* * *
Как это хорошо - открыть глаза! Хотя бы щёлочкой! Какая радость - понять, что правда - это колышущийся свет за окном, дробный стук дождя в дешёвое непрозрачное стекло, смолистый запах и яркие доски свежего пола. А никак не крик умирающих лошадей, злой лязг оружия, и последнее дыхание короля: "Неметона… К ней… Больше никто…"
И не безудержная скачка, не украшенные пеной лошади, выжатые хуже губок, из боевых друзей, которые подчас ближе любого человека, вдруг превратившиеся в средство расплаты: столько миль на очередную лошадиную душу. Не перепуганные лица хозяев придорожных ферм, у которых приходится требовать новых - именем мёртвого короля, живой богини и своего доброго меча. Что все ужасы - сон, кошмарный - и минувший.
Явь же - тёплый и по-доброму тревожный запах, как от подгоревших лепёшек. Чуточку иной, но чем-то похож.
- Проснулся, сэр рыцарь? На-ка, выпей. Не бойся, это хорошее питьё. Называется кофе. Отвар жареного цикория. Не взбодрит, но укрепит сердце, придаст сил. Да и просто горячее питьё с утра - это хорошо. Жаль, что это утро нельзя назвать добрым.
На мгновение показалось, что перед ним - фурия из кошмара: огонь вместо волос, огромные нечеловеческие глаза нараспашку… Наваждение прошло так же быстро, как и накатило: на светлом полу, в старинной позе, сохраняющейся разве у самых диких горных кланов, да и то - для торжественных случаев, сидела девочка. Глаза скромно опущены вниз, да ещё и ресницами занавешены. Рыжая. Даже тёмно-рыжая, как молодые ветки ольхи. В вытянутых руках - через тряпицу - горшочек с ароматным питьём.
- Тут ещё сливки, и мёд, и немного ореховой настойки, - уговаривала та, - и всего этого большая пивная кружка! Вот как пьют кофе по-гленски!
Рыцарь взял горшок. Ручки у того не оказалось, но сквозь ткань горячо не было. Отхлебнул раз, другой… Вкус оказался незнакомый, но приятный. В голове, кроме ощущений, собрались мысли.
- Где я, красавица?
- У меня в гостях. Ты же скакал ко мне. В Кер-Сиди.
Девочка подняла серые, без белков глаза Неметоны. Усталые и мудрые. То ли от бесконечных лет, то ли от бессонной ночи. Но рыцарь всё никак не мог поверить, что страшный сон последней ночи произошёл на самом деле. Понимал - но не принимал. Что, впрочем, не мешало рассказывать. Всё, что помнил. И ещё чуть-чуть - отвечая на подсказки богини.
- Мы узнали о них по сигнальным дымам, - говорил он, удивляясь спокойствию и отстранённой пустоте в груди. - Король сказал, мол, как здорово, что армия не разошлась после подавления мятежа. Можно будет побить саксов и спокойно зимовать. Они к нам каждый год лезут, но мы их бьём с помощью Господней… - рыцарь осёкся, Немайн ожидала уже "Били…", но услышала: - И твоей, конечно. Тут же с самого начала всё пошло необычно. Саксы прислали послов, хотя всегда лезли в драку без разговора. Стоило задуматься, наверное, но Мейриг тогда только рассмеялся. И они пошли вперёд - а мы отошли малость повыше, чтоб стрелы дальше летели. Поставили обычный строй…
- Лучники впереди, плечом к плечу? Копейщики по флангам и чуть позади? - Немайн уже знала, как привыкли воевать камбрийцы.
- Да. Король с дружиной встал справа от пешего строя. Потом выскочил отряд их конницы. Собственно, это и была вся конница Хвикке - и на этот раз её вёл сам король. Обычно они прикрывали пехоту и держались позади. Мейриг сказал, что Господь лишил саксов разума и что победа наша. Мы ударили - вниз, под гору. Они бежали. Мы прорвались за пеший строй - но тут они развернулись… И их стало много!
- Ты говорил, тот отряд, что выскочил изначально, это все всадники Хвикке?
- Да. Мы много лет держим рубеж. Мы их знаем. Не иначе, саксам помог дьявол!
- Может быть, это была посаженная на лошадей пехота?
- Тогда б мы их разметали! То есть - нет. Там были все умелые наездники. Никакой слабины! Нас взяли в кольцо… Король сумел прорваться. Но "Чёрный Дракон" на холме к тому времени уже упал, наше войско бежало… Я не видел, как это случилось. И почему они не отступили. Правда, внизу кто-то рубился…
Немайн кивнула. Это было странно. Камбрийцы не стеснялись отступать перед сильным врагом. Особенно если тот нахватался стрел. Пойдёт дальше - получит ещё. Главное - чтобы шёл медленно, чтоб люди успели сбежаться в город. И уже там - или оборона стен, или полевая битва и разгром измотанного неприятеля.
А рыцарь продолжал говорить, и из кусочков, выхваченных одним бойцом, понемногу проявлялась картина страшного разгрома. Который был бы хуже - не цепляйся король со своими рыцарями за каждую пядь, не утыкай он стрелами преследующую конницу врага. Камбрийцы рассеялись по лесам, но вырезаны не были. Уже неплохо: мёртвых не воскресишь, а разбежавшихся можно и собрать. Было бы кому!
