– Раненых не добивать, но и помощь не оказывать. Время поджимает, да и своих раненых двое, хорошо, что не тяжело. Плохо, что один из них водитель.
Немного беспокоило его, что не знает, как быть с Сергеем. После его балета, а иначе и не назвать его действия, осталось шесть трупов и один раненый, а он сам толи в беспамятстве, толи всё еще в трансе, и не понятно как его привести в себя.
Мусалиев привык уже к тому, что приходится все чаще и чаще брать на себя ответственность за людей, а то, что они в него как в командира верят, помогало ему в принятии решений. То, что у них нет почти убитых, в этих боевых стычках, и его доля есть, как командира в первую очередь. То, что противник не имел такой подготовки и практики, как он и капитан, а теперь и Сергей, несомненно, большой плюс для всех. Да и сами люди в отряде не новички в войне и подготовлены хорошо. Но раненые есть, хорошо хоть раны не столь уж страшны, тем не менее, лежачих уже шестеро, а с Сергеем семеро. Надо срочно оперировать, а где? Надо довезти хотя бы до Мирзо, у них есть стационар, и хирург вроде есть в больнице.
– Всё собрали товарищ прапорщик. БТРы не транспортабельны, с них все, что можно сняли. 34 человека насчитали здесь, из них пятеро раненые, а остальные мертвы. А по данным опрошенного пленного в отряде у них было 52 человека, значит, 18 человек ушло или попрятались где-то тут. Будем зачищать?
Прапорщик смотрел на сержанта Бакрамова и не знал что сказать.
– Бакрамов, рана как? Серьезная? Или врача надо?
– Да пустяки. Перевязали вроде хорошо, терпимо короче.
– Что-то я немного растерялся, сержант. Надо прочесать местность, несомненно, но времени нет. Вот что! Формируем колонну. Пошли людей в сад, к оставшимся там людям, чтобы их к нам сюда доставили. Да, а как там наш БТР, живой? Тогда с автобусом пусть и он идет. Мы совсем забыли про возможную погоню, да еще и эти, разбежавшиеся. Тоже могут собраться и напасть. Так что пусть осторожно едут. А где пленный, который разговорчивый, живой еще? Я хочу у него кое-что спросить.
Потихоньку прапорщика отпустила непонятно с чего появившаяся меланхолия и грусть по мирным и понятным дням. А его интуиция требовала быстрых и решительных мер и действий. Сопли жевать некогда, так бы сейчас сказал ему капитан. И он пошел к лежащему возле грузившегося трофеями грузовика раненому пленному, который уже был согласен рассказать все, что интересует прапорщика.
– Скажи, какого хрена вы на нас наехали? Вас кто-то навел?
Рана была хоть и не очень серьезной, но передвигаться сам пленный не мог, однозначно. Поэтому он из-за боязни, что его могут убить, и был таким разговорчивым.
– Вы с кем-то связь поддерживали?
– Да нет. Мы же возвращались с операции, боеприпасов было мало, рация села. Так что связаться с кем-то командир не мог. Просто нас ввел в заблуждение этот чмошник, зам. директора нефтебазы, чтоб ему иблис встретился. А командир думал, что таким большим отрядом мы в состоянии и сами справиться с какими-то водителями. Вот и сели в лужу. Ваши бойцы на голову выше нас, – решил немного подхалимничать пленный. Если бы командир не влез в это дело, то все были бы живы и здоровы. Нет же, славы ему захотелось.
– Кстати как он выглядит? Вы все в милицейской форме, это что, действительно милиция, или сборная солянка, одетая в форму милиции? – Прапорщик присмотрелся еще раз к раненым. Нет, не все одеты в милицейскую форму. Вон один лежит в гражданке.
– Да, всех недавно одели в милицейскую форму. Алиев дал команду, где-то нашли запасы формы и теперь люди видят, что мы не бандиты, а наоборот, защитники. – Пленный сказал это даже с какой-то гордостью.
– Понятно, выходит все кто против вас, бандиты?
– Выходит так.
– Кончилась уважение к милиции у людей. Как только вы надели эту форму, так и пропало оно. Бояться стали вас. Вот зачем напали на машины, если знали, что охраны нет? Никому не угрожали, стояли себе спокойно. А вы взяли и напали.
Мусалиев не стал ждать ответа. Приехала колонна, и надо было здесь заканчивать. Убираться поскорее, билась в голове мысль, пока не влезли еще в какие-нибудь разборки. Подошел сержант Бакрамов и доложил, что погрузка закончена, можно выдвигаться к дому.
– К дому! Где он теперь, дом наш? Эхо-хо.... Вляпались, по самое не хочу. – Махнув рукой, он поспешил к подъехавшему автобусу. Из него выходили испуганные бывшие пленные.
– Среди вас водители, или хотя бы умеющие руль крутить, есть? – обратился прапорщик к группе освобожденных из застенка в морге. А то с нашими заморочками и познакомится некогда. Вам кстати уже рассказали, что мы за люди и куда едем? Если вы не с нами, то сейчас последняя возможность исчезнуть, прямо сейчас уйти, потом будет не до этого. Ну, а познакомимся потом, сейчас надо отсюда уезжать, а водителей не хватает.
На вопрос Мусалиева уверенно подняли руки только двое, а один поколебавшись, затем тоже поднял руку.
