Умиротворяющая речь Розалин сделала свое дело: сэр Гисборн смирился с ее присутствием. В конце концов, она наверняка совершеннолетняя и понимает, что делает и с кем связывается. Не прогонять же ее, в самом деле?
Танец наконец завершился, пары замерли в финальном поклоне, не без признательности слушая благодарственные выкрики. Восседавший на огромной бочке Франческо убрал свою виолу в чехол, огляделся, разыскивая попутчиков, и обрадованно замахал рукой, показывая, что вот-вот придет.
Он действительно не заставил себя ждать, но, к тихому отчаянию Гая, явился в сопровождении сразу двух особ женского пола: Изабель и некоего хрупкого глазастого создания с копной золотистых кудряшек. Сэр Гисборн заподозрил, что создание рождено в тех же краях, что и Франческо, что подтвердилось спустя миг, когда незнакомая девица прощебетала, называясь:
- Кателла деи Маччо.
- Ее отец занимает соседние с нами комнаты, - объяснила Изабель, уловив недоумевающие взгляды господ рыцарей. - Мы с ним отчасти знакомы, по прежним торговым делам. Он отправляется на праздник со своими друзьями и потому доверил мне и мессиру Бернардоне присмотреть за его дочерью.
- Да, да, идемте, идемте скорее! - от нетерпения Кателла чуть ли не подпрыгивала на месте и произносила слова с ужасающим акцентом. - А то на площади будет не протолкнуться!
- Конечно, монна, - Дугал ловким движением согнал трех юных дам в хихикающий красочный табунок и подтолкнул к не верящему своему счастью Франческо. - Френсис и вы, леди, сделайте милость, подождите нас на улице, только не уходите далеко.
Изабель и Франческо недоуменно переглянулись, но, не задавая лишних вопросов, вместе с обеими девушками скрылись за распахнутыми воротами постоялого двора. Убедившись, что они ушли, Мак-Лауд резко повернулся к Гаю:
- Не с той ноги встал или живот пучит? Не понравилась Кателла? Да, у нее мякина вместо мозгов, но тебя никто не заставляет с ней разговаривать. Ее будет обихаживать Франческо, и уж поверь, у него это прекрасно получится. Или дело в Розалин?
- Мне не нравится, что за тобой вечно таскается какая-то юбка, - сдержанно ответил Гай. - Мог бы хоть сегодня угомониться. И еще мне не по душе тон, которым ты разговариваешь.
- Когда настанет время, я сам отвечу за свои грехи, - огрызнулся Дугал. - За тон, так и быть, извиняюсь. Но меня ужасно злит, когда кто-то начинает корчить из себя святошу и указывать мне, как жить. Если тебе настолько не нравятся женщины, шел бы в монахи или в тамплиеры - им вроде даже смотреть на слабый пол запрещается!
- Прекрати, - сердито оборвал разошедшегося приятеля Гисборн.
- Тогда сделай одолжение, не строй такую постную рожу, - потребовал Мак-Лауд. - Не хочешь идти с нами? Ступай один. Все-таки это город, а не дремучий лес. Даже если заблудишься, спросишь дорогу. Я не хочу с тобой ругаться, но не желаю, чтобы мне портили праздник.
Проходившие мимо постояльцы и слуги с опаской косились на двух молодых людей несомненно благородного происхождения, стоявших у дверей конюшни и зло глядевших друг на друга. В воздухе явственно ощущался горький запашок близкой ссоры. Первым не выдержал Гай:
- Прости. Не знаю, что на меня нашло. Я по-прежнему считаю твое поведение не совсем достойным, но лучше мы поговорим об этом в другой раз. Если ты полагаешь, что я как-то оскорбил мистрисс Розалин…
- Извинения приняты, - каким-то чужим, холодным и ровным голосом проговорил Дугал. - Пожалуй, ты во многом прав, а я в последнее время позволил себе лишнего.
Он кривовато ухмыльнулся, снова превращаясь в знакомого Гисборну типа по имени Дугал Мак-Лауд, и вполголоса осведомился:
- Правда, она очень даже ничего?
- Лучше не бывает, - хмыкнул сэр Гисборн. - Только не говори, что собираешься захватить ее с собой в дорогу.
- Ни за что на свете! - Мак-Лауд очень похоже изобразил на физиономии выражение панического ужаса. - Так мы идем или будем торчать тут до вечера? Кстати, если нам повезет, мы сможем сегодня увидеть этих якобы потомков Меровея, о которых мы давеча наслушались. Они ведь местные и наверняка приедут на праздник. Только знаешь, чего я до сих пор не могу понять…
- Что? - Гай все еще не привык к манере Дугала перескакивать во время разговора с одной темы на другую, в зависимости от того, какая очередная мысль посещала его беспокойную лохматую голову.
- Зачем папаша Тардье, занятой по уши человек, тратил время, рассказывая совершенно посторонним людям долгую и весьма путаную историю про живших здесь древних королей и их наследников? - задумчиво поделился соображением Мак-Лауд.
- Мы же сами попросили, - напомнил Гай. - Франческо хотел услышать что-нибудь такое, о чем не говорится в летописях, мы ему поддакивали, только и всего. Меня куда больше заинтересовал этот чокнутый менестрель с его нелепицей про катящиеся или какие там камни.
