Дикари-белые ведут себя в Африке не умнее. Но это – отдельная тема.
Беспокойство мое о пропавшем куда-то Даймоне исчезло лишь с его появлением ровно в пять часов пополудни, если верить моему хронометру. Будь я англичанином, непременно пил бы в это время чай. Но вместо чая мы с моим Даймоном угощались (вот совпадение!) кофе. Между прочим, его сорт именуется не "кофе Якова", а именно "Якобс", как имя собственное. В мире духов свои традиции.
Вероятно, я был не слишком сдержан, сразу же начав расспрашивать о самочувствии и делах. Надеюсь, Даймон меня извинит, ибо я и в самом деле волновался за моего навязчивого духа. Его дела, как я понял, благоприятны, если не считать неприятностей с дочерью. Я осмелился узнать причину. Ответ меня поразил: юная девица поступила волонтером в некое войско (!!!) и всерьез увлеклась германской культурой. Если первое и в самом деле чудовищно, то в достижениях немецкой цивилизации не вижу ничего плохого, если, конечно, не считать Фейербаха.
Даймон не без грусти заметил, что мне его заботы до конца не понять. "К счастью", – добавил он.
Изрядно раззадоренный (что у них там, за Ахероном, происходит?!), я потребовал от Даймона, дабы он, не пускаясь в абстракции, описал то, что видит из окна. Даймон охотно удовлетворил мое любопытство, причем не без некоторого злорадства. Не зря! Теперь мне остается размышлять над тем, что такое "гараж" и "электрический фонарь". Неужто в мире ином электричество применяется для освещения?
"Бомджи" у духов (если я верно расслышал это жуткое слово) – то же, что в Париже "клошары". Видимо, их грехи особо тягостны.
Уже без всяких шуток Даймон подробно расспросил меня о здоровье. Не иначе, они с Мбомо сговорились.
Дорожка 5. "RussianDance". Автор и исполнитель – Том Вейтс (Tom Waits). (3`14).
Полная психоделия. Больше трех раз подряд слушать не рекомендуется. Более двадцати – тем более.
Вышел Алеша из родного университета, налево посмотрел. Налево – это к Варе, полчаса ходу, если не спешить. Только идти незачем. Варя на работе, и не звала. Позовет ли?
Направо посмотрел, где станция метро. В комнатушку, к старому компьютеру? Оно бы надо – курсовую отполировать. По дороге крикунов-агитаторов послушать можно, вдруг потешат чем-нибудь? "Подпольный обком товарища Севера действует". Или даже: "Север – последняя надежда нации"?
Алеша вздохнул, привычно сунул руки в карманы. Опять перчатки забыл, вот незадача! Ничего о нем не скажут – ни сегодня, ни через сто лет. Не страшно, есть и другие темы. Про "Отечество и Порядок" – или про Десант.
Направо?
По дороге можно в пиццерию заглянуть, не век же пельменями пробавляться. Тем паче стипендия в кармане.
– Привет, Алексей!
Фу ты! Так и напугать можно, причем без всякого труда. Хорст Die Fahne Hoch собственной персоной – в полной десантной форме. Повязка, камуфляж, утепленный кепи, ботинки тяжелые на высокой подошве. Как раз, чтобы по ребрам…
Верно говорят: не поминай!
– Привет, привет!..
Не сам Хорст – с Женей, Женей-Евой. Потому и "привет" два раза. Профессорова дочка тоже вся пятнистая, при повязке и ботинках. С парада, что ли?
– Пойдем, Алексей! Тут недалеко.
Если бы не выгнали Алексея Лебедева из демократов, закричал бы он, народ распугивая: "Похищают! Спасите-помогите!" А теперь чего кричать? Кому он нужен, интеллигент очкатый? Разве что в качестве жилетки, и то ненадолго.
– Пошли…
Направо? Налево? Налево! Екнуло сердце: если площадь миновать и еще чуток пройти, как раз ко входу к телецентр попадешь, где ногами лупят. Покосился Алеша на Хорста, на Еву поглядел. Оба серьезные, мрачные.
…Шагают – и то в ногу!
Спросить? Подумают, будто испугался. Не спросить? Решат, что язык проглотил. От страха.
