И снова Кэтти-бри перевела взгляд на дверь и закусила губу. Осмелится ли она?
Осторожность подсказывала ей не делать этого. Та ее часть, что была Рукией, упрашивала не делать этого.
Но мудрость Кэтти-бри не давала покоя, настаивая, что что-то пошло не так.
Девушка подошла к растению и оттащила его к другой стене, не видной от двери, которая открывалась внутрь и должна была заслонить этот угол от глаз входящего на миг-другой.
Кэтти-бри снова метнула взгляд по сторонам. За все проведенные ею здесь годы она ни разу не пыталась затевать столь опасное дело.
Но ей необходимо было знать.
Она принялась шептать длинное и соответствующее серьезности момента заклинание. Отсюда, из Ковена, из летающего города Анклава Теней, она взывала к Миликки.
Она молила о помощи, о неком божественном вмешательстве, чтобы избавиться от хаоса в голове. Шрам в виде единорога замерцал, голубоватый свет окутал ее руку, словно туман - горную речку холодным осенним утром.
Она не получила немедленного ответа, но зато ей напомнили о другом заклинании, более простом.
Кэтти-бри сотворила заклинания, рассеивающие магию, - сначала божественную, потом и тайную. Затем повторила их - уже применительно к самой себе, и с каждым разом все увереннее, поскольку начала понимать, что да, действительно, туман у нее в голове имел магическое происхождение.
Этот клубящийся туман начинал теперь рассеиваться, лишь чуть-чуть, но единственного кусочка этой мозаики, воспоминания о леди Авельер в пустыне, в потайном саду Миликки, хватило, чтобы в голове у Кэтти-бри сложилась вся ужасная картина.
Авельер знала!
Она знала!
Знала все!
Кэтти-бри хватала ртом воздух, пытаясь осмыслить свой последний разговор с женщиной в свете этого нового понимания. Она рассказала о своей прошлой жизни!
Что это значит для ее планов? Что это означает для Дзирта и остальных?
Однако ей не удавалось сосредоточится на этом, поскольку сейчас было важнее другое. В мозгу у девушки вновь и вновь звучали прощальные слова леди Авелер.
Потом она поняла и уставилась на дверь с открытым ртом, и в голове у нее всплыло обещание, данное ей Авельер. Сердце ее отчаянно заколотилось.
Непосредственно перед встречей в потайном саду Кэтти-бри была с Нираем и Кавитой. Мнимая продолжительность болезни Кэтти-бри сюда никак не вписывалась. Стоит только Кэтти-бри поговорить с родителями она распознает ложь.
- Нет, - беззвучна шепнула девушка. Наставница, несомненно, отправится к Нираю и Кавите - не для того, чтобы успокоить их, но чтобы быть уверенной, что у Кэтти-бри никогда больше не будет возможности побеседовать с ними.
- О нет, - прошептала девушка, едва дыша. Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
Она подумала о Дзирте и о том, что рискуем не исполнить свою миссию. О своем долге.
Но и о долге перед родителями тоже, перед Нираем и Кавитой, от которых она не видела ничего, кроме любви и доброты.
Кэтти-бри понимала, что нужно уходить, и немедленно.
- Прости меня, Миликки, - прошептала она, плача уже в открытую.
Потому что знала, что должна сделать.
***
- Что она делает? - спросила леди Авельер у Риалле, вместе с которой они стояли на высоком балконе, прижавшись друг к дружке под одеялом, укрывающим их от проливного дождя. Внизу на некотором отдалении виднелась фигурка Рукии, девушка металась из стороны в сторону, снова и снова озираясь через плечо, словно опасаясь погони.
- Бежит из Анклава Теней? - вновь спросила леди Авельер.
- Стена в другой стороне, - отозвалась Рукия.
Земля содрогнулась от громового раската, дождь усилился.
Леди Авельер обрушила на Рукию целый шквал заклинаний, чтобы сбить ее с толку, блокировать ее память, заставить видеть вещи иными, чем есть на самом деле. И все же она не могла отрицать, что способности Рукии – Кэтти-бри, - Позволившие девушке найти в себе силы покинуть свою комнату, не говоря уже о территории Ковена, удивили ее.
- Если она покинет Анклав Теней, приведи ее обратно в цепях, - приказала леди Авельер.
- А если она направляется в лагерь десаи?
- Не позволяй ей.
- Ее… непросто удержать, - призналась Риалле.
Леди Авельер начала отвечать, но умолкла и кивком предложила Риалле вновь взглянуть на Рукию. Девушка метнулась через пустырь и вбежала в небольшой сарай, еще раз оглянувшись напоследок, прежде чем закрыть за собой дверь.
- Любопытный выбор, - заметила Рукия.
- Ты знаешь, что там?
- Склад, - ответила Риалле. - Масло, фонари и факелы в основном. Может, Рукия собирается отыскать канализационную систему Анклава?..
