- Нет, Гэз, не от черепа. Вместе с черепом в тебя войдет мой дух. Величайшее из умений сидхов - умение притягивать магию. Мой череп, снова окруженный плотью, начнет впитывать ее отовсюду: из воздуха и земли, воды и деревьев. Ты захлебнешься ей, не сумеешь удержать все в себе, но сможешь излить ее на своих солдат. Подумай сам, Гэз. Погибшие риганты воскреснут, искалеченные снова станут здоровы. Так ты сможешь победить.
- Но победишь все равно ты. Ты вернешься к жизни, и крови прольется еще больше.
- У славы всегда есть своя цена, дитя мое. Однако в одном твой отец был прав. Если завтра вы потерпите поражение - а без меня так и случится, - тогда мой череп найдет кто-то другой и все равно вернет меня к жизни. Зачем смотреть на то, как гибнут товарищи? Мне понадобятся почитатели, а они станут почти бессмертными.
- До тех пор, пока ты не придумаешь, как заставить людей уничтожить самих себя.
- Да, верно. В большинстве миров люди успешно справились с этой задачей и без моей помощи. Беда в том, что с ними гибли и их миры. Этот мир дорог мне, и я хочу сделать его таким, каким он должен быть. Реки и воздух вновь станут чистыми, землю укроют леса, повсюду снова наступит изобилие. Мне всегда нравились волки и медведи. Я хочу, чтобы волки вернулись на Кэр-Друах. Неужели моя цель не благородна?
- У меня больше нет права обсуждать благородство. Сколько я пробуду богом?
- Как минимум пять часов. Самое большее - шесть.
- Останется ли что-нибудь, мне неподвластное?
- У всего есть пределы, Гэз. Истоком ты не станешь. Изменять мысли и решения людей ты не сможешь. И умереть у тебя тоже не получится. Оружие не сможет причинить тебе вреда. Ни пули, ни мечи не оставят на тебе ни царапины. Вижу, ты удручен. Хотел забрать меня с собой?
- Да, - ответил Гэз.
- Уважаю честность. Ложь изящнее, но ничего не меняет. Я видел, ты встречался с Ведуньей и Мулгравом. Куда унеслись ваши души? В Узамат? На Кэр-Друах?
- Не знаю. К мельнице у реки. Там царила тишина. Скажи, когда я приму череп, я останусь один?
- Один? Не понимаю.
- У нас будут общие мысли?
- Если ты не хочешь - нет. Я могу понять стремление к уединению. Откровенно говоря, человеческие мысли для меня слишком примитивны. Если бы тебя вынудили вселиться в тело обезьяны, ты захотел бы разделить с ней последние мысли?
Гэз не ответил.
- Хорошо, - сказал наконец он. - Что мне делать?
- Прекрати волноваться, дитя мое. Возьми череп в ладони. Скоро он начнет просачиваться в твои пальцы. Вскоре он истончится и наконец вольется в тебя полностью.
20
Кэлин Ринг помог раненому подняться и, с помощью другого солдата, отвел его к подножию холма, где полевые врачи разрывались, пытаясь помочь сразу шести сотням несчастных. Многие умирали, несмотря на помощь.
- Может, им все тоже надоело? - спросил солдат, помогавший Кэлину. - По-моему, им самое время отступить. Тогда мы спокойно вернемся в Эльдакр и как следует напьемся в компании хороших шлюх. - Кэлин начал подниматься обратно. - Как ты думаешь?
- Вряд ли они сейчас отступят, - ответил Кэлин.
- Наверно, ты прав. Значит, придется всех перебить.
На вершине холма Мойдарт разговаривал с Гароном Беком. Кэлин направился к ним, и солдат оставил его в покое.
- Враг захватил восточный склон, - сказал Бек. - Значит, нас могут отрезать. Пора сдать замок.
- Это только оттянет неизбежное, - возразил Мойдарт. - К тому же враг понес немалые потери, но не знает о состоянии наших войск. Если повезет, они предложат приостановить сражение, чтобы позаботиться о раненых.
- Скоро рассвет, - угрюмо сказал Бек. - Не стоит ли нам самим сделать первый шаг?
- Нет, - отрезал Мойдарт. - Ледяной Кай сочтет это признаком слабости. И наоборот, то, что мы не просим о передышке, означает, что мы готовы сражаться и дальше.
- Да, готовы, - согласился Бек, - но у меня осталось меньше пятисот человек. Мы долго не продержимся.
Один из солдат вскрикнул и указал на север. Оттуда приближался всадник, за которым шло несколько сотен людей.
Мойдарт отступил на шаг и сощурил глаза.
- Это ваш сын, - сказал Кэлин. - Откуда он взял подкрепление?!
Кэлин бросился навстречу и узнал среди солдат Райстера. На недавно изуродованной руке не осталось даже шрама. Многие из вновь прибывших были ригантами. Все выглядели абсолютно здоровыми.
- Что случилось? - спросил Кэлин Райстера.
- Не знаю, как сказать, - ответил он, вытянул вперед левую руку и пошевелил пальцами. - Вчера мне ее ампутировали. - Кэлин пристально посмотрел Райстеру в глаза. - Нет, мне это не приснилось. Утром Гэз Макон пришел в госпиталь, и все вдруг закричали. Потом обрубок руки начал… расти, невзирая на бинты. Я никогда не испытывал такой боли. Когда я содрал повязку, рука выросла за несколько мгновений. Он всех нас вылечил, Кэлин! Я чувствую себя самым здоровым человеком на свете!
