- А подозрительно, что наш товарищ командир в гимнастерке без знаков различия. Да и гимнастерочка-то уж больно новая, необмятая.
- И что? Мало ли чего бывает?.. Может, только получил, не успел всю фурнитуру пришить, а как немец напал - схватил первое, что под руку попалось. Немец-то эвон как попер - и не ждал никто.
- А все равно, я бы бдительности не терял!
Я усмехнулся. Типичная ситуация: аутсайдер группы пытается настроить остальных против лидера. Ну-ну, посмотрим, как у Иванюшина это получится.
- Вот ты, к примеру, знаешь, какого он звания, из какого подразделения? - вновь подал голос младший политрук.
- Так это… нет, - несколько озадаченно отозвался Головатюк, - но я как-то и не спрашивал.
- Во-о-от, - удовлетворенно заявил Иванюшин, - и чего это он нас отослал, когда бой начался? Отходите, мол… а сам остался. Может, он там потихоньку от нас вступил в контакт с врагом?
- Так там же всю дорогу стрельба шла мама не горюй! И он же это… столько гадов положил гранатами, - повысил голос Головатюк, как видно приведенный в изумление фактом подобного обвинения.
- Ничего. Для пользы дела фашисты могут и своих положить, - авторитетно заявил младший политрук.
- Да какая тут польза делу? - горячо вскинулся старший сержант.
- Втереться в доверие.
- К кому? К нам, что ли? Тоже мне, важные цацы!
- Ну… сначала к нам, а затем с нашей помощью и…
- С какой нашей помощью? Да нас самих в особый отдел упекут, только появимся. Почему, мол, да как, не дезертиры ли? Какое тут доверие?
- Ну мало ли, - уже неуверенно отозвался Иванюшин. - А может, мы героически выйдем к нашим. С боем!
- Так чтобы нам героически с боем к своим выйти, - развил успех Головатюк, - надобно командира слушать! А иначе так и сгинем не за понюшку табаку. Я вам так скажу, товарищ младший политрук, нам сейчас нашего командира надо ой как держаться. Он один нас к своим вывести сможет. Это уж мне поверьте! Я таких командиров еще никогда не встречал - оченно сурьезный боец. И командир хоть куда.
Младший политрук помолчал некоторое время, а затем, судя по интонации уже признавая свое поражение, все-таки добавил:
- Но все равно бдительности терять не следует. И это мое вам, товарищ Головатюк, партийное поручение…
Они замолчали. Я еще немного посидел, размышляя над их словами, а затем понял, что незачем заниматься любительством. В конце концов с вершины того дерева я не заметил никаких признаков не только погони, но и вообще присутствия людей в радиусе где-то около восьми километров. А это, при наглядно засвидетельствованном мной темпе передвижения местного населения по пересеченной лесистой местности давало как минимум три часа безопасного времени, которое можно потратить на аналитику. Если, конечно, я приступлю к ней прямо сейчас. Поэтому я поднялся и двинулся вперед.
Да уж!.. Лагерь они разбили из ряда вон плохо. Ветви для лежаков были срублены прямо с деревьев, окружавших поляну, причем не по веточке, прореживая крону, а сплошняком, с одной стороны. Если бы здешний противник использовал даже очень устаревшие и примитивные станции оптовизуальной разведки, засечь наш лагерь для него не представило бы никакого труда. Просто по изуродованным кронам. Не говоря уже о том, что костер они развели прямо посередине поляны, не приняв никаких мер маскировки. Засечь его был способен даже простейший инфракрасный маркировщик, входящий в систему обеспечения безопасности движения гражданских олэеров.
Я покачал головой, но ничего говорить не стал. Позже. Сейчас анализ обстановки гораздо важнее. А просто выказать неудовольствие, не заставив все переделать, - бессмысленная трата времени. Первое правило командира: не можешь заставить сделать правильно - не заметь, а если уж публично зафиксировал недостаток - добейся его устранения.
- Головатюк, дежуришь первым. Потом Иванюшин. Младший политрук будит меня. Время дежурства - четыре часа. Все понятно?
