Конечно, навряд ли перепуганный урус решится напасть, раз он соглашается на все, но соблазн для каана урусов будет велик и рисковать не стоило.
А проклятого Бурунчи все не было и не было. Бату еще раз посчитал дни, тщательно загибая пальцы. Нет, все правильно, хан нигде не ошибся. Темнику надлежало прибыть еще вчера, а уж Святоза-ру с его пушкарями-урусами - и вовсе три дня назад. Целых три дня! Выходит, что он успел бы взять город и еще дать своим воинам немного времени на забавы с булгарками, а вместо этого…. Не иначе как что-то случилось, но что?
Ответ на этот вопрос дал Субудай.
- Неспокойно в степи, - заметил он, когда они с Бату неспешно ехали по стану, прикидывая, кого именно оставить под Суваром. - Может, не следовало вырезать те тысячи степняков, которые были с урусами? Они ведь все равно находились в кольце.
- А как следовало? - угрюмо спросил Бату. - Конечно, лучше бы они были со мной, но стоило моим темникам только заговорить об этом, как они бы изготовились к бою, и я потерял бы намного больше людей, а так почти никто не вырвался из кольца. Во всяком случае, никто не смог упредить Святозара и его темников.
- Почти, - повторил Субудай. - Кое-кто все-таки ушел, пусть и не к урусам, а в степь, и рассказал остальным. Получилось, что ты напал на них подло, даже ничего не потребовав вначале. Как бы ты поступил на их месте после всего, что произошло?
- Понятно как, - хмыкнул Бату.
- Вот-вот, - подтвердил Субудай. - А они такие же, как мы.
- Мы лучше, - озлился Бату. - Если бы это было не так, то они сейчас стояли бы под Сыгнаком, а не мы в Булгарии. Да и что могут эти трусы, которые не знают, что для победы волкам надо держаться в одной стае и иметь одного вожака?
- Боюсь, что вожака им искать и не понадобится, - вздохнул Субудай. - Ты забыл про крепости урусов, стоящие на их земле. Когда волк режет отару, даже глупые овцы сбиваются в общую кучу, поближе к сторожевым собакам.
"Вот оно, - внезапно понял джихангир. - Скорее всего, сотника перехватили, он не смог передать мое повеление Бурунчи. Потому тот идет неспешно. Ведь пушки, которые стояли на стенах Оренбурга, очень тяжелые, и везти их быстро невозможно. Значит, и на стенах Яика точно такие же. Получается, что все в порядке, нужно лишь немного обождать. Сейчас на очереди переговоры с кааном урусов, а не взятие городов Булгарии, так что это ожидание мне не повредит".
Хан успокоился и, отогнав прочь глупые опасения, принялся распоряжаться далее. К вечеру все необходимые распоряжения были отданы, а к утру весь стан пришел в движение.
Монголы шли к Булгару налегке, ночуя прямо возле своих коней. Юрт ставили лишь три - для Вату, его брата Берке и Субудая. Нукеры выезжали с ними заранее, обгоняя всех, и когда знатные хозяева останавливались на ночлег, походные жилища уже ждали их. Услужливый баурши зорко следил, чтобы все было в порядке, и радовался тому, что, вопреки обыкновению, хан не взял с собой в поход на Булгарию ни одной жены.
С бабами пришлось бы помучиться - то не так, и это не эдак, а с ханом все гораздо проще. Бату, утомленный за день уймой дел и забот, торопливо принимался за простую трапезу и ложился спать. Оставалось только заменить ему гутулы, поставив на кошму высушенную пару с сухим войлоком внутри, вот и все.
Добродушный толстяк Орду, как и всегда, был рад увидеться со своим братом. В его сердце не было зависти к более удачливому, смелому и честолюбивому Бату. У него не хватало ума, чтобы угнаться за ним, но доставало мудрости, чтобы не только понять, но и смириться с этим.
Толстяк ласково лизнул его щеку и чуть виновато произнес:
- Я не хотел, чтобы ты получил эту весть в пути, где некогда над нею размышлять, а потому не стал посылать к тебе гонца.
Бату вопросительно посмотрел на брата.
- Каан урусов, дойдя до Камы, повернул и пошел вдоль по ней в сторону Каменного пояса, - пояснил Орду и с гордостью заметил: - Наверное, он узнал про то, что сюда идут твои тумены, и очень напугался.
Хан задумался. Если бы урус и впрямь испугался, то повернул бы своих воинов обратно. Понятным было бы и его поведение, если бы он просто остался стоять на месте - не доверяет и готов, в случае чего, к битве. А вот этот поворот истолкованию не поддавался. Получалось, что Константин оголяет проход, который ведет прямиком на Русь. Он что, выказывает тем самым покорность, подобно волку, который проиграл в поединке и теперь подставляет победителю свою шею?