– Ну что же тоже хорошо, тогда сделаем так. Всех раненых грузим в одну машину, сначала матрасы постелить, если мало, то куртки накидайте, все мягче будет. Я видел, кто-то из новеньких довольно ловко перевязывал раненых? Как вас зовут? Вы с медициной знакомы?
– Усольцев Виктор, вы угадали, я к медицине действительно имею отношение, я зубной врач. Но перевязать могу.
– Вот и отлично! Поедете с ранеными, будете санинструктором на период марша. Посмотрите, кстати, во что можно набрать воды. Останавливаться будем только в экстренном случае. Если нужна помощь в дороге будет, то помашите рукой, сзади будут ехать, поймут что надо остановиться и посигналят.
Сержант Бакрамов, вы едете в БТРе, в качестве стрелка. Сможете, если нужно будет, стрелять? Рана не помешает? Вот и ладушки. Будете нашим замыкающим. Я впереди на машине с ранеными. Радиостанцию ко мне в кабину поставьте, будет необходимость, выходи на связь.
Вы товарищ...? Первушин Игорь, значит? Вот и познакомились. Сможете на ЗИЛ-131. Ну, просто замечательно! Значит, вон тот ЗИЛ и занимайте, едете четвертым. Вы кто? – обратился прапорщик к следующему новенькому – Раскольцев Михаил, значит, вот и отлично. Вы как, сможете ЗИЛ вести? Нет, пробовать некогда, надо или да, или нет. Тогда поедите пятым. Вон тот ЗИЛ ваш. Так и теперь Вы – обратился прапорщик к следующему – что-то не уверенно руку поднимали. На грузовиках не ездили? Это плохо, учиться некогда. Тогда сделаем так. Хасан – обратился он к водителю с ГАЗ-53, – вы опытный водитель, поедите на ЗИЛ-131, а на вашей машине поедет третьим наш уважаемый..., ну да, я так и думал, Харакян Гиви, поближе познакомиться еще успеем, я думаю.
О, Сергей! Очнулся! Как самочувствие?
Подходивший к группе Сергей слабо улыбнулся и ответил:
– Да вроде оклемался, Маша помогла. Научилась, пока с матерью рядом была, так что в медсестры ее смело можно брать. Да и я уже кое-что могу, хоть и не всегда удачно, но вот сегодня почти смог себя контролировать, и это меня радует. Что, к выезду готовы? Задержались мы тут. Надо ехать, пока нас не закрыли на дороге совсем, да и темно скоро станет.
Прапорщик согласно кивнул головой.
– Я согласен, но машины бросать не хочется, вот и пытаемся посадить за руль хоть кого-то. Я бы и те машины забрал, на которых приехали эти – Мусалиев небрежно кивнул на лежащих раненых в милицейской форме вояк – но нет водителей, мотоцикл и то придется бросить, а жаль. Он мне как родной, три года я его доводил до ума.
– Да в чем дело? Я его и поведу, вот чуть-чуть еще оклемаюсь, пока вы тут решаете проблемы с машинами и смогу снова за руль. У меня всегда так, после драки я прихожу в себя почему-то долго. Это сегодня я быстро в себя пришел, наверное, благодаря Маше. Можно в люльку посадить кого-нибудь с пулеметом и вперед. Хоть в дозор.
– Было бы замечательно, но ты не знаешь дороги, а из старичков посадить никого не могу, все и так за рулем. Спасибо капитану, он мне дал людей, которые почти все умеют водить машины, а то пришлось бы оставлять здесь. А это сам понимаешь не желательно.
Ба! А это кто к нам спешит? Неужели появился сам директор базы?
Из подъехавшего джипа выскочил директор, и радостно улыбаясь сразу же начал тараторить:
– Как я рад, что вы все живы, извините, но помочь я ничем не мог. Ведь меня и еще несколько моих сотрудников закрыли в подвале, я даже предупредить не мог. Я никогда не мог подумать на своего зама, что он такое говно. Это же надо! Он же меня подставил, он сука хотел меня ихними руками убрать. Я ему пидору, теперь покажу, где раки зимуют, он у меня на коленях ползать будет.
Он, наверное, еще долго бы изливал свое возмущение, но прапорщик его остановил.
– Я согласен с вами. Надо наказать вашего зама, нам просто некогда этим заниматься, но вы я думаю, сделаете это сами с удовольствием. Мы уезжаем, спасибо, что хоть чем-то помогли.
– Постойте, а как же машины ваших недругов? Ведь три машины? Одна загружена полностью продуктами, а вторая коврами и тканью. Я уже посмотрел.
Мы их вам оставляем, у нас нет водителей, чтобы их забрать. Вам спасибо, что дали двух водителей и машины.
Директор базы, взяв под руку прапорщика, и заговорщицки попросил отойти с ним в сторонку.
– Дорогой, я бы с удовольствием это сделал, но потом меня повесят за яйца. Они же вернутся и спросят с меня. Мне некуда бежать, у меня родня, у меня дело. Так-то они меня не тронут, побоятся. А если я их имущество захапаю, то тогда могут и шлепнуть. Давайте вот как сделаем. Я вам дам еще двух водителей, и вы заберете две загруженные машины. Все что в машинах вы оставляете себе, а машины потом, как мы и договаривались раньше, отправите мне. Как вам такой вариант?
Прапорщик не сопротивлялся.