План был такой. Выдвигаемся на БТР-80 до начальной точки подъема на перевал. С наступлением полной темноты, используя прибор ночного видения, в пешем порядке начинаем выдвижение. Впереди идет сапер. Вряд ли бандиты озаботились минированием дороги, а вот растяжки поставить вполне могут. Наверняка среди бандитов есть, и грамотные бойцы и не исключено, что есть участники прошедших боевых действий в Афганистане. Так что простейшую растяжку они поставить вполне способны. Поэтому саперу потребуется максимум внимания. Темнота может нам в этом случае навредить, только надежда что наш сапер опытный и растяжку все-таки сможет обнаружить. Группа прикрытия в составе меня, гранатометчика с помощником, пулеметчика и наблюдателя с ПНВ движется цепью, в размерах дороги. Следом выдвигаются снайпер с наблюдателем из старичков отряда Мирзо, и связистом. БТРы решили пока не привлекать. Наша первая задача выйти на прямой выстрел, снять бесшумно часового, если таковой имеется, затем подыскать каждому и оборудовать огневую позицию.
Снайперу подготовить основную позицию и две запасных. Все это сделать до рассвета.
Затем ждем пробуждения бандитов и завтрака. Надеемся, что кухня одна на всех, и они как нормальные солдаты ее посещают в одно время. Когда соберутся в кучку это и будет основной целью для пулеметчика, я подам команду на открытие огня, снайпер ведет отстрел явно видимых лидеров и если будут то и пулеметчиков. Гранатометчик ведет огонь по оборудованным огневым точкам. Я с подствольника не прицельно разбрасываю свои гранаты по лагерю, создавая панику. С первого выстрела выдвигаются БТРы и, по моему сигналу в виде стрельбы трассирующими пулями в направлении цели, ведут стрельбу из КПВТ. Бойцы Мирзо в это время постоянно ведут наблюдение за тылом с целью не допустить внезапного нападения не замеченной нами группы, а в случае необходимости стреляют из автоматов, в направлении моего целеуказания сигнальными патронами зеленого цвета.
Это вариант бесшумного выдвижения на позицию для отстрела бандформирования в надежде на их безалаберность и небрежности в военном деле.
Запасной вариант наших действий предусматривает: – в случае если произойдет непредвиденная ситуация и нас обнаружат еще на подходе то ищем каждый сам себе укрытие и ведем огонь всеми видами вооружения что у нас имеется в наличии, пытаясь сломить этим их возможное сопротивление. Создать видимость крупных сил, тем самым посеять панику и при их отступлении сразу же начать преследование, стреляя на ходу. На их так сказать, плечах, прорваться к лагерю и забросать там всё гранатами. БТРы в этом случае в бой не вступают, но выдвигаются максимально ближе с целью прикрытия нашего отступления или вывоза нас всех из зоны боя, если не удастся сломить сопротивления бандитов.
Чувствуя, что оба варианта это план дилетанта в военном деле и может все пойти в любой момент по другому сценарию, я при постановке задачи на бой особо подчеркнул, что надеюсь на каждого бойца в этой непростой операции. И что очень прошу не предпринимать никому ненужной инициативы, а слушать самым внимательным образом мои команды с немедленным их исполнением. Я очень рассчитывал на то, что бандиты наверняка греются не только у костра, но и спиртными напитками, и вряд ли выставят больше одного-двух часовых. Конечно, ребята капитана снимали и не таких неподготовленных часовых, и опыт имеют хороший, но вдруг что-то пойдет не так как надо.
Волновался я тогда Сергей очень сильно. Сам понимаешь, мало того что я не подготовлен к командованию так ведь и половина бойцов ни разу в подобных делах не участвовала. А еще если добавить что местность нам не известная, и выдвигаемся к тому же еще ночью. Очень боялся я. Веришь? – Мусалиев посмотрел на Сергея, ожидая его реакции и не дождавшись от хмурого собеседника ни слова, продолжил свой рассказ:
– Пока все шло по первому плану. Движемся медленно и осторожно. Не только сапер осматривает местность на предмет обнаружения сюрприза, но и мы. Наблюдатель с ПНВ всматривается вперёд. Напряжение сказывается, и люди стали иногда производить шум. Пришлось дать сигнал остановки и небольшого отдыха. Время позволяло. Зато дальше пошли уже почти бесшумно. Наблюдатель подал сигнал, и все замерли. Неужели пост? Нет, пошли дальше. Прошли уже по времени около двух часов, я отстал от первой линии и подошел к группе снайпера, где шепотом спросил местного бойца:
– Далеко еще? – Тот, также шепотом, ответил:
– Еще с километр.
Я опять остановил группу на отдых. Все-таки подъем на такую высоту, как видно сказывается на людях. Даже дышать становится труднее. Интересно, а как на перевале бандиты живут? Ведь они там уже около двух месяцев сидят. Может у них сменный вариант поста, а мы это не предусмотрели. Ну, теперь уже поздно к теще на блины ходить. Будет видно. Но то, что я настоял, чтобы была группа прикрытия это правильная мысль. Интуиция великая вещь. Может всякое произойти.
