"Проклятье! - Выругался про себя Петр. - Не Монс, так Росс. Это, наверное, судьба… Надеюсь, что эта хотя бы не такой дурой окажется…"
Их слегка затянувшийся взгляд, полный взаимного интереса, не остался без внимания окружающих.
- Ну, друг, поздравляю, - шепнул на ухо, хлопнув по плечу Дэвида Фома. - Петру Алексеевичу твоя дочка приглянулась. Да ты не тушуйся. У нас половина Немецкой слободы пыталась его увлечь. Даже юную Анну Монс, что почитали первой красавицей среди ваших, предлагали. Так и от той он нос воротил. Отшучивался, дескать, мал еще. А тут такой взгляд… Да не только у Государя, но и у дочки твоей.
- И что со всем этим делать? - Растерянно спросил Дэвид.
- Ничего не делать. Коли Петр Алексеевич надумает, то приблизит к себе твою дочь. А значит и ты при деле будешь, и она уж точно бедствовать не станет.
- Так ведь кто она, а кто он? - Так же тихо и слегка перепугано, шепнул Дэвид. - В жены‑то ее взять не сможет даже если захочет.
- Он своих не бросает. Если будет с ней жить, то хоть в браке, хоть без него, она окажется под его опекой. Особенно если детишек народят.
Тем временем затянувшаяся пауза из‑за встретившихся взглядов юной пары стала просто звенящей.
- Кхе! Кхе! - Нарочито громко кашлянул Меньшиков. - Сударыня, позвольте, - обратился он к Анне, приглашая ее пройти к столу. На что Петр чуть усмехнулся и не отводя глаз от девицы кивнул ей, дождался книксена и двинулся дальше.
Ранним утром следующего дня
- Ты чего? - Поглаживая рыжие кудряшки Анны спросил царь, когда почувствовал слезы, капающие на его грудь. - Я тебя обидел?
- Нет, что ты… - резко оживилась девица, полезшая сразу целоваться. - Я просто боюсь… жутко боюсь, что ты поедешь дальше, оставишь, забудешь меня…
- Глупости, - взяв ее лицо в свои ладони произнес Петр. - Вместе доедем до озера. Все там осмотрим. А потом я заберу тебя в Преображенское. Если сама захочешь, конечно.
- Да как же я могу не захотеть? - Вскинулась Анна.
- Но сразу говорю - про женитьбу ни слова. Я царь, и себе не принадлежу. Если интересы державы потребуют, возьму в жены ту, которую потребуется для дела. Пусть она трижды ненавистна и уродина. - От таких слов, Анна поджала губки и слегка напряглась. - Впрочем, это не будет мешать нашим чувствам. Даже взяв себе жену, никуда тебя не погоню. Готова ли ты к этому?
- Быть рядом, но не иметь на тебя никаких прав? - Чуть подумав спросила она.
- Да, - по–доброму улыбнулся Петр. Ему нравилась ее смышленость.
- Ты разве оставил мне выбор? - Ответила Анна и, обняв Петра за шею впилась в него поцелуем.
Глава 9
5 февраля 1686 года. Москва. Кремль
Софья с задумчивым видом сидела в кресле и смотрела в окно, за которым кружил снег.
- Душа моя, - Василий с печальным видом смотрел на задумчивую возлюбленную, - посланцы Австрии и Венеции требуют от нас не затягивать с выступлением против османов. Я у них выторговал год на подготовку, ссылаясь на нехватку денег, но даже это их сильно раздражало.
- То есть, на подготовку у нас не только год, - все также задумчиво произнесла Софья, выстукивая какую‑то мелодию пальцами по столу.
- Тебя тревожит Петр? - Наконец не выдержал Голицын, подняв нелюбимую тему царевны.
- И с каждым годом все больше…
- Но стрельцов и полки нового строя мы крепко держим в своих руках. А вернувшись с победой, так и вообще - получим их преданность на многие годы. Я обещаю - мы официально венчаем тебя на царство!
- Сколько у Петра сейчас войск? - Как будто не услышав его, спросила царевна.
- Сложно сказать, - с легким раздражением хмыкнул Василий. - Официально - девять рот: шесть пехотных, две конные и одна артиллерийская. То есть, около пятнадцати сотен человек. Однако кроме них у него есть еще люди вооруженные и при деле.
- И сколько же на него работает человек?
- Без малого пять тысяч, с учетом ткацкой, лесопильной, корабельной и двух сельских мануфактур, а также двух десятков мастерских и десяти придорожных фортов. Сама видишь - не так и много. У иного боярина больше.
- Но Петр - не боярин. - Отрезала Софья. - Ты все узнал о его планах на ближайший год?
- Их много, но все они связаны с деньгами. Государственные дела он как будто бы полностью игнорирует, по крайней мере, напрямую. Даже воинства уже мог держать много больше.
- Больше?
- Доходов от ткацкой, лесопильной и двух сельских мануфактур ему хватит, чтобы сытно содержать тысяч двадцать, а то и двадцать пять. Однако он не спешит нанимать и вооружать людей. Сейчас их не более чем нужно для защиты от разбойников его торговых и заводских дел.
