- Давать советы другим, конечно, несравненно легче, - не удержался от подначки сэр Гисборн, и, помня о пристрастии компаньона к бесконечным перепалкам по любому поводу, торопливо обратился к Франческо: - Хорошо, кое-что о катарах я усвоил. Однако мне до сих пор неясно, в чем, собственно, заключается их учение и его расхождение с Истинной верой?
Франческо весь подобрался, точно собираясь прыгнуть в холодную воду, несколько раз глубоко вздохнул и заговорил, стараясь не частить:
- Они, как и последователи Мани, утверждают, будто существуют две изначальные и взаимосвязанные великие силы - света и тьмы. Первые сотворили и отдали свою частицу бессмертным душам ангелов и людей, вторые же - весь видимый мир, который по-гречески называется materia - "осязаемое", и столкнули их между собой в вечной схватке. В этом и заключается главнейшая разница. Наши святые отцы, проповедники и ученые из университетов говорят: зло мира происходит от дьявола и присных его, однако проявляется через поступки людей. Катары считают, что зло изначально присуще миру, оно принадлежит к числу его естественных свойств, такому же, как устремление падающей воды вниз или теплого воздуха - вверх. В таком случае единственный способ противостояния этому разлитому повсюду злу - обдуманный отказ от любых мирских благ и потребностей, стремление к совершенству через аскезу…
- Спаси нас, Господи, от многоумных болтунов, - вполголоса, однако очень искренне высказался Мак-Лауд. Увлекшийся Франческо пропустил его слова мимо ушей, говоря все быстрее и быстрее:
- Правда, существует другой путь - исправление и одухотворение материального мира силой человеческого разума. Однако, следуя подобным рассуждениям, поневоле додумаешься до жутковатых выводов: раз мир и живущие в нем люди изначально греховны, Спаситель не мог воплотиться в тело человека и остаться при этом Сыном Божиим. Значит, Христос - всего лишь один из пророков, в Распятии нет ни капли божественного, если оно вообще происходило, таинства церкви лживы и не нужны, проповедовать может каждый, на коего снизошло откровение, а священников, епископов и прочий клир давно следует согнать в кучу и выставить из страны…
- Остановись, пожалуйста, - взмолился Гай. В голове плавал немолкнущий тихий гул, напоминавший рокот отдаленного прибоя, среди которого островами поднимались отдельные разрозненные слова, лишенные всякого смысла. - Если все обстоит именно так, как ты рассказываешь, почему никто ничего не предпринимает?
- Что можно предпринять, мессир Гай? - спросил итальянец, требовательно уставившись на сэра Гисборна блестящими темными глазами. - Лангедок и соседствующий с ним Прованс только недавно стали частью Французского королевства. До того они сохраняли независимость и изрядное время пробыли под властью мавров. Здешние правители не торопятся подчиняться приказам из Парижа, и в пику королю оказывают катарским общинам свое покровительство. В Университетах Тулузы и Нарбонна, насколько я знаю, есть факультеты, где открыто преподают учение Мани. Кстати, если вы рассчитываете воочию узреть "катарский храм" или попасть на "катарскую мессу", можете забыть о своих надеждах. Ни того, ни другого не существует, ибо катары отвергают Крест как символ убийства и считают ритуал общего моления порочащим истинное представление об общении человека с Небесами. Собственно последователей учения мы тоже вряд ли увидим. Есть определенное число проповедников, так называемых perfecti, "совершенных", живущих по правилам отказа от мирских благ, и полно credentes - обычных людей, от крестьян до знати, всячески помогающих и поддерживающих этих самых "совершенных" в надежде обрести перед смертью духовное очищение… - он сосредоточился и почти по буквам выговорил длинное сложное название: - сonsolamentum. Кроме того, среди тех, кого именуют общим словом "катары", существует множество течений, придерживающихся различных, иногда прямо противоположных взглядов. Как вы предлагаете с ними бороться - как с сарацинами, огнем и мечом? Выжечь весь край, не различая правых и виноватых, надеясь, что Господь признает своих и накажет грешников? Погубить цветущие земли, старательно возделываемые в течение сотен лет, и ради чего? Вам не кажется, что цена за попытку очищения веры неоправданно высока? Каюсь, я всегда полагал, что если за спиной проповедника торчит вооруженная орава, то многого ли стоит проповедь мира, принесенная на остриях мечей?..
* * *
С каждой последующей фразой, произносимой все громче и громче, Франческо впадал в необъяснимое, возраставшее яростное возбуждение. Может, он впервые получил возможность открыто, ничего не опасаясь, высказать давно наболевшее, когда любое произнесенное слово влечет за собой следующее, и говорящий не в силах остановиться, как не в силах один-единственный человек смирить течение быстрой реки. Гай в тревоге оглянулся на компаньона, Мак-Лауд понимающе кивнул и, как обычно, нашел самый действенный из возможных выходов - поравнялся с Франческо, протянул руку и без особых церемоний потряс заговорившегося сверх меры попутчика за воротник, возвращая в обычный мир. Франческо оборвал свою горячую речь на полуслове, очумело затряс головой и робко спросил:
- Я опять сделал что-то не так?