Площадь уже позади. Впереди… Телецентр впереди, такой знакомый. Ступеньки, истоптанный снег… Пять парней в камуфляже с повязками.
Дернуло Алешу. Не слишком сильно, но чувствительно. А что если вправду? Недолупили, сейчас продолжат. На том же месте, в тот же час?
Алексей, конечно, виду не подал, даже руки из карманов не вынул, но влажность на ладонях все же почувствовал. Вдруг того хуже: призналась Ева, что по неосторожности лишнее сболтнула демократу? И решили в штабе Десанта лишнее из мозгов его взять – и выбить? Прямо на асфальт, потом подошвами растереть – для верности?
Посмотрел Алеша на Женю-Еву, снова вздохнул. Она сболтнула, он язык распустил. Вот язычок ему и укоротят. Нечего панибратствовать! Не Ева, а "боец Десанта третьего года службы"!
Пришли?
Не выдержал Алексей, оглянулся. Пусто у телецентра – ни прохожих, ни патрульных, только Десант в красе и силе. Значит, сейчас начнется!..
– Все ко мне!
Это Хорст Die Fahne Hoch. Началось!
Пятеро в камуфляжи словно ждали. Уже тут, уже строям стоят. Все одинаковые, только у одного – пластырь на щеке. Не иначе, Степан Квитко, гайкой сраженный.
– Внимание!
Алеша и сам чуть по стойке "смирно" не стал – уж больно Хорст-Игорь серьезен. И Женя, и все остальные.
– Алексей! По поручение городского штаба Десанта приношу извинения за случивший инцидент…
Так и сказал "случивший инцидент". Моргнул Алеша. Надо же, слова какие!
– …В провокации ты не виноват. Виноваты мы – поддались. А ты – молодец, все твои бежали, а ты остался, не струсил. Так что – извини!
Сказал – и ладонь к кепи подкинул. Лихо, словно и вправду на параде. Алеше даже завидно стало.
И как ответить? "Вольно" скомандовать?
Алеша, конечно, ответил – как умел. "Ну, да, и мы тоже, и меня тоже, плохо получилось, потому что – и вообще". Приняли как должное. Что с демократа возьмешь?
– Раз-з-зойдись!
Снова Хорст. Голос прямо-таки металлом звенит. В армии наверняка школу сержантов закончил!
Сказал – и разошлись, все и сразу, чуть ли не бегом. Алеша даже расстроился. Хотелось пострадавшего Степана Квитко о здоровье спросить. Неудобно как-то…
– Ну что, Алексей, кофе выпьем? Тут кофейня приличная рядом. Или покрепче чего хочешь?
Посмотрел Алеша на Хорста, потом на Женю-Еву, подумал. Отказаться? Опять-таки неудобно, к нему, считай, по-людски, можно сказать, честь по чести.
– Ага. Только не "покрепче". У меня еще курсовая…
* * *
– Понимаешь, Алеша, мы политикой не занимаемся. Десант не для этого создан. Просто друзья нас помочь попросили – на время выборов. Политика не главное, ты же видишь, кто в парламент лезет. Мразь на мрази, противно даже…
Женя говорит, Хорст кофе цедит, уже вторую чашку. Так, видимо, задумано: Игорь парадом командует, Профессорова дочь агитацию ведет.
Кивнул Алексей, спорить не стал. "Друзья нас помочь попросили"! Скажи мне, кто твой друг!..
Законы мы изменим, депутатов посадим…
– Главная цель Десанта – защитить людей. Не только своих, всех. От преступности, от наркомании, от продажных политиков…
– От растленной западной культуры, – Алеша вздохнул, – От дегенеративного искусства, от однополых браков и гамбургеров. Надо сохранить национальную идентичность перед лицом всемирного глобализма…
– А что – не надо? – Хорст, резко очень. – Алексей, ты же все понимаешь. Реально!..
– Понимаю. На третьем курсе проходили. Если строишь концлагерь, сначала отправь туда бомжей. Город чистый, жители радуются. Потом – гомосексуалистов, затем – цыган. А потом – всех подряд.
Поглядел Хорст Die Fahne Hoch на Женю-Еву. Поглядела Профессорова дочка на Игоря.
– Ну, вот. Все ты, Алексей, правильно видишь. Вступай в Десант!