- Ты ему поможешь? - спросил Фиргол. Чара шикнула и послала мальчика к Жэму.
- Я говорил, что умею стрелять, а вы не верили, - сказал Эйан.
- Да, ты говорил, - прошептала Чара.
- Все равно, зря я в это ввязался. Пойду домой.
Эйан попытался встать, но Дрейг удержал брата на месте.
- Давай посидим тут немного, соберемся с силами. А потом пойдем, - сказал он.
- Мне больно, Дрейг. Ты убил Тостига?
- Нет, его убила Чара. Прострелила ему горло.
- Жаль, что я не видел.
- Прости, Эйан. Мне не стоило брать тебя с собой. Ты был прав, это нас не касается.
- Мало ли что ты теперь говоришь? В другой раз опять что-нибудь выкинешь, а меня и не послушаешь.
- Обязательно послушаю.
- Не забудь, что обещал. Ладно, мы же победили? И ничего страшного не случилось. Ты хоть кого-нибудь убил?
- Двоих.
- Двоих, да? - улыбнулся Эйан. - Что у тебя с головой?
- Тостиг подстрелил, по пуля отскочила от черепа. Болит, как будто на меня быка уронили.
Эйан издал глухой стон.
- Эти ублюдки застали меня врасплох. Ворвались, когда я котелок чистил, подстрелили. Все равно, я обоих достал. Посплю немного. Утром мне будет лучше.
- Да, поспи. Тебе надо отдохнуть. Ты молодец, Эйан. Вскоре Чара подошла к Эйану и приложила руку к его шее.
- Он мертв.
- Я знаю. - Дрейг провел рукой по лицу брата. - Дай мне побыть с ним немного, хорошо?
- Мне очень жаль, Дрейг.
- А мне нет, - огрызнулся Дрейг срывающимся голосом. - Все равно я его не любил.
Дрейг отвернулся, и Чара поняла, что он плачет. Она тихо вернулась к детям.
Жэм все еще дрожал от пережитого ужаса. Двухлетний малыш вряд ли понимал, с какой опасностью столкнулся, но видел, как люди падали и больше не поднимались. Он вцепился в Чару:
- Плохие люди, мама.
- Да, милый, это были плохие люди.
Чара усадила Жэма на колено и обняла Фиргола, который замер в углу. Он грустно улыбнулся и прислонился к ней. Чара закрыла глаза и задумалась о том, заживут ли когда-нибудь раны на душах этих детей. Она не знала, как успокоить их. Из другого угла доносились тихие всхлипывания Дрейга. Чара оперлась спиной о холодный камень стены.
- Кто-то идет, - прошептал Фиргол.
Чара опустила Жэма на пол, вытащила пистолет и взвела курок.
В лунном свете, залившем вход в пещеру, появилась хрупкая седовласая женщина.
- Ты отведешь Эйана домой? - спросил Фиргол.
- Да, дитя, - ответила Ведунья. - Иди к костру, там ты сможешь поспать.
- Я не хочу спать, - ответил Фиргол.
- Захочешь, - пообещала она.
Чара взяла Жэма на руки и отнесла к догорающему костру. Малыш с ужасом уставился на трупы разбойников. Живущая расстелила два одеяла. Жэм заплакал, как только мать отпустила его, но Ведунья коснулась рукой его лба, и он уснул. Так же Живущая усыпила и Фиргола. Они укрыли мальчиков и подбросили хворосту в огонь.
Ведунья подошла к Дрейгу и взяла его брата за руку.
- Пришла поиздеваться? - спросил Дрейг. Его глаза покраснели от слез.
- Нет, Дрейг. Я пришла помочь ему.
- Ты опоздала.
- Он все еще здесь, Дрейг, и не понимает, отчего ты плачешь и не слышишь его.
- Все-таки издеваешься, - ответил он. - Уйди с миром, женщина, оставь нас.
- Дай руку, Дрейг Кохланд, - приказала она. Сначала он не ответил, однако затем посмотрел ей в глаза и коснулся ее протянутой руки. - Смотри.
Дрейг посмотрел туда, куда она указала, и вздрогнул.
- Да, это он, - вполголоса сказала Ведунья. - А теперь повторяй за мной.
В путь - за светом.
Круг, замкнись.
- Повторяй, Дрейг.
Он повторил, и Ведунья заговорила снова:
Мир покинув, ты иди
Неизведанной тропой,
Лебедя полет следи.
Сердцем устремившись ввысь,
Обретешь ты дом родной.
Чара не спускала с них глаз и чувствовала, как волоски на ее шее встают дыбом. Оба смотрели на пустую, ничем не примечательную стену.
- Куда он ушел? - спросил Дрейг.
- Туда, куда повело его сердце, - ответила Живущая. - А теперь, если мы не хотим, чтобы, проснувшись, дети снова испугались, нам придется потрудиться. Надо убрать тела из пещеры.
- Я не хочу хоронить Эйана рядом с этими ублюдками, - сказал Дрейг, устало поднимаясь на ноги.
