В памяти всплывало что-то про большое количество пыли в атмосфере, из-за которого свет солнца может, преломляясь и рассеиваясь, становиться более красным, чем обычно.
- Надеюсь, не метеорит по нам шарахнул, - с нервным смешком продолжил Егор, представив на секунду, что он единственный, кто выжил после чудовищной космической катастрофы. - Да нет. Людей-то здесь… полно.
И он вдруг понял: многочисленные грязные холмы, натыканные как попало вдоль домов и частично заросшие бурьяном, это тоже автомобили, простоявшие на улице не один год. Почему рядом с домами их так "замело" грязью, а на проезжей части лишь слегка "припорошило" - было не ясно.
Егор сухо сглотнул, осмотрелся уже внимательнее, пытаясь оценить масштабы трагедии, разыгравшейся здесь, видимо, в то же время, когда он провалился в спячку. Светло-желтые предметы, рассыпанные повсюду, на которые он сначала не обращал внимания, оказались костями. Костей было много. Они были разного размера и формы, отличались оттенками желтого и степенью повреждений. Были свалены в кучи, словно здесь кто-то когда-то складировал покойников, и валялись отдельно от других частей скелетов.
А потом глаз начал различать и черепа.
До этого момента взгляд скользил по шарообразным предметам равнодушно, но стоило заметить один зловещий оскал, как в голове словно что-то переключилось. Стало очевидно, что на единственного живого человека отовсюду смотрят зловещие провалы глазниц, скалятся недобрые ухмылки.
От неожиданности Егор сделал пару шагов назад, наступил на россыпь мелких костей, хрустевших под ногой, и снова замер. Сердце колотилось как бешеное.
Казалось бы, еще совсем недавно он уже смирился с мыслью о грандиозной катастрофе, но… настолько очевидное подтверждение своих гипотез Егор встретить не ожидал. Никакой эвакуации не было. Сотни людей погибли на улицах, и никто даже не пробовал убирать тела и останки. А значит… просто некому было пробовать. Что, в свою очередь, означало…
- Только не бояться, - велел Егор сам себе, ощущая липкие щупальца страха, перехватывающие горло удушающим спазмом. - Подумаешь, кладбище посреди улицы…
Делать дальнейшие предположения категорически не хотелось. Предчувствуя, до чего можно в такой ситуации додуматься, и понимая, что ничего хорошего это ему не принесет, Егор титаническим усилием воли постарался сосредоточиться на другой мысли: кто-то недавно стрелял. Причем, недалеко отсюда. А это значит, что живые люди здесь все-таки есть.
Словно в ответ на его мысли, в сотне метров от перекрестка возникло движение. По центру заросшей молодыми деревцами улицы в сторону Егора бежал человек с ружьем в правой руке и лентой патронташа в левой. Крупный мужчина, облаченный в легкий плащ и высокие болотные сапоги, мчался со скоростью финиширующего спринтера. Егора он не видел, но, судя по траектории движения, должен был неизбежно столкнуться с ним нос к носу.
Еще спустя мгновение Егор заметил преследователей мужчины: целую стаю собак. Рассыпавшись широкой цепочкой на всю ширину улицы, стая догоняла бедолагу, не издавая ни единого лишнего звука. Несколько десятков зверей, похожих друг на друга и темно-рыжим окрасом, и длинными лапами, и вытянутыми мордами не просто догоняли удирающую жертву, но и отрезали ей все пути отступления: крайние псы справа и слева теперь мчались уже вровень с мужчиной, хотя пока не пытались напасть.
Собаки не были крупными, но их количество с лихвой компенсировало посредственные габариты отдельных членов стаи. При этом мчались они с такой скоростью, что в считанные секунды настигли бегущего человека. А у того, видимо, уже совсем не оставалось сил.
Резко остановившись, он развернулся в сторону псов, переломил ружье, выдрал из патронташа патроны и отбросил его в сторону. Нервничая, с трудом зарядил оружие, вскинул к плечу, но выстрелить не успел. Первый зверь нырнул под ружье и вцепился человеку в бедро. Второй тут же повис на правой руке. Третий прыгнул на спину.
Человек страшно закричал, попытался отмахнуться прикладом, но все новые крепкие челюсти впивались в загнанную жертву, не давая повернуться. Егор вдруг ощутил, как от этого предсмертного вопля у него слабеют ноги. Человек выронил ружье и рухнул на колени. В огненно-красное небо брызнула струя ярко-алой крови. И вся стая тут же бросилась рвать на куски и пожирать добычу.
Это было страшно.
На глазах у шокированного Егора обычные дворняги растерзали вооруженного человека…
Ужас поначалу сковал движения, но Егор все-таки смог сделать несколько шагов назад, под арку дома. И все равно опоздал. Из-за ларька, в котором раньше продавали мороженое, внезапно появилась маленькая коричневая собачонка, что-то сосредоточенно вынюхивающая в траве. Егор замер, боясь сделать лишнее движение и лишь с беспомощным страхом наблюдая за животным. Несколько бесконечных секунд собачонка что-то деловито вынюхивала в траве то исчезая из вида, то появляясь вновь. До нее оставалось шагов двадцать, когда она подняла голову и уставилась на двуногого под аркой. В следующий момент звонкий заливистый лай разнесся над пустыми кварталами. И стая, медленно разбредающаяся в стороны с места пиршества, снова ожила, потрусила на лай.