- Так точно, - дружно отозвались оба, но Иванюшин не выдержал и задал-таки вопрос:
- Товарищ командир, а можно узнать какого вы звания?
- Капитан. Капитан Куницын, - отозвался я, снимая ремень и устраиваясь на подстилке. Я выбрал это звание поскольку, как я теперь знал, оно приблизительно соответствовало уровню моей подготовки… то есть если бы речь шла о Гвардии. Ну и еще потому, что среди найденных мной документов оказался один как раз с таким званием и фамилией. - Мне надо подремать. Людей поблизости нет, но все равно не шумите. Понятно?
- Так точно, - вновь хором отозвались они.
Я проснулся в тот момент, когда Иванюшин уже протянул руку, чтобы потрясти меня за плечо. На этот раз меня никто не беспокоил, так что и этап разделенного сознания, и этап использования нелинейной логики прошли вполне удачно. После чего я просто заснул. И вот теперь младший политрук будил меня, для того чтобы я заступил на дежурство.
- Ну как обстановка, товарищ Иванюшин? - спросил я, поднимаясь с кучи веток, служившей мне постелью.
- Все тихо, товарищ командир, - отозвался младший политрук.
Я кивнул и поднялся на ноги, перепоясавшись ремнем. Иванюшин молча улегся на свое место и спустя несколько минут мерно засопел. Похоже, он сидел с Головатюком, а спать улегся только сейчас. Я прошелся вокруг поляны. Костер уже потух. Над головой висели крупные звезды. Лес тихо шумел. Я прислушался к мерному дыханию своих соратников, а затем подхватил пустой "дегтярь", вытащил из разорванного сидора Головатюка несколько пачек патронов и присел на краю поляны. Надо было осваивать попавшее в руки оружие…
* * *
- …Кто такие? Должность, звание, фамилия?
- Сержант Коновалов, командир расчета 45-миллиметрового противотанкового орудия второго огневого взвода третьей батареи отдельного противотанкового дивизиона войсковой части 45 756, - доложил драчун.
Вслед за ним представился второй, оказавшийся заряжающим соседнего расчета.
- Как здесь оказались?
- Отступаем, - отозвался Коновалов. - Во время нападения немцев были в летних лагерях. Без боеприпасов. Поэтому при появлении противника вступили в бой со стрелковым оружием. Но много не навоевали. Орудия просто подавили танками. И ребят… - он всхлипнул, но быстро взял себя в руки, - вот с тех пор и бежим. Сначала нас шестеро было, но Казакевич и Баюшкин исчезли в деревне, когда пошли в разведку. Может, просто по-тихому слиняли, а может, местные захватили. Ну чтобы перед немцами выслужится… - Он мрачно стиснул зубы, так что налились желваки.
Я понимающе кивнул. Как я уже знал, армия, в строю которой я так неожиданно оказался, действовала, по существу, на оккупированной территории, занятой только два года назад. Впрочем, что еще считать оккупацией… Эти территории стали самостоятельной страной всего около двадцати лет назад, а до тех пор входили в состав державы-предшественницы. Так что оккупацию двухлетней давности вполне можно было назвать возвращением территорий… Но, к сожалению, за прошедшие два года новая держава успела довольно гнусно зарекомендовать себя на вновь присоединенных территориях, так что предположение сержанта вполне имело право на существование.
- Остальные?
- Пашкевич погиб, когда мы нарвались на мотоциклистов. А Бакрушев… - сержант покосился назад, - тогда же ранен был. Еще сутки мучился. С километр отсюда отошел. Так что только мы с Гибаньшиным остались. Из тех, кто после первого боя выжил. - Тут он снова всхлипнул. - Как же так, товарищ командир? Говорили же малой кровью, на чужой территории…
Я протянул руку и сжал его плечо. Тяжело видеть, как крепкий, здоровый мужчина молча давится слезами.
- Ничего, боец, теперь вы не одни. Теперь вы в составе подразделения. И мы им еще покажем!..