- Как интересно! Это же у тебя вроде амулета-узольника, заговоренного браслета, связанного секретными узлами из стеблей тирлича. Пока он у тебя на руку надет, ты можешь взлететь всегда, когда захочешь… Рой, а дай мне твой браслет примерить. Я попробую взлететь.
- Не могу, Лес, браслетом поделиться. Ты только не обижайся, но я его снять не могу. А если сниму, то сразу исчезну.
- Как - совсем исчезнешь? Навсегда? Рассыплешься?
- Рассыпаться не рассыплюсь, но отсюда сгину и окажусь в своей стране. И браслет вместе со мной исчезнет.
- А потом ты сюда назад вернуться сможешь?
- Могу-то могу, только тут все станет по-другому. Люди, которых я знал, изменятся. Окажутся не на тех местах, где мы с ними расстались, враги и друзья меня позабудут и при встрече не узнают. Меня здесь секунду не будет, но кто-то умрет, другие уедут далеко-далеко, а некоторые убитые, наоборот, окажутся живыми. И со всеми придется знакомиться заново.
- Какое печальное волшебство, - поразился юноша. - Когда враги тебя не узнают - это неплохо, но как подумаешь, что и друзья позабудут - становится грустно и обидно. Нет, Кам, ты уж лучше браслет свой не снимай. Не хочу тебя позабыть. А для полетов я сам себе узольник сплету, только вот тирлича набрать нужно. Его собирать трудно, для поисков трава жар-цвет нужна, да еще подсотня ведьм с колдунами.
- А жар-цвет как искать?
Нов расхохотался.
- Смешно получается, - всхлипывал он. - Чтобы тирлич найти, нужно сперва жар-цвет отыскать, а для поисков жар-цвета нужен лютик-волкобой, а для лютика - плакун-трава, которую без разрыв-травы не сыскать, ха-ха-ха! Нет, - посерьезнел Нов, - это все шутки. Жар-цвет искать не нужно. Чего его искать, если он сам по себе светится? Приходи в лес да рви. Светящийся цветок любой увидит, кто не слепой. А зацветет он через несколько дней, как раз когда брусника поспеет. Даже примета у нас есть: зацвел жар-цвет, пора бруснику брать… Кам, а как ты на себя личину надеваешь?
- Просто внушаю, что сменил облик, а люди верят.
- Морок наводишь?
- Можно и так выразиться.
- А ну-ка превратись в бетельгейзера.
- Как же ты ночь в ночи разглядишь? Это же все равно как в реке искать знакомую каплю.
- Тогда обратись в ледяного человека.
- В вегианина? А замерзнуть не боишься?
- Лето же, тепло. И ты сам говорил, что личину меняешь не по правде, морок наводишь.
- Хорошо, - согласился маг и глянул Нову в глаза.
Юноша почувствовал леденящий холод. Похожий холод исходил от ютов, его вещуны чувствовали, когда в ютовы мысли проникнуть пытались. Но нынешний холод был куда холодней. Лес чувствовал, что мороз пронизывает его до костей. На месте мага колыхалось что-то немыслимо красивое, сотканное из звезд и радуг, зимнего солнца и весенней молнии. И было радостно разглядывать это искрящееся чудо, вот если бы еще не мороз, бр-р! Юный чародей вспомнил двузракую паутину, которая тоже играла радужным цветом и искрилась, но от того мерцания болела голова…
Рой вернулся в человеческий облик, и холод сразу исчез. Но Лес все еще дрожал.
- А говорил - морок, - упрекнул он хранителя тела.
- Конечно морок, - подтвердил маг. - Внушение вызывает ожог или обморожение.
- А по-настоящему ты, Кам Рой, меняться можешь? Превратиться в скалу или, скажем, в волка?
- По-настоящему не могу, но умею изменить форму носа, рот, зубы, стать повыше или пониже, обрасти шерстью, но все равно останусь человеком. И вес мой не изменится. Если встану на весы и начну превращаться, то чашка весов не шелохнется во время моих превращений…
Кам говорил, а нос мага тем временем вытягивался, рот растянулся, выступили волчьи клыки, а глаза превратились в светящиеся совиные плошки. Ох и страшным же он стал! Такой бы всю малышню на обеде в ютшколе напугал своим видом.
- Ну и страшилище, - сказал Нов. - Ночью встретишь - на всю жизнь заикой останешься.
- Будто сейчас день, - отозвался Рой, возвращая себе прежний облик. - Кстати, уже за полночь, не пора ли спать ложиться?
- Нет, Кам, еще не пора. Еще чего-нибудь расскажи. Ты такие интересные истории рассказываешь. Да еще и заморочил мне голову, что никакой будто не маг. А сам летает, меняет личину, оборачивается, лечит, кровь затворяет, умеет порхать и взглядом двигать, из горошины обед делать…
- Никакой я не маг, - рассердился Рой, - все мои способности объясняются знаниями, а не чародейством. Всем этим наукам детей в наших народных школах учат. Так, как я, чародействовать любой может, хоть у нас, хоть у вас в княжестве, если его с детства учить. Для этого никаких особых талантов иметь не нужно. И без разницы: ведун у тебя дед или плотник, ведьма мама или ткачиха. Учись, не ленись…
- Вот и научи меня, - загорелся Нов.