С крыши дома напротив сорвался и хлопнулся наземь кусок облицовки. Под ногами легко, но вполне отчетливо, вздрогнула земля, и Егор побежал. Обратно, под арку, через свой двор, к дому, где можно спрятаться, закрыться изнутри…
А проклятая собачонка семенила следом и продолжала исходить задорным тявканьем, чтобы добыча не ушла, и стая могла продолжить обед.
- Вот тварь! - с отчаянием выругался Егор, притормаживая рядом с подъездом и зыркая по сторонам в поисках подходящего камня.
Собачонка остановилась на полпути между аркой и подъездом, но не замолкла. Егор присмотрел обломок кирпича, но стоило за ним наклониться, как раздалось устрашающее цоканье когтей по асфальту, и во двор влетела шумная собачья свора.
Забыв про кирпич, Егор заскочил в подъезд, плотно прикрыл за собой дверь и поднялся на лестничную клетку между вторым и третьим этажом. Осторожно выглянул в разбитое окно. Собаки сосредоточенно кружили по двору. Заметив добычу, они все как одна остановились и задрали морды вверх. На Егора уставились десятки голодных глаз. Впервые в жизни он ощутил себя в центре внимания такого количества хищников, и от понимания, что компромисс тут невозможен в принципе, и что никто не придет на помощь, в животе застыл холодный ком.
Одна из собак гавкнула, и это послужило сигналом для остальной своры: два десятка псов зашлось в припадке заливистого лая. Егор в страхе отпрянул от окна.
На подъездной двери не было ни пружины, ни доводчика, что превращало ее в не слишком надежную преграду. Поэтому Егор быстро поднялся на свой этаж. Отчетливый запах тухлятины заставил его поморщиться, но опасность за спиной требовала как можно быстрее миновать темный коридор с равнодушными прямоугольниками соседских дверей и нырнуть в убежище, в собственную квартиру.
Лишь захлопнув за собой дверь и плотно прижавшись к ней спиной, Егор почувствовал себя в относительной безопасности. Немного отдышавшись, он проверил, закрыт ли замок, а потом, на всякий случай, подтащил тяжелую тумбочку. Ее ножки, правда, почти сразу сломались, но массивный кубик из ДСП, набитый каким-то хламом, надежно подпер дверь изнутри.
Навалилась усталость. Не хотелось больше ничего видеть и слышать, не хотелось даже двигаться.
С трудом добравшись до своей кровати, Егор брезгливо отодвинул в сторону серые простыни, и лег, свернувшись калачиком.
На душе было пусто и тоскливо. Нависало, угнетая и заставляя сжиматься в комок из нервов и мышц, чувство безотчетной тревоги. Хотелось провалиться в темную яму сна и ни о чем не думать. Но сон не шел. Напротив, внутри вдруг родилось отчетливое понимание, что все это ему снится. Сон, конечно, оказался пугающе ярок и правдоподобен, но все-таки оставался сном, в котором могут случаться любые чудеса и не действует обычная логика. Щипать он себя уже пробовал, но можно было попробовать убедиться в нереальности происходящего, постаравшись, к примеру, взлететь.
Егор попробовал представить, как теряют вес руки и ноги, как отрывается от кровати, устремляясь к белоснежному потолку, тело и…
Проснулся.
В окно светило обыкновенное яркое солнце, комната выглядела так, как и должна была выглядеть - чистой и прибранной. Обои по-прежнему украшали стены, сиял полированным деревом книжный шкаф. По квартире распространялся запах свежеиспеченных пирожков.
- Мам… - с некоторой опаской позвал Егор, садясь на кровати.
Белоснежные простыни, легкий плед.
Он осмотрел себя - майка, трусы. Джинсы, как и положено, висят на спинке стула.
- Вставай уже, засоня! - крикнула с кухни мама. - Пироги стынут, а ты спишь.
Егор с облегчением перевел дыхание, поднялся и подошел к окну. Заасфальтированная площадка, ряды машин, мужики с пивом и домино за столиком в углу двора, бабки на скамейке - всё как обычно. Под аркой стояла длинноволосая девушка в легком плаще и ждала кого-то, нетерпеливо поглядывая на часы.
- Приснится же, - с облегчением выдохнул Егор, входя в кухню и устраиваясь за столом, уже накрытом для завтрака.
Мама не оборачиваясь продолжала сосредоточенно мазать маслом сковородку.
- Словно у нас, в нашем городе, катастрофа какая-то случилась, - продолжил Егор. Взял пирожок. - Все почти погибли, только…
Слова застряли у него в горле: в руке вместо пирожка была зажата большая берцовая кость, увитая веревками изорванных жил с остатками сочащегося кровью мяса.
- Мама! - в ужасе заорал Егор и проснулся.