Ослепительно сверкнувшая гигантская молния прервала ее слова, и обе женщины в изумлении попятились. Почти сразу, буквально в то же мгновение, раздался грохот, заставивший содрогнуться камни, поскольку молния ударила совсем рядом с балконом, на котором они стояли, причем с такой силой, что женщин подбросило в воздух и они едва не слетели вниз.
Уцепившись друг за друга, чтобы удержаться на ногах, Риалле и леди Авельер уставились на небольшое строение, в которое угодила молния.
Землю сотрясли еще несколько взрывов, поменьше - без сомнения, огонь добрался до бочонков с маслом, и пламя взметнулось навстречу ливню.
- Рукия, - выдохнула Риалле.
Последний мощный взрыв сотряс площадь, заставив содрогнуться целый квартал Анклава Теней, и огромный огненный шар вырос над складом, подобно некоему дьявольскому грибу, затем поднялся в поднебесье и рассеялся, обратившись в дым и пар. После него осталось полностью уничтоженное здание-груда дымящихся обломков, шипящих под струями дождя.
Рукии видно не было.
Глава 19. Божественное озарение
Год Нестареющего
(1479 по летоисчислению Долин)
Мифрил Халл
Одинокая фигура продвигалась по узкому мосту, и в мерцающем свете факела по стенам огромного пустого зала плясали жуткие тени. Глубокие обрывы слева и справа лишь подчеркивали ее одиночество: неуверенно бредущий дворф, чей факел едва рассеивает тьму.
Он пошел еще медленнее, подойдя к центральной части этого величественного моста над пропастью известной как ущелье Гарумна. Эхо разносило звук его шагов - стук грубых башмаков по камню. По трепещущему свету факела понятно было, что его бьет дрожь.
У края округлой платформы дворф помедлил. По другую ее сторону в темноте раздавался рев воды - то был Водопад Бренора, обозначающий последний переход к восточным воротам Мифрил Халла.
Для Бренора это возвращение оказалось горьким, без единой капли сладости.
Всего десятью днями раньше он прошел здесь с караваном, но не замедлил шага и даже не осмелился взглянуть на возвышение в северной части этой церемониальной платформы. За недолгое время, проведенное им в Мифрил Халле, он больше не ходил этим путем на восток; проводил дни великом подземном городе и даже выбрался к западным воротам и лежащей за ними Долине Хранителя, месту его вероятного, величайшего триумфа.
Долину Хранителя теперь усиленно охраняли, понастроив повсюду оборонительные линии и расставив боевые механизмы вокруг важнейших высот. Защита от орков, так сказали Бренору, вернее, Реджинальду Круглому Щиту из твердыни Фелбарр, поскольку в последнее время эти назойливые существа стали очень активными.
Снова.
Как странно было Бренору слушать споры о себе самом, обсуждения своего королевского решения столетней давности, когда он заключил мир с королем Обальдом Многострельным. Приводились аргументы и за, и против, но Бренору все это очень напоминало те дебаты, которые он уже слышал и в которых участвовал во время переговоров.
Ничто не разрешилось. На земле воцарился относительный мир, но многим теперешним обитателям Мифрил Халла он скорее напоминал тигра, припавшего к земле перед убийственным прыжком, нежели сколько-нибудь подлинное и продолжительное союзничество или хотя бы терпимость между Мифрил Халлом и орками. Хуже того, поговаривали, будто теперь орки устраивали рейды по территориям королевств, окружающих их земли, и разведали оборону, и, вероятно, знали, как ее обойти.
Бренор не отрывал взгляда от возвышения, от пергамента, развернутого на нем и накрытого для безопасности тяжелой глыбой чистейшего хрусталя. Он с трудом сглотнул и медленно приблизился.
Он увидел подпись, свою подпись и грубые каракули короля Обальда.
- Неужели ты направил меня не туда, эльф? - тихо спросил он, словно беседуя с Дзиртом, с которым советовался по поводу этого важнейшего решения, и Дзирт настойчиво убеждал его подписать договор. - Ах, я не знаю, - прошептал Бренор.
- А что тут знать? - спросил позади него голос, заставив Бренора вздрогнуть, тем более неожиданный, что голосу не сопутствовал свет второго факела. Он обернулся и увидел Рваного Дайна, очевидно украдкой последовавшего за ним сюда.
- Будет ли этот договор соблюдаться в наше время, - ответил Бренор.
- Ба, этот договор, - хмыкнул старый воин. - Я помню, как его подписывали. Он мне никогда особо не нравился.
- Значит, король Бренор ошибся?
- Закрой свой рот, мальчишка! - обозлился Рваный Дайн. - Не смей плохо говорить про короля тех, под чьими сводами ты находишься.
- Это же было давным-давно, - возразил Бренор.
Рваный Дайн подошел к нему и коснулся хрустальной плиты, медленно обводя пальцем подписи Бренора и Обальда.
- Да, давно, но будь уверен, я-то помню, и король Эмерус Боевой Венец помнит тоже, можешь не сомневаться, особенно теперь, когда эти новые орки стали такими воинственными по всем Серебряным Землям.