Прапорщик продолжал пытаться узнать, где находится мать Сергея. Только выскочившая из палаты дочка Светланы и узнавшая прапорщика облегчила ему задачу, показав на палату и прокричав:
– Здесь мы, здесь, идите сюда!
Слегка зажившая рана на теле Светланы, еще не позволяла самостоятельно передвигаться, и это заставило задуматься на миг о способе доставки в автобус женщины. Время поджимало, и прапорщик, рискуя нанести ей боль, просто подхватил её на руки и двинулся к выходу.
– Осторожно, пожалуйста, осторожно – бормотала сзади идущая девушка. Она же раненая и рана еще не зажила, осторожно. – Так и приговаривала она до самой посадки в автобус, где солдат, сообразивший взять из палаты матрас, стелил его прямо на пол автобуса.
– Ближе к середине стели, чтобы не загораживать две входные двери. – Посоветовал подошедший с ношей на руках прапорщик. В двери уже торопились заскочить вслед за прапорщиком остальные бойцы.
Прошло немного времени с начала операции, но, тем не менее, нужно было торопиться. Морг находился не далеко, как и везде в больницах, на задах. Рядом была прачечная и какие-то небольшие склады, возле которых стояла машина, а рядом трое грузчиков, разинув рты с оторопью недалеких людей, смотрели на подъехавший автобус. Из него выскочили люди в маскхалатах с оружием в руках и, разбежавшись за укрытия перед зданием морга, не теряя времени, произвели выстрелы по двери. Видимо дверь была железная и от пуль почти не пострадала.
– Осипов, давай гранатой из гранатомета по двери. – Скомандовал прапорщик.
– Я уже готов, бойся! – и граната моментально разнесла дверь, а заодно и кусок стенки. В образовавшуюся дыру тотчас полетели две Ф-1 и после прогремевших взрывов туда же заскочили прапорщик и его напарник. Три трупа лежали в разных позах, и кровь расползалась неприятной лужей вокруг них. Добивать кого-то не было нужды, и так все было ясно. Взрывной волной вынесло и другую дверь, ведущую в коридор, который упирался в две следующих двери. Но они были закрыты и как видно на замок.
– Черт, видимо ключи в кармане одного из убитых. Давайте ребята, быстро обшманали карманы двухсотых. – Опять скомандовал Мусалиев.
Хоть и неприятно лазить по карманам изувеченных охранников, но результат заставил забыть об измазанных в чужой крови руках. Ключи были изъяты и после неудачной попытки первого раза, со второго открылась дверь в зал, где обычно в холоде лежали трупы, а сейчас лежали и стояли испуганные арестанты Алиева. Одиннадцать человек насчитал прапорщик, с первой попытки, одновременно ища Викшрайтиса и Журахметова.
– Вот они, – закричал Ругайло, – нашел.
Оба не могли подняться, но Журахметов смог прошептать сквозь выбитые зубы:
– Я знал, что нас не бросят, спасибо.
– Да, видимо в автобусе всех лежачих, не разместить. Так, ребята живо давайте выносить на улицу, я сейчас... – Мусалиев сразу вник в положение дел и выбежал на улицу.
Машина так и стояла возле открытых дверей склада. Прапорщик окриком привлек внимание продолжавших стоять в ступоре грузчиков и велел им помогать выносить раненых и увечных пленников из морга. Сам, посмотрев в закрытый тентом кузов машины и увидев, что тот наполовину чем-то загружен, сел за руль и подогнал к автобусу. Открыв задний борт кузова, и увидев лежащие там несколько матрасов, расстелил их в машине и велел, чтобы грузили лежачих в машину. Объяснять что-то другим пленным было некогда, и он лишь сказал, что если кому-то есть куда идти, то чтобы поторопились, скоро здесь появиться подкрепление противника, а если некуда идти, то садились в автобус, по всей видимости, им придется ехать со всеми, так как другого выхода пока у них нет.
Четверо освобожденных рванули куда-то в сторону ворот, остальные стали садиться в автобус. В автобус сели и трое спецназовцев. Осипова, прапорщик вместе с гранатометом, посадил в кабину рядом с собой. В кузове решили положить троих травмированных. Викшрайтиса, Журахметова и еще одного мужчину, с изувеченным лицом, пришлось на руках выносить из морга-тюрьмы, и с осторожностью размещать на подстеленных заранее матрасах. Журахметов пытался что-то сказать, но его не стали слушать, время поджимало.
В автобусе кое-как разместились: лежащая на полу Светлана, ее дочь, трое спецназовцев, один из них сел рядом с водителем, а двое устроились рядом с дверьми и шестеро освобождённых на оставшихся не занятых сидениях пазика.
До забора, который находился буквально за моргом, прапорщик не доехал метров двадцать и велел Осипову и Ругайло установить "КФЗ", отойти в сторону и произвести подрыв.
– Дело знакомое – ответил Осипов – и вместе с Ругайло быстро закрепили кумулятивно-фугасные заряды на бетонном заборе, и, отойдя в сторону и укрывшись за зданием рядом с машинами, по команде произвели одновременный подрыв зарядов. Метров пять бетонного ограждения вынесло наружу. – Проход готов командир, можно драпать. – Проговорил Осипов после того как они с Ругайло постарались убрать осколки забора и залезая в кабину.