Король слишком долго не обращал внимание на раны. А дружина-семья оказалась связана кодексом чести. Выжить после смерти короля считалось непристойным. Хуже только нарушить последний приказ - который и получил гонец. Других распоряжений, даже по престолонаследию, король отдать не успел - а потому последним, что запомнил рыцарь, была атака его товарищей: безнадёжная, с пустыми колчанами, да и копья уцелели не у всех. И "Золотой Дракон" над копьями преследователей - знамя Уэссекса. Так что собирать беглецов оказалось некому.
Немайн продолжала спрашивать. Её интересовало всё: особенности вооружения и доспехов врагов, последовательность, в которой остатки дружины встречались с врагами и беглецами. Подробности понемногу приоткрывали истинную картину постигшей армию Гвента катастрофы. Она хотела понять не только что произошло - но и как. Мозг, приспособленный к созданию картинки по памяти да на слух, понемногу превращал батальное полотно в схему из военного трактата. "Битва при…" Пока неважно, какая деревня или река была ближе всего. "Приграничное сражение" - так будет вернее.
Король Мейриг недооценил вражескую конницу - и хитрость командира саксов. Впрочем, он ждал старого врага, год за годом убивавшего о частокол копий и ливень стрел лишних переселенцев с континента. На этот раз враг оказался другой - с несколько иной армией и куда более высоким уровнем воинского искусства. Больше того - в рисунке сражения проскакивало что-то знакомое.
Первая линия саксонского строя не включала королевской гвардии и лучников - только ополчение. В сущности - фаланга. Как её романтично называют варвары: "стена щитов". Справа, под знаменем короля - под "Белым вепрем", - всадники. Позади, за ними, не поднимая до времени значков, ещё отряд конницы - побольше, пообученнее, сплошь окольчуженный. Ещё дальше - пешая гвардия Хвикке. И немногочисленные лучники.
Строй расчленён, а Мейриг слишком быстро спустился с холма, не рассмотрел глубины неприятельского фронта. Привык, что строятся в одну линию. Вот и попал под фланговый удар уэссексцев. Советы которых явно слушали Хвикке.
Пока дружина Гвента пыталась вырваться, небольшой отряд обошёл линию камбрийцев и ударил по коноводам. Подать помощь тылу было невозможно: первая линия саксов двинулась вперёд. На расстоянии излёта стрелы - когда ещё можно прикрыться лёгким щитом - постояли, передохнули. И рванули вперёд так, как могут только варвары! Первые ряды наверняка полегли, но камбрийцы воевали с оглядкой назад. Лучники плечом к плечу, без щитов и доспеха - а позади, там, где верное спасение жуёт травку под присмотром немногих коноводов, крики и шум схватки…
Центр камбрийского строя побежал ещё до столкновения. Но копейщики удар приняли. По-римски - сначала метнули дротики, а потом двинулись навстречу саксам. На левом фланге их остановили, окружили и выбили. Но на правом копейщики прорвали саксонскую линию, разорванную бегом, отразили удары с фланга и пошли вперёд - клубок, окружённый бессильными врагами.
Тогда в бой вступила гвардия Хвикке: воины с двуручными топорами. И поддерживающие её лучники. Своих стрелков у камбрийцев уже не было - а в ближнем бою отборные ветераны в добрых доспехах быстро одержали победу. Им даже не пришлось применить свои топоры - которыми следовало перерубать копейные древки, чтобы создать пустоту в линии жал. Лучники и схватка с ополчением сделали своё дело: брешь нашлась. В дело пошли мечи.
Слухи быстрее лошадей. Старейшины кланов не съезжались - слетались, едва не обгоняя топот своих коней. Новости - тоже. Сида сидела неподвижно, словно кукла или статуя. Приветствовала, выслушивала - не двигая головой, только губы шевелились, да уши - то пускались в безумный танец, то успокаивались в настороженной готовности. Огромные глаза изучали пол. Вокруг мелькали имена: Артуис, Вриог, Паул, Иднорт, Корнерег, Гвидген, Кейдио, Брохвайл, Гендог, Ллеухонерд, Кадваладр… Король Мейриг наплодил немало сыновей, и у всех были равные права на престол. Впрочем, серьёзная армия была только у одного - Артуиса, короля Эргинга. А в придачу - военный и государственный талант! Принц Рис, например, о нём вообще без придыхания не говорил. Храбрый воин, славный полководец. Вот только сидит непрочно. В конце августа вышиб из города недовольных объединением с Гвентом мятежников во главе с дядьями. И, чтоб хоть немного успокоить народ, объявил себя независимым от отца правителем. Что не помешало ему остаться одним из наследников Гвента.
Амбиции, верно, будут у многих, но что-то сделать может только он. Или не может? Старейшины поглядывали на сиду. Недаром Мейриг послал именно к ней.
Когда собрались все, Неметона попросила гвентского рыцаря повторить свой рассказ. Потом заговорила сама. Коротко описала обстановку. Подытожила:
- Гонцов с известиями к королю Гулидиену я направила. Дальнейшее - не моё дело.