- Всего лишь запутался в собственных умствованиях, - едко сообщил Дугал. - Хотя, к моему большому удивлению, тебе удалось сказать две-три разумные вещи. Наверное, по чистой случайности. Гай, ты понял что-нибудь?
- Отныне любую встретившуюся по дороге школу я буду объезжать за лигу, - серьезно пообещал сэр Гисборн. - А если попадется университет - за две. Мессир Бернардоне, можно дурацкий вопрос - к чему вам знать все это?
- Во-первых, интересно, - Франческо обернулся, поправляя неудачно притороченный за седлом и постоянно съезжавший набок вьюк. - Во-вторых… Даже не знаю, как сказать. У любого человека есть мечта, к исполнению которой он стремится всю свою разумную жизнь. Мне, например, хотелось бы хоть немного изменить существующее положение вещей в мире к лучшему. Однако прежде чем затевать перемены, необходимо добраться до истоков того, что собираешься менять…
- Еще тебе нужна луна с неба и пара звездочек - приколотить над дверью, - поддержал Мак-Лауд, не обращая внимания на предостерегающее шиканье Гая.
- Да ладно, можете смеяться, сколько хотите, - обреченно махнул рукой итальянец. - Я понимаю, со стороны подобные разглагольстования наверняка до ужаса нелепы.
- Ничуть, - возразил Гай. - Скажем так, непривычны. Мессир Бернардоне, мне показалось, что вы - противник войн, или я ошибаюсь?
- И да, и нет, - задумчиво отозвался Франческо. - Я понимаю, что нет другого способа разрешать споры между государствами, но мне горько думать: неужели Господь создал людей лишь ради того, чтобы они уничтожали друг друга? Мне жаль край, через который мы едем - христиане и катары, доказывающие свою правоту, погубят его. Если бы существовало какое-нибудь иное средство, позволяющее доказать истину, не проливая при этом рек крови…
- Френсис, ты хочешь несбыточного, - убежденно заявил шотландец. - Мечты хороши до тех пор, пока остаются мечтами. Кстати, если мне не изменяет память, твои соотечественники недавно выдумали якобы надежнейшее средство распознавать истинно верующих и скрывающихся еретиков. Это, как его?.. Inquisitio.
"Расследование", - мысленно перевел сэр Гисборн латинское слово и нахмурился, пытаясь вспомнить, где ему уже доводилось слышать подобное. Кто-то из придворных принца Джона, вернувшихся с материка, рассказывал о небольших собраниях ученых монахов, разъезжавших по поручению папы Римского по полуночным областям Италии и устанавливающих подлинность обвинения в еретичестве или колдовстве. Помнится, рассказчик высмеял святых отцов, утверждая, что в суде, на котором он присутствовал, обвиняемый без труда доказал свою невиновность, и выставил священников совершенно неспособными к словесному поединку.
- Единственное, за что я благодарен покойному Старому Гарри, в кои веки сумевшему прислушаться к чужим советам - он не допустил явления этих inquisitios к нам на Остров, - продолжал разглагольствовать Мак-Лауд. - Дела Англии - только дела Англии, и никого более они не касаются.
- Кто такой Старый Гарри? - подал голос Франческо.
- Король Британии Генрих Второй, что умер осенью прошлого года, - объяснил Гай. - Теперь у нас правит его старший сын, Ричард.
- Про короля Риккардо я слышал, - кивнул Франческо и осторожно добавил: - Говорят, он хороший воин, однако в делах политических ему пока не удалось отличиться. Я не сказал ничего, задевающего ваше достоинство? Если да, то прошу прощения. В моей стране как-то не сложилось преклонения перед королевской властью. Скорее всего потому, что у нас пока не нашлось человека, способного объединить всю страну под своей рукой. Хотя Фридрих Германец последние двадцать лет отчаянно пытается стать новым императором единой Римской Империи.
- Вы, не зная того, едины с его сородичами, - недовольно сказал Гай, ткнув большим пальцем в компаньона. - В его стране, насколько я знаю, борьба за власть и насильственная смена правителей тоже относится к излюбленным занятиям. Когда же их бешеным кланам надоедает грызться между собой, они немедленно затевают небольшую войну с нами.
- Должны же мы как-то развлекаться, - с наигранным возмущением отозвался Дугал и многозначительно погладил торчавшую из-за правого плеча рукоять клейморы. Франческо переводил растерянный взгляд с одного попутчика на другого, решая, вспыхнет ли сейчас серьезная ссора или господам рыцарям угодно таким образом подшучивать друг над другом. - Впрочем, я давненько уже не показывался домой, и не знаю - вдруг мои сородичи смирились с такой вещью, как подчинение сассенахам?