Дэффид повернулся к нему в некотором недоумении. Дело было не слишком важным, и того, чтобы беспокоить человека, пытающегося координировать подготовку нескольких кланов к войне, явно не стоило. Тем более, по сравнительно дешёвому вопросу! Именно сейчас, когда Дэффид поставил на кон не только свои состояние и честь, но и средства половины кланов Диведа, когда игра шла на тысячи и десятки тысяч солидов, к нему приставали с вопросом ценой в пару золотых! Впрочем, Дэфид давно заметил, что наибольшее желание сэкономить у служилого люда, что у придворных, что у рыцарей, вызывали суммы, сравнимые с жалованьем. Привыкнув к собственным бытовым делам, они и за королевский милиарисий торговались, а сотню солидов спускали без особых разговоров. Заметив, хозяин заезжего дома стал этим пользоваться, норовя продавать припасы для нужд короля крупным оптом. Так что теперь его жгло ощущение бессмысленности предстоящего разговора.
С другой стороны, этот вопрос связан с его дочерью. Которой он хотел дать возможность немного отдохнуть - пока не начнётся. Немайн получила на обзаведение около сотни солидов, сумма из категории больших. Но не всё же она навозному пообещала?
- В чём дело-то? - когда чиновник побагровел от нетерпения, спросил Дэффид.
- В солонине, - торопливо сообщил тот, - в свиной. Я взялся поставить ей на стройку. Из королевских запасов. Тех, которые на случай осады. Сэр Эдгар принял новые бочки, этого года, а старые нужно продать. Они же хорошие - но к следующему году будут плохие.
Дэффид кивнул. Понятно, что сам комендант продажей старой солонины не то чтоб не озаботился - но торговать лично счёл зазорным. И был, разумеется, кругом прав - если комендант торгует солониной, то кто учит ополченцев и ловит разбойников? А вот сбагрить ненужное через "навозника" - самое то.
- Так и что? - делая вид, что теряет терпение, поторопил чиновника Дэффид.
- Так не всё хорошие! - всплеснул руками тот, и сам чем-то похожий на одноименного жука - чернявый, плащ чёрный, усики торчат вперёд… Нет, право, быть ему "навозником", какую должность ни получит. - Не всё. Видимо, в позапрошлом году соли положили маловато.
Позапрошлый год был тихий… Как и большинство из последних, поди-ка, десяти. Осад и битв никто не ждал, а соль стоила дорого. Она всегда стоит дорого, даже морская.
- А не ты солением заведовал?
- Нет, сиятельный Дэффид, не я. И сейчас не я… К сожалению. Я, с позволения сказать, человек аккуратный. Я бы проследил. К тому же те бочки, которые не вздулись, отчаянным образом пересолены. Кажется, часть бочек пересолили, а на другую, напротив, не хватило. Так что, боюсь, неиспорченные бочки тоже не придутся по вкусу Неметоне. А я не хотел бы испытать её гнев. Я слышал про маятник…
Дэффид с трудом подавил улыбку. Надо же, детские страшилки оказались совсем не детскими. И весьма полезными.
- Неустойку плати, - пожал он плечами, - а что ж ещё? Не верю, что моя дочь этого не оговорила!
- Даже записала, - вздохнул "навозник", - вот…
И потащил из-под плаща довольно толстый свиток. У Дэффида глаза на лоб полезли. Ради десятка бочек солонины писать толстенный контрактище? Обычно в таких случаях хватало честного купеческого слова. А то пергамент дороже обойдётся.
Впрочем, когда вчитался - от проставленных количеств и сумм глаза на лоб не полезли потому, как уже были на лбу. То, что он видел, никак не вязалось с прокормом пары десятков работников - пусть даже в течение года. Дочь отчего-то скупала запасы, предназначенные для пропитания города в течение трёх месяцев осады - небольшой рабочей команде, строящей крепкую усадьбу в устье Туи, этого хватило бы… Дэффид не стал трудить мозги. Позвал ту дочь, что помогала Немайн с расчётами на ярмарке. И очень поднаторела в обращении с цифирью.
- Эйлет, посчитай-ка… Насколько этого хватит двадцати работникам.
Та только задумалась ненадолго. Даже и за пёрышко не взялась. Сидова наука!
- На сорок семь лет и девять месяцев, батюшка.
Теперь на людях было так. "Папка" остался для внутренних комнат. Что поделать - старые обычаи порядком забыты, и семье приходится ставить себя заново. Чтобы никто не усомнился в благородстве!
Впрочем, теперь-то Дэффид об этом не вспомнил. Слишком взволновало непонятное, что происходит в устье Туи - а потому некуртуазно привлёк к себе уставно-смиренную дочь, ухватил за голову, чмокнул в макушку.
- Спасибо, умница моя.
И повернулся к "навознику".
- Значит, так, - ласковый отец превратился в главу сильного рода. - Тут всё описано. Штраф, возврат средств по текущей рыночной стоимости… Эйлет, рынок теперь как будто на тебе? Почём там свиная солонина? Так вздорожала? Ну и ну! Отчего бы? Обычно в это время года дешевеет… А, баранину кто-то скупил, прямо живьём? Да, на носу поход. Король ещё не начинал закупок? А когда? По обычаю, всё снабжение после первых шести недель похода на нём, а не на кланах!