- Нет, - прошептал Кэлин, обернувшись на всадника, направившего коня на вершину холма. - Он заключил сделку с Керунносом.
- Знаешь, может, так и должно быть? - ответил Райстер. - Смотри!
Лежавшие у подножия холма раненые страшно закричали. Затем, один за другим, стали подниматься на ноги. Вскоре раздался первый смех и счастливые возгласы.
Кэлин почувствовал, как к раненому плечу стекается тепло, и боль, мучившая его который день, начала отступать.
- Даже погибшие воскресли! - сказал Райстер. - Помнишь здоровяка Хансекера? В него угодило три пули, и саблей по голове рубанули. Он умер, пока доктора пытались остановить кровотечение. И полковник Галлиот, я собственными глазами видел, пуля влетела ему прямо в сердце!
Кэлин оставил Райстера и бросился наверх, где Гэз спустился с коня и подошел к отцу. Мойдарт отшатнулся.
- Не смей меня лечить! - закричал он. - Ты не знаешь, что я натворил!
Гэз подошел к старику и положил обе руки ему на плечи.
- Я знаю всё, отец. Всё. Все твои грехи. От меня не сокрыто даже то, что ты можешь совершить в будущем. Теперь тебе придется найти другой способ искупления. Потому что я заберу твою боль себе. - Голова Мойдарта безвольно повисла. - И еще одно, - продолжил Гэз. - Всю жизнь тебя терзал страх…
- Я не хочу знать!
- Нет, думаю, что хочешь. Я твой сын, отец. Кровь от крови. По всему холму продолжалось чудо - павшие вставали, все раны затягивались. Началось всеобщее ликование.
- Что будет теперь? - прошептал Мойдарт.
- Я побуду богом еще немножко. А потом оставлю вас.
- Гэз… - покачал головой Мойдарт.
- Прощай, отец, - сказал Гэз, обнял старика и пошел к южному склону холма.
Павшие, покрывавшие склон, зашевелились и начали подниматься. Даже мертвые лошади поднялись на ноги. Гэз не остановился. Кэлин подбежал к Мойдарту.
- Его надо остановить! - воскликнул он. - Темный бог вернулся! Мы сражались напрасно!
Мойдарт не ответил. К Кэлину подошла Ведунья и взяла его за руку.
- Все будет хорошо, - сказала она, сдерживая слезы.
Гэз шел по полю битвы, и кругом поднимались павшие, и эльдакрцы, и враги. Южане огляделись и пошли в сторону своих частей. Эльдакрцы направились к холму.
К Мойдарту приблизился генерал Конин, в окровавленном мундире которого зияло три дырки.
- Ран нет, - сказал он, распахивая мундир. - Нет ран!
- Вы снова с нами, друг. - Генерал Бек пожал ему руку.
- Я был на берегу реки. Там все собрались. Мне это приснилось?
Вдалеке раздались выстрелы. Мойдарт резко обернулся. Несколько мушкетеров открыли огонь с вершины противоположного холма. Гэз шел дальше, ни на кого не обращая внимания, пули не причиняли ему никакого вреда. Затем стрельба прекратилась, сменившись ликованием.
Гэз затерялся в толпе врагов.
- Зачем он и их воскрешает? - спросил Бек. - Неужели завтра все начнется сначала?
- Война закончена, - вполголоса сказал Мойдарт. - Никто уже не станет сражаться. Даже Ледяной Кай.
- Он мертв, милорд, - сказал Райстер, подойдя поближе. - Он пришел в Эльдакр, и я отрубил ему голову.
Райстер рассказал о нападении на замок, о том, как Гэз пришел среди ночи, вылечил раненых и даже воскресил недавно умерших.
Занималась заря. Гэз уже поравнялся с вражескими укреплениями на южных склонах. Сотни солдат шли за ним. Восставшие риганты и эльдакрцы переходили низину и поднимались туда, где стоял Мойдарт. Вскоре пришли Бал Джас и Мантилан. Мантилан обнял Бека и Конина, и трое добрых друзей пошли прочь.
Солнце поднималось все выше. Легкий ветерок задул над полем недавней битвы. Воздух наполнился странным благоуханием, в котором каждый ощутил что-то свое: Мойдарт узнал запах розовых лепестков, Кэлин Ринг - аромат вереска, Райстер - лаванды.
Все кругом смеялись и обнимали товарищей, некоторые - плакали от счастья.
Тайбард Джакел открыл глаза и увидел Джейкона Галогласа, глотавшего слезы.
- Мне снился удивительный сон, - сказал Тайбард. - Я стоял на берегу реки и уже собрался переплыть ее, но появились Банни и Каммель и не пустили меня.
- Зато теперь ты снова здесь, - ответил Галоглас, похлопав друга по плечу, - снова среди нас.
Мойдарт отошел от толпы и остановился, глядя, как его сын приближается к вражескому лагерю. Никто не поднял на него оружие, через несколько минут и там началось ликование.
Время шло.
Наконец Гэз снова появился в поле зрения. Солнечные лучи сверкали в его золотых волосах. Он спустился с холма, но пошел не к эльдакрцам, а повернул на запад, к небольшой рощице.
Подойдя к деревьям, он остановился, воздел руки к небесам и поднял лицо к утреннему солнцу.