Опять сигнал, уже от сапера. Все-таки есть растяжка, и сапер аккуратно ее снимает. Это простейшая растяжка с помощью натяжения нити от чеки гранаты, прижатой камнями. В темноте заметить такую нить очень трудно, но наш сапер ее обнаружил. Молодец! Продвигаемся дальше и выходим на вершину перевала, наблюдатель показывает, что впереди лагерь. Неужели не поставили часового? Мы замерли на месте, продолжая внимательно осматривать местность в поисках часового. Нет, не видно. Даю команду на занятие позиций, так как уже начинает небо светлеть. В южных горах всегда так, темнеет быстро, и светает быстро. Еще минут тридцать и будет светло. Мне понравился валун чуть в стороне от проезжей части дороги, и я осторожно выдвигаюсь к нему и почти натыкаюсь на спящего человека. Вот и недостающий элемент, часовой, который видимо, понадеялся на растяжку и спит. Дисциплина в отряде бандитов сильно хромает, решаю я. Ну, что же внесем коррективы в план. Не убираем часового, а захватываем часового и используем в качестве языка. На такое везение я не рассчитывал. Подзываю второго номера гранатометчика, и аккуратно пеленаем часового, предварительно соорудив из индпакета кляп, который проснувшийся часовой упорно не хотел принимать. Пришлось слегка стукнуть по бестолковке.
Оттащив в сторону пленного, я спросил у него:
– Говорить будешь? Если ответишь на мои вопросы, останешься живым, в молчанку станешь играть или закричишь, придётся убить.
Тот усиленно закивал головой, выражая тем самым готовность сотрудничать.
– И так, первый вопрос. Что за отряд расположился здесь, с какой целью?
– Это отряд народного ополчения, здесь мы проверяем всех, кто хочет проехать через перевал. – Зачастил испуганно пленный. – Мы почти все из кишлака Шахрук, но есть и из Ану. Командир у нас Махмед Али, он большой начальник был. Начальником тюрьмы был, и многие бойцы с ним пришли из Шахрука. Решили вот тут немного денег заработать.
Испуганный бывший часовой готов говорить и говорить, лишь бы мы поняли, насколько он нам полезен, что он готов с нами сотрудничать и дальше, лишь бы его оставили в живых.
– Второй вопрос. Сколько у вас человек в отряде и чем вооружены?
– Всего двадцать восемь бойцов, но здесь, на перевале, только четырнадцать, а остальные должны нас заменить сегодня, они отдыхали в кишлаке Шахрук. Как заменят, мы поедим отдыхать. Оружия много, и автоматы и пулеметы. Есть один БРДМ, на нем Махмед ездит.
– Третий вопрос. Есть ли у вас огневые позиции, как и чем оборудованные, и где расположены?
– Один блокпост, но большой, там два пулемета станковые стоят.
– Последний вопрос. Кто дал команду убивать пленных?
Часовой испуганно посмотрел на меня и быстро – быстро залопотал:
– Это все они, эти придурки, уголовники, это они заставляют всех участвовать в казнях. Чтобы мы все были повязаны кровью. Иначе, говорят, мы вас самих расстреляем. Но мы не всех убиваем только русских и начальников. Местных мы не трогаем. Только оружие и деньги отбираем. Я не хотел участвовать, меня заставили. Пощадите меня, я вам все расскажу. Мне надо было на дом немного денег заработать, вот Махмед и предложил послужить ему. Сегодня обещал нам всем деньги дать.
– Так он сам приедет или кого-то пришлет?
– Сам, сам приедет. Тут пленные есть, он всегда сам с ними разбирается. Если кто пообещает, что за него дадут выкуп он их с собой забирает и где-то держит, а если нет выкупа, то отдает своим уголовникам и те делают с ними что хотят. Сейчас, здесь, сидят четверо взрослых и три мальчика. Мальчиков Махмед тоже с собой забирает. Куда он их потом девает, не знаю.
– Командир, – негромко окликает меня связист, – там с БТР сообщают, что едет какая-то машина, что им делать?
– Пусть остановят и разберутся что за машина. Ты не в курсе кто может ехать с Ану? – обратился я к пленному.
– Нет, не знаю. Все кто со стороны этого кишлака из наших подъезжают, уже находятся здесь.
Вскоре совсем рассвело и я, связав покрепче пленного, отправился на свою позицию. Все уже закончили дооборудование временных укрытий. На камнях трудно сделать что-то капитальное, да еще за такой короткий срок, но люди старались, понимая, что пуля дура, может и задеть, а так хоть какое-то, но препятствие для неё есть.
До лагеря бандитов расположившегося на небольшом ровном месте перевала было метров 400. Далековато конечно для моего подствольника, но шуму понаделаю с его помощью все равно много. Да и четырнадцать человек для внезапного огня – почти ничего. Вот только до позиции с пулеметчиками далековато. Но думаю, снайпер у нас хоть и не стрелял по живым мишеням, но стрелок хороший, как-никак в соревнованиях участвовал, и неплохие места брал по стрельбе. Что же посмотрим, как себя покажет в деле. Одно дело по мишеням бить, а другое дело по живым людям.