- Давай лучше спать ляжем, - сказал Кам. - Где синтезатор?
- Это овальный сундучок?
- Он самый.
Лес вытащил из костра дымящуюся ветку, и, освещая траву, отыскал полузатоптанный сундучок. Поднял и протянул Рою. Тот откинул крышку и набил землей. Юноша решил, что внутри опять окажется туесок с едой (ему опять захотелось помидора), но в сундучке на этот раз лежали два пушистых комка размером с кулак. Кам взял себе один, а второй протянул Нову:
- Держи одеяло.
Парень подумал, что от такого одеяла проку будет немного: раз оно свернутое - с кулак, так развернутое наверняка не больше портянки. Но тут он ошибался. Одеяло оказалось никаким не одеялом, а мешком, и весьма вместительным. В него наверняка влезли бы два пацана размером с Нова.
Кам провел указательным пальцем по мешку, который сразу же распахнулся, как простыня.
- Стели у костра, - посоветовал Рой, - и ложись сверху.
Лес так и сделал. Маг запахнул половинки мешка и снова провел пальцем. Края срослись между собой, а под головой Леса вздулось что-то вроде подушки. Лежать в мешке было мягко, тепло, и пахло от него чем-то знакомым и приятным, скорее всего - сеновалом, когда он только-только заполнен сеном из таежных трав.
Кам извлек из браслета две горошины, на этот раз черного цвета. Бросил их в костер, затем выкатил из огня веточкой. Горошины увеличились до размеров гусиного яйца. И формой они напоминали яйца, только были не белыми, а черно-прозрачными. И внутри этих полупрозрачных яиц что-то шевелилось. Похожее зрелище Нов наблюдал, когда нечаянно разбил яйцо из-под наседки. Тогда он с детским испугом наблюдал, как внутри растекшейся жидкости ворочался живой зародыш цыпленка. Зародыш без защиты из скорлупы очень быстро умер на свежем воздухе, и маленький Лесик горько-горько плакал, жалея неосторожно погубленную жизнь.
Маг осторожно опустил зародыши в траву и вернулся к костру.
- Ты что сделал? - спросил юноша.
- Коней, - просто ответил маг.
- Вот так вот взял и сделал коней? - обалдел юный чародей.
- А что тут такого? Как же мы с тобой без лошадей из чащи выбираться станем?
- Я согласен, что на лошадях выбираться легче, - согласился Лес. - Но ведь я не о том. Ты же мне все время твердишь, что ты никакой не маг, не чародей, а сам взял, да запросто, даже не задумываясь, сотворил двух лошадей из двух горошин. Да ты же величайший волшебник во всем княжестве! А может быть, и на всей Земле! Сотворил живое из неживого!
- Да не живых коней, - охладил его восторг Кам, - а биороботов. И не сам я сотворил их, а наши ученые, генные инженеры. Эти кони в виде микросхем лежали в моем браслете. Я только то и сделал, что те схемы достал и активировал, то есть дал команду начать рост… Ладно, хватит болтать! Давай спать.
Маг сладко зевнул, расстелил свое одеяло, улегся и превратил в мешок. Под головой у него запузыри-лась подушка, Рой закрыл глаза и почти сразу же сладко засопел. Во сне он улыбался, видно, снилось ему что-то приятное. Да разве могут сниться неприятности непуганому человеку?
А Нов лежал рядом, смотрел на крупные звезды серпеня, и в голове его кружилась череда событий долгого-долгого дня. Интересно, думал он, а ют правду мне сказал или соврал для красного словца? Про брата, про то, что у Ножа в Ютландии остались дети - мальчик и девочка. Хорошо бы, если это оказалось правдой. Хотя не очень и хорошо. Хорошо, что линия Ножа не пресеклась окончательно, а плохо, что два племянника Леса тогда, выходит, томятся в Ютландии. В полоне…
По небосклону скатилась звезда. И еще одного лесича жизнь отлетела, подумал Нов. И заснул. Но спал беспокойно. Дважды за ночь вскакивал и бегал к кустам поглядеть, как растут кони. В первый раз зародыши были размером с волчат, а во второй уже напоминали свернувшихся клубком жеребят.
Глава десятая. Сражение в трактире
- Пароль "Пушка" знаешь? - спросил часовой.
- Знаю.
- Проходи!
Анекдот
Разбудило его бьющее в лицо солнце. Первая мысль Нова была такой: как там кони? Он вскочил на ноги и обомлел. На поляне паслись два красавца коня необычайно черной масти. Два сгустка темноты. Прямо как бетельгейзеры, подумал юноша. На вороных были богато изукрашенные уздечки, седла и еще болталось что-то непонятное - металлические ступеньки, которые ремешками крепились к седлам. Что бы это могло означать?
- Доброе утро, - сказал Кам. - Умывайся и иди завтракать.