С помощью Чары и Живущей он выволок трупы убийц в ночь и забросал снегом. Затем вернулся, поднял Эйана на руки, принес в соседнюю пещеру, опустил на пол и снова заплакал.
- Я не могу бросить его здесь, он мой брат!
- Он уже не здесь, Дрейг, - ответила Живущая. - Весной мы вернемся, перенесем его тело в земли ригантов и похороним со всеми почестями.
- Он не хотел идти, не хотел вмешиваться. Лучше бы погиб я.
- Нет, он хотел, иначе не пошел бы. Не ты заставил его сделать это. Он пошел, потому что он твой брат, потому что любил тебя. Он мог уйти в любой момент, но остался. Как и ты, он сам сделал свой выбор. Он не мог поступить иначе.
- Потому что в нас течет ригантская кровь?
- Почти, - сказала она. - Пойдем назад, тебе надо отдохнуть.
Вернувшись, Дрейг лег у костра. Ведунья прикоснулась к его лбу, и он уснул.
- Хочешь тоже уснуть, Чара? - спросила она.
- Пока нет. Я многого не понимаю. Зачем Мойдарту желать смерти Фиргола? Почему Кохланды защищают нас ценой собственных жизней? Что происходит, Живущая?
- За этим стоит не Мойдарт, хотя скоро и он скажет свое слово. Кохланды тоже рождены здесь, Чара. Дрейг думает, что они помогли вам из-за ригантской крови, которая течет и в их венах. На самом деле они сделали такой выбор потому, что слово "ригант" имеет для них особый смысл. Это и честь, и доблесть, и мужество. Риганты - гордый флаг, реющий над армией. Один его вид вдохновляет воинов. А тебя, Чара? Тебя он вдохновляет?
- Я запуталась, - призналась она. - Я не хотела идти с Кохландами в горы, боялась их. А теперь… - Чара вздохнула. - Теперь все изменилось. Я сама изменилась. Мне никогда не забыть то подземелье, никогда, но… Оно больше не властно надо мной. Как будто лица коснулся первый весенний луч, и понимаешь, что зима закончилась.
- Теперь воспоминания о подземелье не будут терзать тебя, - пообещала Ведунья. - За это ты должна благодарить Кохландов.
- Жаль, что из-за этого дара погиб хороший человек, - сказала Чара.
- Тебе пора отдохнуть, - ответила Ведунья. - Завтра вы будете в безопасности.
7
Дуэль подняла популярность Гэза Макона у простых солдат до небывалых высот. Эльдакрский полк внезапно оказался на вершине славы. О трусливом лорде Ферсоне, покинувшем лагерь в тот же день и больше не возвращавшемся, говорили с нескрываемым презрением.
Тело лорда Бакмана перевезли в город Сандакум, где на похоронах король выступил с трогательной речью о заслугах, верности и мужестве умершего генерала. Полк Бакмана передали лорду Кумберлейну, Ледяного Кая назначили лорд-маршалом королевских войск.
Лорд Кумберлейн и Люден Макс подписали зимнее перемирие, большей части войск было позволено отправиться домой с приказом вернуться в части к весне. Нераспущенными остались восемь тысяч человек, часть которых разместилась в Сандакуме, а остальные - в сотнях миль к северу, в Баракуме.
Полку Гэза Макона официально отказали в возвращении на север. Его кавалеристы и мушкетеры получили приказ патрулировать границы нейтральной территории к востоку от Шелдинга, для предупреждения вылазок договорщических застрельщиков. К тому же сейчас, когда кругом царили голод и отчаяние, склады провизии нуждались в охране как никогда. Расквартировать полк оказалось несложно: как и во многих городах центрального Варлайна, здесь нашлось предостаточно опустевших домов.
Нужда, болезни, голод, постоянный рекрутский набор обеими противоборствующими сторонами новых и новых солдат - все это с каждым годом уменьшало население. Прибытие шестисот солдат расшевелило город. Вокруг них закрутилась городская жизнь: начали ставиться спектакли, местные кумушки взялись шить, стирать и латать солдатские вещи, женщины помоложе тоже наперебой предлагали свои услуги. За все это расплачивались деньгами, едой и теплой одеждой.
Гэз Макон договорился с городскими властями о взаимопомощи, установил правила взаимоотношений для горожан и солдат, а также назначил Мулграва капитаном дозора и приказал отобрать в подчинение тридцать человек для патрулирования улиц и поддержания порядка. Задача оказалась непростой: во вторую же ночь пьяные солдаты напали на женщину и подрались с заступившимися за нее горожанами. Мулграв с людьми навели порядок, а с утра собрался трибунал. Женщина подтвердила, что к ней в дом ворвались двое мужчин и попытались ее изнасиловать, соседи сбежались на ее крики, и произошла драка, в которой один из горожан получил ножевое ранение в ногу.
Гэз Макон велел высечь обоих, и сержант Ланфер Гостен привел приказ в исполнение на рыночной площади. Оба - одним из них был Каммель Бард - к концу наказания лишились сознания. Их унесли с площади сослуживцы.