Бату хмуро посмотрел на Субудая, но мудрый полководец, чье мнение джихангир ценил очень высоко, почти как свое, разве что чуть пониже, только недоуменно закряхтел и ничего не сказал.
- И куда нам теперь идти? - не выдержав, сердито спросил хан у своего наставника утром. - Зачем он пошел туда? Может, решил подойти к Биляру, чтобы упросить Абдуллу тоже выслать ко мне послов с согласием поделиться с Мультеком? Но для этого не обязательно идти туда самому. Тогда что он задумал?
Субудай закряхтел еще сильнее. Сознаваться в том, что он не понимает, - не хотелось, да и отвык он от этого, а что говорить, он и впрямь не знал. Но тут, на его удачу, прискакал гонец от Шейбани, и все сразу стало на свои места.
Тот сообщал, что в урусов, которых он, по повелению Бату, осадил у реки, вселились злобные духи, и они до сих пор не перестают сопротивляться его доблестным воинам. Сражаясь, словно страшные мангусы, они не хотят вложить свои сабли в ножны и покорно склонить голову перед братом великого джихангира. Более того, они уже соорудили себе укрепления, сидя за которыми беспрепятственно убивают его воинов.
Подойти же к ним пока не получается, хотя он, Шейбани, уже послал туда, как и было велено, одну, а затем еще одну тысячу воинов, которых как раз не хватило для решающего штурма города. Если Бату прикажет, то можно послать и еще, но с оставшимися не то что штурмовать, но и вести осаду Биляра будет невозможно.
Подтекст сообщения содержал в себе явный вопрос: "А может, ну ее, эту тысячу? Биляр-то поважнее будет. Там добыча, а с урусов-то что возьмешь?"
Бату было понятно, что теперь Шейбани запросто может оправдать свою неудачу неукоснительным выполнением повелений брата. Да что там, уже оправдывает. Он раздраженно посмотрел на гонца, собираясь сказать что-то резкое, но тут новая мысль схлестнулась с вопросом, на который он искал и не мог найти ответа, и мгновенная догадка тут же пришла в голову: "Так вот же объяснение. Именно к ним, попавшим в ловушку, и направляется каан, вознамерившись выручить из беды".
И тут же, следом за ней вторая: "Получается, что у Константина нет или почти нет пушек, иначе он не пошел бы на такое опасное дело. Ведь этим шагом он ставит под угрозу все свое войско. Если я запру моими туменами проход обратно, а я так и сделаю, то в капкане окажется все его войско".
А вдогон прилетела и третья мысль, самая радостная: "Да он просто не знает, что я снялся с места и теперь могу одним прыжком закрыть эту дорогу! Значит, следовало…"
- Передай Шейбани, чтобы он послал туда две или даже три тысячи своих воинов, но сломил непокорных урусов. Если и их окажется мало, пусть пошлет столько, сколько нужно. И скажи ему, что я прощаю неудачу под Биляром, но если он не одолеет урусов - не прощу!
Субудай, сидевший рядом, только одобрительно крякнул, но вслух не произнес ни слова. Лишь позже, когда гонец удалился, он спросил:
- Думаешь успеть разбить их до подхода каана?
- И не просто успеть, - отозвался Бату. - Мы посадим воинов Шейбани на их место, а я нападу на него со спины, когда он будет на подходе туда. Когда же он повернется ко мне лицом, чтобы огрызнуться в ответ, и примет бой, Шейбани вонзит саблю ему под лопатку.
- А что говорят твои люди, Орду-ичен? - осведомился Субудай у толстяка. - Сколько туменов у каана?
- У него две тысячи воинов посажены на коней, - ответил тот. - Пеших же, если считать по кострам, два тумена, - и попросил Бату: - Брат, позволь моим людям тоже принять участие в этой битве. Город не убежит со своего места. Я могу оставить близ него половину своих воинов, а вторую повести с тобой.
Джихангир хотел было ответить согласием, но верх взяла осторожность. Ни к чему рисковать, когда можно обойтись без этого.
- Тебе и впрямь придется снять две или три тысячи с осады Булгара. Но будет гораздо лучше, если ты отправишь их во все стороны, чтобы они стерегли проходы и не пропустили к каану урусов подкрепления, которые могут прийти ему на помощь. Я доверяю тебе свою спину, брат, ибо больше доверить ее мне некому, - проникновенно произнес Бату и лизнул Орду в щеку.
- Будь спокоен, брат! Я не пропущу ни одной урусской собаки, - пообещал Орду.
- А ты помнишь, что у Константина есть пушки? - осведомился Субудай, когда они уже были в пути. - Мы вместе с тобой глядели на ту отару овец, которую урусы забили за один раз.
- У нас тоже есть пушки, - напомнил хан.
Он и вправду распорядился взять с собой все легкие орудия, которые могли оказаться гораздо более полезными не при осаде Сувара - потому он и забрал их оттуда - а во время открытого сражения.
- Но у тебя нет тех, кто мог бы с ними управляться.