Осторожно проехав по остаткам бетонного забора, они выехали в проулок и увидели Сергея, который их ожидал в готовности к оказанию помощи.
– Опять караван образовался. Никак у меня не получается без этого. Так и придется при любом выходе думать заранее, кто за кем едет, а водителей всегда с запасом брать. – Подумалось сидящему за рулем грузовика Мусалиеву, и, улыбнувшись своим мыслям, он, махнув приглашающе рукой Сергею, стронулся с места.
Главы двадцать первая. Попытка захвата группы.
Преследования не было.
– Видимо такой наглости от группы никто из врагов не ожидал, но надеяться, что и дальше так будет им везти, это глупо и непрофессионально для подготовленных людей отряда. Кто напал на госпиталь, люди Алиева вскоре узнают. Сопоставят все и пошлют погоню, а может, подготовят силы и захотят одним ударом уничтожить зарвавшихся "бандитов". Интересно, а как они нас обозвали? Наверняка так и называют. Ведь они себя бандитами не считают, они борцы за независимость Родины, не меньше. А наши потуги выжить они будут считать нападением самоуверенных бандитов, которые уже заслужили смерть только за то, что не хотят подчиниться.
Так думал про себя крутивший баранку автомобиля Мусалиев, не забывая время от времени посматривать по сторонам и назад за двигающимися вслед за ним автобусу и мотоциклу. При подъезде к нефтебазе Сергей обогнал на мотоцикле маленькую колонну и подал знак остановки.
– Нужно выйти на связь с колонной и узнать всё ли у них в порядке, если да, то дальше действуем, как обговаривали раньше, если нет, то придется на ходу, исходя из обстоятельств, что-то придумывать.
Мусалиев согласился и дал команду сержанту Бакрамову связаться с колонной и предупредить, что группа подъезжает к базе.
Правильно сделали, что вышли на связь. Отряду пришлось не выезжать с территории холодильника, так как на нефтебазе производится обыск какой-то воинской группой численностью около пятидесяти человек и у них два БТРа. Им советуют, не показываясь на базе, переждать, пока не уберутся "гости".
– Что будем делать? Бой принимать – дохлый номер, не сдюжим. Преследователей пока не видно, но если эти по нашу душу, то они скоро получат команду перекрыть дорогу и нам тогда не вылезти из этого капкана, погоню вот-вот вышлют. – Прапорщик больше рассуждал, чем советовался. – Где-то переждать, но где? И что это даст?
– Во всяком случае, нам сейчас нужно съехать с дороги. Уж больно на виду мы тут, а потом будем думать. Я думаю, что вон в тот садочек пока спрятаться можно. И дорога видна будет и выезд из поселка просматривается. – Посоветовал Сергей.
Так и сделали. Заехав в небольшой зеленый массив, который оказался действительно фруктовым садом, остановились около длинного сарая, оказавшимся сушилкой сухофруктов, где работало несколько женщин. Мусалиев тут же сориентировался и сказался покупателем сухофруктов. И действительно пошел в сарай, выбирать таджикскую сушеную дыню, сказав только, что он их отвлечет, а они пускай пока наблюдают и поддерживают связь.
Сергей командовать не мог, так как он тут вроде как новенький, но попросил связиста выйти на связь с колонной и более подробно узнать обстановку.
– Сергей, Сережа, Сере-е-е-жечка! – К нему бросилась Маша. – Ты живой, я тебя сразу узнала. Братик, милый! – Она, повиснув на нем, заплакала и сквозь слезы бормотала что-то. Все удивленно смотрели, как большой и побитый войной, седой, в шрамах, парень, обнимая девушку не стесняясь, плачет. – Там мама, пойдем, она тебя должна узнать. – И она потянула Сергея к автобусу.
Вышедшие из автобуса люди расступились, и Сергей вслед за сестрой подошел к матери так и лежавшей на матрасе в проходе автобуса. Глаза больной женщины остановились на лице Сергея и, не узнавая, перешли на лицо Маши.
– Мама, радость то какая! Это же живой Сергей, он не погиб. Он живой, как ты и говорила! Она, захлебываясь слезами, продолжала упрашивать мать узнать своего пропавшего на войне в Афганистане сына.
– Мама – это я, твой сын. Я вернулся. Мне очень жаль, что все так случилось. Прости меня, что не смог вас защитить, что меня не оказалось рядом, когда я вам был нужен.
ПРОСТИ!
Мать слабо улыбнулась, и её глаза наполнились слезами:
– Коля? Это ты? Ты, наверное, устал с дороги, Маша покорми папу, я что-то приболела, даже встать не могу.
– Не узнаёт, она никого не узнаёт, – сквозь слезы бормотала сестренка – папочка погиб...
– Я уже все знаю, успокойся родная, не надо плакать.
– И ты не плачь.
– Да, и я не буду, все будет теперь хорошо, мама поправится. Папу мы не забудем. Я уж точно не забуду и отомщу!