- Ты уверен? - Скептически глянув на Василия, переспросила царевна.
- Да, душа моя, - кивнул Голицын. - Не царевич, а купец какой‑то или заводчик. Все помыслы лишь о прибыли да производстве.
- Хорошо бы, - усмехнулась Софья. - Он помешает нам в этих походах?
- Напротив, - улыбнулся фаворит. - Мне стало известно, что свою дорогу, проложенную от Преображенского до Переславля, Петр решил тянуть дальше не только на север до Ярославля через Ростов, но и на юг до Тулы. Для чего сейчас проводит сбор средств. Впрочем, своих сил ему и без помощников хватит.
- А зачем ему Ярославль и Тула?
- Про Ярославль толком не знаю, слухов много, но по делу никто ничего не говорит. В Туле же его заинтересовали железоделательные заводики. Вон, один заводчик из числа бывших государевых крестьян, к нему уже три раза приезжал.
- Кто таков?
- Никитка Ануфриев сын Демидов. Ничем особым не отметился и почему выбор Петра пал на него мне неведомо. Полагаю, что случайно.
- У братика и случайно?
- Все может быть, - пожал плечами Василий. - В конце концов, несмотря на всю его разумность, ему всего шестнадцатый год идет. Так что, все возможно. Нам же эта затея только на руку. До Тулы он может дорогу и не дотянет за нынешний год, а вот с мостом через Оку может успеть. Он ведь его хочет деревянным поначалу делать, а потом рядом не спеша каменный строить. А без даже деревянного моста нам много возиться придется - наплавную переправу делать.
- Это да, это хорошо, - кивнул Софья. - Ты только смотри да подгадывай так, чтобы все войска с собой не прихватить.
- Опасаешься, что попытается силой власть взять?
- Опасаюсь, - кивнул царевна. - Вон и шалаву себе рыжую завел. В постель затащил. Как бы намекая, что в любой момент жениться может. А значит заявить о себе как о взрослом муже, которому регент не нужен.
- Так безродная же девица! - Возмутился Василий. - Не посмеет он на ней жениться. Держит для утех, да и только.
- Так открыто? - Улыбнулась Софья. - Мы вон с тобой людям не открываемся, чтобы лишнего чего говорить не стали, а братик взял себе эту рыжую бестию и живет с ней, ничего не стыдясь. Зачем? Он ведь ничего просто так не делает.
- Влюбился он. Вот страсти голову и морочат.
- Возможно… - кивнула царевна. - Но если влюбился, то отчего в жены ее не берет? Мне доносили, что она уже от него понесла, из‑за чего братик мой развел беготню. Все это неспроста. Чую - дразнит он меня.
- Душа моя, - улыбнулся Василий, - я говорил с Натальей Кирилловной по этому вопросу. Она ведь и сама переживает из‑за этой безродной кошки.
- И что она сказала?
- Что у нее с Петром был разговор и он де, чуть ли не грубым манером ей ответил, ссылаясь на то, что с возрастом ума лишаться стала.
- Вот как? - Удивилась Софья.
- Именно. Петр ей пообещал, что никаких намерений жениться на Анне у него нет, и та об этом знает. У них просто любовь, которой ему не хочется стыдиться. Вероятно, лавры Людовика XIV Французского прельщают. Уверен, что Франц Лефорт, ныне служащий ему, поведал вашему брату о Париже не меньше, чем мне. А там много изысканных и утонченных отношений вне банального и пошлого брака.
- То Петр, а эта рыжая шалава? Ведь если родить, да ребенок выживет, может и уломать братика. Особенно если мальчика.
- Наталья Кирилловна и с ней беседовала, после чего успокоилась, - усмехнулся Василий. - Твой братец, как оказалось, еще в первую ночь все доходчиво объяснил.
- И она согласилась?
- А чего ей не согласиться? Царевич ведь. Прижить от него детей - благое дело. Тем более что он ее полностью на содержание взял и пылинки сдувает.
- Да уж… - покачала головой Софья. - А что еще, кроме дороги он затевает в нынешнем году?
- Ничего особенного. Затевает новую лесопильную мануфактуру в Переславле, купил пороховые мельницы и бумагоделательную мануфактуру на Яузе, стекольный заводик в Измайлово и так далее. Какая‑то совершенно безобидная возня.
- Погоди, - напряглась Софья. - Ведь завод стекольный в Измайлово был казне приписан. Как он его купил?
- Он предложил за него хорошие деньги. А они нам нужны в предстоящем деле. Тем более что заводик был захудалым. Чего бы и не продать? Пусть лучше заводами занимается да дороги с мостами сооружает, чем с нами бодается за право сидеть на престоле. И нам польза и ему занятие.
- Что правда, то правда, - усмехнулась Софья. - Только не нравится мне это все. Не знаю, почему, но не нравиться. Вроде делом хорошим занимается и со мной он вежлив, но… что‑то во всем этом не так. Взгляд у него совершенно не детский. Пугающий.