса, но обсуждали, что из-за какой-то бабы Эдик Стрельцов мотает срок. Ну да, про это дело с якобы изнасилованием на пикнике я и читал, и смотрел даже какой-то документальный фильм. Вроде как Хрущ постарался, по его команде легендарному футболисту впаяли срок. Версий нам тут, в круговороте поклонников футбола, пришлось услышать множество. Чаще всего болельщики упоминали про конфликт Стрельцова с Фурцевой, вроде как футболист отказался жениться на ее дочке. А изнасилование – всего лишь ловко продуманная провокация.
Болельщики "Локомотива" все больше обсуждали, что Бубукин изменил железнодорожникам с ЦСКА, хотя кто-то по старой привычке называл армейский клуб ЦДКА. Муха мне подсказал, что название коллектива изменилось в прошлом году, я сам, честно говоря, таких подробностей не помнил.
Рядом с кассами крепко сбитая тетка в порядком застиранном фартуке прямо с лотка продавала пирожки.
– С ливером, – прокомментировал Муха, глядя, с каким аппетитом уминает продолговатое кулинарное изделие солидного вида товарищ в шляпе с портфелем подмышкой.
– Что-то я проголодался, может, возьмем по парочке?
– Давай, у меня деньги еще есть. И заодно вон у той бабульки семечек возьмем, полузгаем.