Кэлин отыскал порох с дробью и перезарядил мушкет с пистолетом. Затем развязал мешок и вытащил угощение, которое нес друзьям: голову сыра, копченый окорок и два горшочка со сливовым вареньем, которое так любили дети. И снова Кэлина посетила печаль. Ребятишки стали бы прекрасными людьми.
Он подбросил дров в очаг и отрезал кусок окорока.
Вдруг раздался шум. Ригант перекатился к мушкету и взвел курок. Звук раздавался из спальни. Чувствуя, как ускоряется биение сердца, Кэлин откинул защелку и распахнул дверь. Тут не было окон, и медведь не мог сюда проникнуть. Кэлин шагнул внутрь. Комната выглядела пустой. Под кроватью оказалась лишь стопка сложенной одежды. Кроме кроватей из мебели были только комод и, у другой стены, древний сундук, испещренный разнообразными символами.
- Возьми себя в руки, Кэлин, - сказал он себе вслух, - тебе просто послышалось.
В этот момент из сундука донесся тихий всхлип. Ригант положил мушкет на кровать, склонился над сундуком и приподнял крышку. Внутри, в ночной рубашке, скрючившись, сидел Фиргол с перекошенным от ужаса лицом.
- Все в порядке, малыш, это дядя Кэлин, теперь ты в безопасности.
Ригант протянул руку, но Фиргол съежился, закрыл глаза и попытался зарыться в сложенную одежду. Кэлин замер и вместо того, чтобы взять ребенка на руки, легонько похлопал его по плечу.
- Ты молодец, Фиргол. Я горжусь тобой, - сказал он тихим голосом. - Тебе пора вылезти и поесть.
Ригант взял мушкет и вернулся к огню. Фиргол так и не вышел. Кэлин вздохнул и снова подбросил дров. Страх овладел разумом мальчика. Он слышал рев зверя и крики родителей, слышал, как хрустели кости и лопались сухожилия. Его мир погиб под когтями обезумевшего зверя. Лучше не вытаскивать Фиргола из сундука, а предоставить ему выйти самому.
Много лет назад, когда Кэлину едва исполнилось двенадцать, они с Жэмом приняли участие в поисках заблудившегося варлийского мальчика. Родители решили, что ребенок ушел в лес, туда и отправились все поисковые партии. Жэм усомнился во мнении большинства и, запасшись мотком веревки, устремился в холмы.
- Почему мы не пошли со всеми? - спросил тогда Кэлин.
- Я слышал, что мальчика часто били другие дети, и он сильно запуган. Если спрятаться в лесу, то не увидишь приближение врага. В холмах можно забраться повыше, где тебя не видно, но зато погоня окажется у тебя перед глазами.
Поиски продолжались почти весь день. Жэм часто останавливался и припадал к земле, слушал. Особенно хорошо Кэлину запомнилось, как тот приседал, поднимал повязку, закрывавшую отсутствующий левый глаз, и чесал страшное, изуродованное веко. Это был знак сильного беспокойства. Незадолго до заката до Кэлина донесся едва различимый звук, и они нашли глубокую расщелину. Жэм лег на край и прокричал имя мальчика. В ответ раздался крик о помощи.
- Ты не ранен?
- Нет. Вытащите меня!
- Ты можешь встать? Руки еще слушаются?
- Да. Пожалуйста, вытащите меня отсюда!
- Я спущу тебе веревку, обвяжи ее вокруг талии.
- Я не смогу, - всхлипнул ребенок. - Спускайтесь сюда!
- Можно спустить меня, - прошептал Кэлин.
- Знаю, - прошептал Жэм. - Может, ты еще понадобишься. Помолчи пока и не мешай мне.
Жэм опять наклонился к расселине.
- Послушай, я знаю, что ты храбрый парнишка, так что слушай внимательно. На небе уже зажигаются звезды. Ты когда-нибудь слышал о колдовском глазе?
- Нет, - донеслось снизу.
И тут Жэм рассказал чудесную небылицу:
- У меня есть колдовской глаз, и я всегда знаю, кто герой, а кто нет. Ты герой. Другой бы не пережил падения. Сейчас я начну спускать веревку. Крикни, как только поймаешь ее.
Жэм размотал моток и начал медленно опускать один конец веревки в расселину.
- Поймал!
- Обвяжи ее покрепче вокруг талии и крикни, когда все будет готово.
- Тогда вы меня вытащите?
- Я не такой уж силач, - соврал Жэм. - Тебе придется немного подняться самому, но я помогу подтянуться, как только ты поднимешься.
- У меня не получится! - крикнул мальчик. - Мне не хватит сил, и здесь темно!
- Посмотрим, - ответил Жэм. - Ты обвязался? - Да.
- Начинай подниматься, я буду подтягивать.
Мальчик выбирался почти двадцать минут. Как только он вылез, Жэм похлопал его по спине:
- Я горжусь тобой, ты молодец.