- Он такой же чокнутый, как я или ты, - безапелляционно изрек Дугал. - Просто умеет хорошо прикидываться. Он почему-то хотел сказать нам, именно нам, эти слова… Ладно, забыли. Будем веселиться, пока можем. Загадки подождут, а сейчас надо спасти Френсиса - никто долго не продержится против трех болтливых девиц.
Мессир Бернардоне и порученные ему девушки успели приобрести у уличного разносчика кулек мелких оранжевых слив, и в кратких паузах между сплетнями и новостями быстро расправлялись со своей покупкой. Спустя миг текший вниз по улице людской поток подхватил увеличившуюся на двух человек компанию и повлек за собой, то вверх, то вниз по склонам застроенных домами холмов, устремляясь к сердцу города - базилике Сен-Серпен, обители небесного покровителя столицы, святого Серпена.
* * *
Праздник катился по проторенной за несколько столетий дороге, а сэр Гисборн все больше погружался в темную пучину глухого недовольства. Он не собирался оспаривать права горожан отмечать нынешний день так, как заведено здешними порядками и обычаями, но не мог отделаться от ощущения неправильности происходящего. Слишком варварски роскошным, слишком языческим выглядело это празднество, слишком яростно надрывались жестяные трубы и вызывающе сияло золотое шитье на одеяниях здешнего епископа и его свиты. Недавно отремонтированные, еще не тронутые ни копотью, ни налетом времени мраморные стены и скульптуры собора Нотр Дам де Тор отсвечивали такой первозданной, непорочной белизной, что глаза начинали слезиться. Осеннее солнце дробилось в витражах розетки над распахнутыми воротами главного портала и в полукруглых окнах. Теплый ветер перебирал ленты и кисточки на знаменах гильдий, заставлял трепетать узкие длинные язычки разноцветных баннеролей местного дворянства, уносил ввысь сизоватый дымок горящего ладана.
Довольно быстро Гай выяснил две неприятные вещи: во-первых, он не приметил, когда и как потерял в толпе своих попутчиков; во-вторых, от обилия ярких красок, запахов и звуков у него разболелась голова. Ему хотелось выбраться с зажатой между высокими и узкими домами площади, вдруг напомнившей ему загон для овец, однако он терпеливо дождался конца мессы, когда внимание публики перекинулось на начавшееся представление, и только тогда начал проталкиваться ближе к зданиям и темневшим между ними переулкам. Он не сомневался в том, что Франческо, например, не двинется с места, пока не прозвучит последнее "Amen" и последняя реплика с помоста, где идет представление, сознавал, что поступает не слишком хорошо для верного сына Церкви, но просто не мог оставаться дальше среди этой толпы.
Улица встретила его долгожданной тенью и манящим журчанием тоненькой струйки воды, льющейся из пасти позеленелого бронзового льва. С площади несся нестройный, но на редкость единодушный хор, распевающий "Gloria", которому в иное время он с удовольствием бы подпел.
- С непривычки здешние края кажутся просто наказанием, - сочувственно проговорили рядом. - Но потом привыкаешь.
Гай поднял глаза и без малейшего удивления обнаружил рядом мистрисс Изабель. Выглядела девушка слегка встревоженной.
- Все разбежались, - кратко объяснила она отсутствие своих спутников. - Я стояла поблизости от вас, подумала, что вам не слишком хорошо и пошла следом. Если мешаю, скажите, и я избавлю вас от своего присутствия.
- Вы не боитесь ходить одна? - Гай начал приходить в себя.
- Я не впервые в этом городе, - Изабель упрямо наклонила голову с парой уложенных в виде ручек амфоры темно-рыжих кос. - И знаю, каковы местные порядки. Не беспокойтесь, мне ничто не угрожает. Кроме того, сегодня праздник, когда прекращаются любые распри.
Она отступила на пару шагов, критически обозрела ноттингамца и заключила:
- Вам уже лучше, мессир? Послушайте доброго совета: если ищете тишины - не суйтесь в кварталы у подножия холмов, там даже в святые дни небезопасно.
- Подождите! - окликнул неспешно удалявшуюся девушку сэр Гисборн. - Вы возвращаетесь на площадь или куда-то уходите? Если да, то разрешите хотя бы проводить вас.
- Я собиралась навестить кое-кого из знакомых, - после мгновенного замешательства ответила Изабель. - Они живут недалеко отсюда и я вполне могу дойти сама, но если вам угодно…
- Вы рискуете оказаться перед запертым дверями, - сказал Гай. - Неужели ваши друзья не посещают праздники?
- Кто-нибудь обязательно останется дома, - еле заметно и грустно улыбнулась девушка. - В конце концов, я не рассчитываю заводить долгий разговор, просто хочу сообщить, что добралась и хотела бы устроиться у них на зиму. И еще мне нужно как можно быстрее отыскать кого-нибудь из Риккарди - их золото скоро начнет обжигать мне руки. Я уже не могу думать ни о чем, кроме этих проклятых мешков!
- Они, наверное, будут вам очень благодарны? - предположил сэр Гисборн. Изабель коротко хмыкнула: