7.
Это была несколько иная пустыня, хотя на горизонте опять поднимались горы. Под ногами была не соляная корка, а просто серая пыль. Жгуче светило низкое, оранжевое солнце. Небо казалось серым и низким, хотя туч не было. Дул ветер - ровный и несильный.
- М-да, - сказал я, оглядываясь (позади было то же самое), - это снова не Любичи и не сорок второй... Не-ве-зёт...
Но стоять всё равно не имело смысла. Тем более, что километрах в десяти от меня виднелось какое-то здание вроде гаража или ангара. К нему я и направился, поднимая пыль кроссовками.
Я преодолел уже почти все эти километры - страшно нудные, как и все километры на открытом месте - когда из здания вышли и двинулись к горам две человеческих фигуры. Высокий мужчина и мальчик шли рядом - неспешно и уверенно, тем шагом, который характерен для людей, намеревающихся одолеть долгий путь.
Я хотел их окликнуть, но потом передумал. Не потому, что боялся, нет. Просто... наоборот, это наверняка были хорошие люди. Со своей дорогой и своими проблемами - и мне не хотелось опять расстраиваться расставанием.
К тому времени, когда я дошёл до ангара-сарая, они превратились в две маленькие фигурки, почти терявшиеся на фоне гор. И так ни разу и не оглянулись, хотя я ещё долго смотрел им вслед...
Внутри были только пыль, взломанный люк в подвал и какая-то машина, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся непонятно на чём работавшим электрическим насосом. Я заменил воду во фляжках и напился. Потом постоял над проломом в полу, раздумывая, спуститься - или нет. Чем-то нехорошим веяло от дыры... И я не стал туда спускаться.
Снаружи темнело, но было по-прежнему тепло, и я устроился на ночлег под внешним навесом. Где-то далеко-далеко в стороне гор загорелся огонь костра, и я смотрел на него и улыбался - меня грела мысль, что там, возле этого огня, сидят люди.
А потом... потом я неожиданно вспомнил! И вскочил, злясь на себя, что не догнал их!
Книжка! Стивен Кинг! Роланд из Гилеада и Джейк! Постоялый двор с насосом, часть первая "Тёмной башни"! Колька Егерь читал эти книжки и нам давал! Господи... так значит, Кинг и правда ничего не выдумал, если только я не сошёл с ума! Хорошо, что я не полез в подвал...
Я ещё долго смотрел на этот костёр, пока не уснул. Не помню, чтобы мне что-то снилось. И сам сон был спокойным и глубоким. Но, когда я проснулся, пустыни не было.
Я лежал на скамейке самого обычного городского парка. Надо мной склонялись ветви ивы, похожие на шатёр. Где-то в вышине шумел по листьям дождь.
Я не удивился и не испугался. В конце концов, это могли быть именно Любичи, а значит не пугаться следовало, а просто быть осторожным. Для начала я выпустил куртку поверх ремня с пистолетами и ножом...
...Тут была осень. Не поздняя, но осень, сыпавшая с неба не холодным, не тёплым, не сильным, не слабым дождём. Я шёл по аллеям парка и понимал всё больше и больше, что это не Любичи и, кажется, вообще не жилой город.
И аллеи, и частые скамейки, и летняя эстрада, к которой я как-то вышел, были пусты. И не слышалось ни одного живого звука. Мои часы стояли. Я начал подозревать, что это опять некое чёрт-те-где меду мирами и сердито подумал об отсутствии порядка в канцеляриях, ведающих всем этим.
Как раз когда я так подумал - парк кончился.
Длинная улица "спального района" была заштрихована дождём. Мокро поблёскивали трамвайные рельсы. Тяжело наклонились к асфальту чахлые деревца. Было пусто. И я пошёл через эту пустоту, по нескончаемой дождливой улице.
Я как-то сразу и быстро устал, больше, чем уставал до этого где бы то ни было. Заболела грудь, звук моих кроссовок по асфальту казался противным, каким-то болотным. А что если эта улица никогда не кончится? Может быть, это и есть ловушка - я обречён вечно шагать по этой сырости, сквозь ровный бесконечный дождь?
Это, пожалуй, пострашнее любого другого, что могло со мной случиться... Я поглядел на одинаковые окна одинаковых девятиэтажек. Они смотрели со слепым равнодушием. Небо - бесцветное, серое - казалось захлопнутой крышкой мусорного бака.
Усталость стала непреодолимой, и я тяжело сел на стоявшую под навесом около трамвайных путей скамейку. Хотел поесть, но понял, что не голоден.
В луже на асфальте бесконечно и непонятно почему крутился кусочек полиэтилена - то ли от кассеты, то ли от сигаретной пачки. Я тупо смотрел на него, пока не встряхнулся, услышав шум приближающегося трамвая.
Угловатый, красно-белый, вагон замедлял ход. Двери с коротким шипением открылись. В салоне никого не было, никого не было в кабине, но мне вдруг захотелось встать и войти внутрь. Там решатся все проблемы. Навсегда.
Наверное, я бы так и сделал, но двери дрогнули, захлопнулись, трамвай со звоном набрал ход и исчез в дожде.
А я заставил себя встать и опять поплёлся через морось по улице, у которой не имелось видимого конца - всё новые и новые дома, новые и новые замученные тополя, новые и новые арочные входы во дворы выплывали из мути.
Я пожалел, что со мной нет дебильника - врубить бы сейчас "Memmingem", 3-й концерт "Blackmore's Night", чтобы средневековая плясовая разогнала всё это - серость, сумрак, мокреть... Или - "Play, minstrel, play"... Я заставил себя (какое усилие для этого понадобилось!) напевать вслух:
Play, minstrel, play for me,
Play, unclefather...
И неожиданно для самого себя свернул во двор, под первую попавшуюся арку.
Двор был, как двор - те же тополя, песочница, горки-качели... Я подошёл именно к качелям. Качнул их (они заскрипели), преодолел появившееся вновь желание сесть. И остался стоять, глядя, как с неба планируют мелкие капли, ощущая, что я промок насквозь.
Двери подъездов были открыты, я, двигаясь через силу, подошёл к крайней и заглянул внутрь. Там горела лампочка, на стене было написано:
RAP FOREWER!
Я устало и тупо смотрел на эту надпись, думая, до чего будет обидно, если это окажется последним, что я увижу в своей жизни. Напротив двери лифта виднелась ещё одна надпись:
НЕ СПИ, ЗАМЁРЗНЕШЬ!
Пожалуй, не менее глупая, чем первая. Я сделал пару шагов внутрь, к лифту - и понял, что валюсь с ног. Перед глазами оказался пол из коричневого дешёвого кафеля. Я вытянул руку к лифту, перевалился на бок и закрыл глаза.
8.
Я сидел в ванне. В небольшой, но очень чистой кафельной комнатке - и кафель был не грязно-коричневый, а розовый и мраморными разводами, а вода - тёплой.
Моя одежда, обувь, снаряжение - всё отсутствовало, но с вешалки тяжело спускался махровый халат, а возле ванны стояли пушистые тапки в виде собачьих морд. Терпеть всегда не мог такие.
Так, подумал я. И что это такое? Окажись вокруг лес, горы, пустыня (чтоб ей пусто было) - я бы ощущал себя нормальнее. А в нормальной обстановке - нате вам, опять появилось беспокойство. Доигрался - вернусь домой, спать буду на полу, с пистолетом под рукой.
Если вернусь, конечно. Я вылез из ванной, стараясь не шуметь и прислушиваясь. Что там за дверью-то? Обычная квартира? Или НЕобычная квартира? Или не квартира вообще? Вроде тихо...
Я влез в халат, пихнул под ванну тапки. И всё-таки не уследил, когда и как открылась дверь и весёлый мужской голос спросил:
- Согрелся?..
...Я узнал его сразу и совершенно не удивился. Невысокий, плотный и круглолицый мужчина с чёрными усиками и насмешливыми глазами не раз встречался мне и в телепередачах, и на обложках книг с его фамилией.
А после недавнего фурора фильмов по его романам о воинах Света и Тьмы он был, пожалуй, известен даже неграмотным - и не только у нас в стране.
Другое дело, что фильмы его и большинство его книг никогда мне не нравились. И вообще у меня было сомнение, что это - он настоящий.
Но какао и оладьи с вареньем были настоящие. И квартира - двухкомнатная, через приоткрытую дверь в соседнюю комнату я видел ряды дисков, кассет и книг в шкафу, блеск экрана выключенного компьютера - тоже была вроде бы настоящая.
- Я тебя нашёл на полу внизу, около лифта, - пояснил хозяин квартиры, с удовольствием наблюдая, как я ем. А я уже заметил, что моя одежда сушится над включенной плитой, и тут же лежит оружие и снаряжение. - Как тебя сюда занесло?
Я начал допивать какао, размышляя, рассказать ему всё или нет, растягивая время, спросил:
- А вы... как вы тут оказались?
- Это место, где я работаю, - пояснил он. - Я его сам создал. И тут довольно редко бывают гости.
- Ясно, - отозвался я. - Не слишком уютное место вы создали. По-моему, с фантазией у вас всё в порядке, могли бы и постараться для себя...
Известный писатель без обиды, но досадливо поморщился:
- Ты не понял. Я его специально таким и создавал. Местом, где ничего не происходит. Мне хватает суеты и в каждодневной жизни, и в книгах, которые я пишу.
- А люди, которые сюда попадают? - поинтересовался я. - Они, как же? Похоже, ваш мир тянет из них то, чего ему не хватает - эмоции и жизнь.
- Я никого к себе не зову, - отозвался он. - Хочешь ещё какао?
- Нет, спасибо... - я посмотрел на одежду. - Она ещё не высохла?
- Нет. Может быть, расскажешь, что ты ищешь? Всё равно пока ты тут, я не смогу работать, а больше делать нечего.