Уже на пути домой, когда мальчик благополучно вернулся к родителям, Кэлин спросил:
- Зачем ты над ним издевался? Я бы спустился туда за минуту. И если силач не ты, то кто? Ты самый сильный на свете!
- Тебе еще многому предстоит научиться, Кэлин. Нет худшего несчастья, чем беспомощность. Если бы мы просто вытащили мальчишку, его беспомощность всю жизнь так и висела бы на нем тяжким грузом. Что бы ни случилось, первым делом он начал бы просить других о помощи. Дела, а не слова делают человека человеком. Да, я помог ему, но он выбрался сам. Впервые он взял себя в руки, принял верное решение. Сегодня он получил хороший урок, который сделает его сильнее.
Сидя у костра в полуразрушенной лачуге Финбара Кэлин начал напевать старую песню, которой много лет назад выучился у Жэма.
Где-то затерян, счастлив в забвеньи,
Я подвергался когда-то гоненью -
Шел сквозь туманы,
Шел за обманом.
Ныне уходят злые сомненья.
Когда песня закончилась, Кэлин позвал Фиргола:
- Я принес тебе сливового варенья. Выходи, у огня теплее. - И ригант снова запел свою песню.
Фиргол показался в дверях, когда уже начало казаться, что его все-таки придется вытащить силой. На нем была ночная рубашка и белая ушастая шапка на голове. На голубой ночной рубашке остались пятна от мочи. Кэлин вытащил горшочек варенья и, не повышая голос, сказал:
- Думаю, нам с тобой стоит поесть.
Фиргол повернулся к разрушенной стене и уставился на изуродованные бревна.
- Медведь вернется, - сказал он.
- Тогда я убью его, - ответил Кэлин. - Я не позволю зверю даже близко подойти к своему другу.
- Он съел Бассона?
- Нет.
- А папу съел.
Фиргол задрожал, по его лицу покатились слезы.
- Завтра мы с тобой пойдем в Айронлатч, - заявил Кэлин. - Ты станешь жить со мной, Чарой и нашим сыном Жэмом. А знаешь, почему? Смотри на меня, Фиргол. Знаешь, почему?
Взгляд мальчика наконец-то оторвался от изуродованной стены.
- Почему?
- Потому что ты молодец. Ты очень хороший мальчик, умный и храбрый, совсем как Бэйн. Иди, сядь у огня. Сейчас мы поедим, отдохнем, а утром отправимся домой.
Фиргол подошел к риганту и сел ему на колено. Кэлин похлопал ребенка по плечу.
- Ты боишься медведя? - спросил мальчик.
- Раньше боялся, теперь не боюсь. Поверь, я не позволю ему подойти к тебе близко.
- У него страшное лицо, все в чешуе.
В конце концов Фиргол успокоился достаточно, чтобы поесть. Кэлин пошел в спальню и отыскал ему подходящую одежду. Мальчик все еще был бледен от страха. Ригант, не переставая успокаивать, переодел его в теплую рубашку и штаны. Они вернулись в общую комнату, где Кэлин нашел масло для ламп, налил его в старый горшок и поставил его на землю.
Фиргол следил во все глаза. Кэлин пошел в спальню, оторвал кусок от простыни, обмотал его вокруг отломанной ножки стула и окунул в масло.
- Что ты делаешь? - спросил мальчик.
- Секрет. Тебе надо поспать. Завтра нас ждет долгий путь, тебе надо набраться сил. - Ригант собрал простыни и положил их рядом с очагом. - Ложись спать. Я посторожу.
Фиргол лег, но не уснул, а тихо лежал, глядя на Кэлина.
- Я правда похож на Бэйна?
- Да. Ты очень храбрый.
- Но мне же сейчас страшно.
- Я знаю, что ты храбрый, поверь мне. Я умею отличить храбреца от труса. Когда-то дядя Жэм подарил мне колдовской глаз. Теперь я всегда знаю правду.
- Откуда он его взял?
Кэлин улыбнулся, вспомнив тот день, когда Жэм рассказал ему ту же небылицу.
- Он нашел его в зачарованном колодце, который можно увидеть только в новолуние. Когда-то его там оставил великий волшебник.
- А где ты его хранишь? - спросил Фиргол, внезапно зевнув.
- Кого?
- Колдовской глаз.
- А! Вот здесь.
Кэлин постучал пальцем в середине собственного лба.
- Мне не видно.
- Потому что он колдовской. Его видно, только если в новолуние над головой пролетит филин.
Фиргол снова зевнул.
- У меня тоже колдовской глаз. Но папа велел никому не рассказывать.
Комната уже согрелась, в свете огня на стенах плясали тени. Мальчик уснул, и Кэлин старался больше не шуметь.
Кэлин Ринг не обладал волшебным даром. Ему не снилось будущее, он никогда не встречал призраков и все же был твердо уверен, что медведь вернется. Это чувство неотвратимости принес не собственный страх. Все былые страхи исчезли, когда Фиргол оказался жив.