- Что? Ах, конвой… И это тоже, как заноза в заднице. Не представляю - как морякам помочь?
Максим потрогал свой остывший недопитый чай и потянулся за чайником.
- На лодке как раз время утреннего чая.
- Слушай, Макс! - встрепенулся Долгов. - А ведь это идея! И я уже о ней думал. А что если нам к разгрому конвоя привлечь "Дмитрия Новгородского"?
Максим поперхнулся и, стряхнув с куртки чайные брызги, спросил:
- Сам-то понял, что сказал?
- Моряки ведь уйму народа положат! А нашим это - плёвое дело. Я ведь сводки читал, как наши "Тирпиц" уничтожили. Правда, немцы так и не поняли, что произошло. Утверждали, что на мине подорвался, а затем боекомплект взорвался.
- Конечно, только бы и нам ещё на лодку перебраться. У тебя, наверное, и план есть? Или спрятанный в сопках вертолёт? Да и он не поможет. Нашего "Дмитрия" ещё надо найти.
От собственной идеи Долгов разволновался и, потирая руки, расхаживал по кабинету гигантскими шагами. Вдруг он остановился напротив Максима и, ткнув ему в грудь пальцем, твёрдо заявил:
- И сделаешь это ты!
- Вертолёт я не умею водить, - смущённо улыбнулся Максим.
- Да при чём здесь вертолёт?! - не понял шутку Долгов. - Неужели ты не думал, как нам на лодку вернуться?
- Сегодня ночью думал.
- Это хорошо, что думал. Значит, мы с тобой оба мыслители. И что ты придумал?
- Да ничего в голову не лезет.
- А вот мне залезло. Мы с ними по рации свяжемся!
- Толик, не выйдет. Нас сразу запеленгуют. И немцы, и русские. Навредим и себе, и лодке.
- И об этом я подумал. Ты в цирке был?
- Случалось. А что, приглашаешь?
- Да перестань ты! Я ведь серьёзно. Ты видел, как собака примеры решает? Ей дрессировщик табличку показывает - два плюс два, а она четыре раза гавкает.
- Было и такое, кажется.
- А в чём фокус, знаешь?
Окончательно сбитый с толку Максим, едва успевая поворачивать голову вслед за бегающим по кабинету Долговым, неуверенно ответил:
- Наверное, математику знает.
- Кто, собака? Ну, темнота! В кармане у дрессировщика резиновая груша с ультразвуковым свистком. Сколько раз он на неё нажмёт, столько она и лает. Зрители свисток не слышат, а собака слышит, так как у неё звуковой диапазон пошире нашего будет. Теперь понял, о чём я? Связь улавливаешь?
- Ещё нет. Нам нужна собака?
Долгов остановился и недоверчиво посмотрел в лицо Максиму.
- Ты что, и вправду ничего не понял? Или это мы так шутим? Это хорошо. Потому что в Мурманске стоит очередь из желающих поставить тебя к стенке! А ты шутишь - это хорошо. Значит, с делом справишься. - Старпом схватил его за руку и потащил к окну: - Смотри! Это антенны нашего передающего радиоузла. Мощность хорошая - с Москвой можно связаться. А ты ведь у нас кто? Ты гений радиоэлектроники! Что тебе стоит порыться в радиостанции и расширить диапазон частот до таких, чтобы сейчас их ещё не знали и не смогли прослушать, а на лодке приняли? Это и будет наш ультразвуковой свисток!
- Не получится, - Максим виновато посмотрел на Долгова и отрицательно мотнул головой. - Да и какой из меня гений? Так, баловство. Разве что могу тиристор от диода отличить.
- Не скромничай. Я и этого не могу.
- Пустой номер.
- Не пугай меня! Я с этой идеей всю ночь в засаде просидел. До меня когда эта мысль дошла, так я про диверсантов и думать не мог. А ты говоришь - пустой номер! Максим, это наш единственный шанс вернуться на лодку. А если нет, то так и будем изображать - я особиста, а ты Горбуна, пока тебя как предателя не расстреляют, а меня не разоблачат. И после разоблачения тоже, наверное, расстреляют.
Максим сел на диван, и сцепив пальцы, подпёр подбородок. Глядя на ошеломленного Долгова, он удрученно ответил:
- Не получится, Толик. Если бы это было возможно, умельцы этого времени додумались бы до такого усовершенствования и без нас. Ещё нет тех радиодеталей и тех возможностей. Рация ведь на лампах! О транзисторах ещё никто и не слышал, не говоря о микросхемах. Да я и в радиолампах мало что смыслю.
Но Долгова так легко загнать в угол оказалось невозможно. Он сел напротив Максима и елейным голосом, как воспитатель с распустившим сопли малышом, взяв его за плечи, произнёс:
- А придётся, Максимушка, придётся. И радиолампы освоим, и диапазон радиостанции расширим. А иначе - ласты в угол! Ты же этого не хочешь? И я не хочу. Что от меня зависит, так я наизнанку вывернусь, но уж и ты постарайся.
- Толик, да кто мне даст радиостанцию перепаивать?