- Майни скупила, - скучно сообщила Эйлет, - город свой строить. А что?
Удивлённо проследила, как вдруг налившийся пунцовым отец быстренько ушёл внутрь хозяйской половины. Пожала плечами да двинулась следом.
Дэффиду было разом смешно и обидно. Смешно - потому как сам мог догадаться, что Немайн спокойно строить маленькую усадьбу не станет и вычудит что-то этакое. Обидно - потому как не сказала.
- Я с ней ещё поседею, - пожаловался он дочери, отхохотавшись, - вот принимай таких в семью… Но хороша. И права.
- Правда? - Эйлет обрадовалась, ждала-то громов и молний.
- Правда. Это я недодумал, а она - гордячка, сколько б её епископ поклонами ни лечил, всё сама… Но раз уж Майни ухитрилась стать кем-то вроде королевы и строить город, там нужен будет заезжий дом, - продолжил Дэффид. Эйлет захотелось зажать уши - а толку, если продолжение она и так знала, - а потому собирайся замуж! Девка Хозяином заезжего дома быть не может, дело на сторону отдавать нельзя, а Тулла с Кейром мне здесь нужны!
* * *
Город временами всплывал в чужих воспоминаниях - знакомый шапочно и нелюбимый. Вот пригороды, с их парками и дворцами - другое дело. А в самом городе - шаг в сторону от напомаженных парадных улиц, и начинается гниль, на которую строителю смотреть больно. На торжественных проспектах - бесконечный барахольный ряд, от уличных лотков до хрустальных витрин набитый бездельным товаром. Кошмарные норы станций метро с одним выходом.
Если бы болезнь, поразившая город, была банальной старостью… Увы. И всё-таки сон принёс её именно на эти неприятные улицы. На которых не всё было так уж плохо. Днём реклама не била по глазам, а яркий грим очередного подновления к дате выцветал под живым светом полуденного солнца. Хорошо, резкий весенний ветер с моря не нанёс ещё туристов - летом будут бродить праздные толпы, уродуя кропотливый образ бывшей столицы, представляя её стариком-чиновником в затрапезном: заляпанный винными пятнами атласный халат вместо мундира, нищая роскошь отставки… В Эрмитаж, впрочем, и теперь очередь на часы. Наверняка. Но Немайн - не туда.
Ей в консерваторию. Пока - всего лишь документы занести и узнать, на какой день назначат прослушивание. А потом, наверное, музеи - самые полезные: артиллерии и флота. Вечером Мариинка. Вечность в опере не была!
На улице - оглядывались. Не более того. Впрочем, на большинстве прохожих отчего-то красовались венецианские маски - золотые, серебристые, цветные, которые удивительно шли к костюмам двадцать первого века. Над проспектом летели стремительные мелодии рондо, под которые утренняя деловитая толпа и пихалась локтями. Асфальт пружинил под ногами, как сырая земля на окраинах Кер-Сиди. Немайн ещё подумала, что её, как и Петра, угораздило основать город на болоте. Вот только она озаботилась превратить оборонительные рвы в мелиорационные каналы - а потому в самом Кер-Сиди сухо. Если же кто-то решит обложить город осадой - то влажная земля и высоко стоящие солоноватые грунтовые воды будут уже его проблемой!
Великие города тем и отличаются от провинциальных, что пронять их может разве уэллсовский треножник. И то если буйствовать начнёт. А никак не смирная сида…
- Ого! А я и не знал, что нынче опять хобичьи игрища! - за спиной, шепотком.
- Нет, это скорей реконструкторы. Где ты толкиенутых с клевцами видел?
- А ты на уши посмотри!
Похоже, сзади идут. Привычно… Уже привычно. И неопасно. Здесь её уши сойдут за пластик. Главное, чтоб никто отрывать не начал. Впрочем, геологический молоток тоже не резиново-поддельный. И, что особенно хорошо, не является формальным оружием. Конечно, объяснять, зачем это нужно в городе, случись что, придётся. Но - не раньше. Для кого штуковина на поясе Немайн - оружие, те явно и одёжку датируют. А значит, либо подделка, либо разрешение есть. А для кого инструмент… Ну мало ли откуда сестра солнца и ветра торопится. Может, студентка с поезда, с практики, топает через центр к себе в общагу.
- И на пальце бижутерия… Либо у девочки нет вкуса, либо одно из трёх эльфийских, - продолжали за спиной, - слушай, это мне кажется, или её уши назад развернулись?
- Так. Дыхни. Не пил. Дай лоб пощупаю. Здоров. Слава богу! Значит, просто дурость. Ну а мозги и вокалист - понятия несовместные. Так что поступай в свою консу смело. В политех ты не годишься, там хоть немного думать нужно.
- У некоторых людей есть мышцы, ушами шевелить.
- Не настолько, чтобы их…
Немайн стало смешно. Уши дёрнулись.
- Моторчик, значит. До чего техника дошла…
Навстречу - ровная летящая походка, пляшущие в такт шагам струны белого золота. И - ни какой маски! Она. Высокая, красивая, как всегда стильная… Здесь, в Питере? Немайн бросилась навстречу.
- Привет! Что ты тут делаешь?