- И это продумано. Для всех ты Горбун. А от меня все ждут, что я из тебя бесценную информацию буду вытягивать. А что у нас на выходе? Да ничего! База на Земле Александры не в счёт. Этого мало. А больше ты ничего и не знаешь. Потянем ещё день, другой, а потом мне скажут, что я бездарный следователь, и заберут тебя к парням посерьёзней. У меня, Максим, тоже своё начальство имеется. Целый майор государственной безопасности, с кабинетом в обкоме партии. Я ему стараюсь на глаза не попадаться, и он меня пока не дёргает. Но это пока. И вот что я придумал! Доложу всем, кому надо, что Горбун согласился вести с немцами радиоигру. Мол, хотим дезинформацию в штаб Кригсмарине запустить. Это нам даст возможность без подозрений днями просиживать в радиоузле. Придумаешь какую-нибудь блок-приставку к радиостанции. Поработали с лодкой - спрятали.
- От тебя информацию о работе будут требовать.
- Придётся из пальца чего-нибудь высасывать. Нам главное - время выиграть. Свяжемся с лодкой, а там придумаем, как к нашим переметнуться.
Долгов выжидательно замолчал. Молчал и Максим. Наконец, старпом не выдержал и спросил:
- Убедил?
- А куда деваться? Схему радиостанции найдёшь?
- Паяльник я точно видел. Найду и схему.
- Толик, а что ты говорил начальнику разведки о западне для "профессора"? Что-то придумал?
- Да где там! Вру налево и направо, чтобы тебя спасти. Изображаю бурную деятельность, а на выходе - ноль.
- А что с конвоем?
- Вот тут-то как раз обмануть не хотелось бы. Речь идёт о жизнях людей. Немцы обстоятельно к зиме готовятся. Стало известно, что для засевшего гарнизона в Петсамо, двадцатой горной армии генерала Дитля, пойдёт конвой с тёплыми вещами, топливом и продовольствием. Агенты передали, что в Нарвик целый транспорт с полушубками и саморазогревающимися консервами прибыл. Даже дрова везут. Сейчас линию фронта с места не сдвинуть, а если немцы обживутся, так ещё и в наступление перейдут. Нельзя этого допустить. Северный флот пока что молодой, и боевых кораблей - по пальцам пересчитать. Он ведь совсем недавно только флотилией был. Корабли ещё царской постройки, да из рыболовных сейнеров переделанные. Понятно, что моряки бросятся на конвой с отвагой обречённых, только вот цена будет очень высокой. Но хуже всего, что неизвестно, когда пойдёт конвой. Если бы мы знали день, могли бы организовать одну хорошую атаку, а держать под контролем морские пути немцев - таких сил нет. Вот Александр Иванович и рассчитывает на то, что я эту дату из Горбуна вытрясу. То есть из тебя.
- Понятно. Я сначала хотел предложить, чтобы ты мне побег устроил, но вижу - не тот случай.
- И куда бы ты побежал? Тебя же сразу схватят и пристрелят. Нет, сиди лучше здесь. Так для тебя безопасней. Да и я, как тебя увидел, так сразу решил, что это Всевышний за меня вступился и напарника прислал.
Долгов полез в сейф и достал бутылку коньяка. Посмотрев на пёструю этикетку задумчивым взглядом мыслителя, он поставил её назад и, пошарив в глубине, вытащил железную банку с кофе.
- Давай, Максим, взбодримся, - он открыл крышку и потянул носом горький запах. - Самый дефицитный здесь товар. Трофейный. Но сейчас ему самое время, а то усну. Ты не бойся, как-нибудь выкрутимся. Я когда два месяца назад здесь оказался, думал - всё! Труба! А ничего, как-то ещё жив. Выберемся. Если с лодкой свяжемся, то это уже, считай, на неё перебрались. А если честно, задвинув в угол шкурный вопрос, мне не даёт покоя мысль, как бы нашего "Дмитрия" на конвой натравить.
Долгов покрутил в руках чашку с кофе и внимательно посмотрел на Максима, пытаясь определить: как ему такая идея?
- Тяжело морякам. Ты бы видел, что было, когда здесь появился "Адмирал Шеер"!
- А это ещё что за корыто?
- Это, Максим, не корыто, это немецкий крейсер. И крейсер серьёзный. Глава британской миссии в Архангельске предупреждал Головко о выходе "Адмирала Шеера" двадцать четвертого августа из Нарвика в район Новой Земли, но у нас эту информацию пропустили мимо ушей. Подпрыгнули, лишь когда узнали, что он, обойдя северным путём Новую Землю, объявился в Карском море. Что тут было! И ведь противопоставить нечего. Всех сил - пять эсминцев, построенных ещё в четырнадцатом году, да из них два на ремонте. А у крейсера орудия калибром двести восемьдесят миллиметров.
- Он что, ещё здесь?
- Нет, ушёл. Утопил ледокол "Сибиряков", обстрелял порт на острове Диксон и ушёл. Честно говоря, я так и не понял, зачем он приходил.
- Наверное, пошуметь. Мышцами поиграть.
- Я уже здесь подольше тебя, Максим, и кое-что понял. Немцы очень рациональный народ и ради шума и понтов ничего делать не будут. Ты только подумай: поход крейсера обеспечивали шесть подводных лодок. В то время, когда каждая на счету и требуется для перехвата союзных конвоев. А тут сразу сняли с патрулирования шесть штук. Да и результат похода мизерный. Он больше топлива сжёг, чем стоит этот несчастный ледокол. Это всё равно, что из дробовика по мухам палить. Странный поход, я бы сказал - бестолковый. Если только в нём нет скрытого смысла.
- А что моряки говорят?