Не сводя глаз с Эйвербрина, Реджис приподнял свою раздувшуюся сумку. Конечно, он и прежде видел своего отца пьяным. И множество раз. Но вечер еще даже не наступил, и такая степень опьянения поразила его. Две бутылки виски стояли рядышком, суля поддерживать в Эйвербрине накал, пока тот наконец не отключится.
- Как? - спросил Реджис. - Где ты взял монеты?
Эйвербрин вновь захохотал.
- Хорошо, что ты набил его доверху! - объявил он, брызжа слюной при каждом слове. Шатаясь, он побрел к сыну. Его отчаянно мотало из стороны в сторону, и возле непочатых бутылок он шлепнулся. - Этого разочаровывать нельзя!
- Кого этого? Отец? - Реджис приблизился и схватил Эйвербрина за руку, когда старший хафлинг потянулся за одной из бутылок. Эйвербрин выдернул руку и сосредоточил на нем злой взгляд. - Отдай-ка мне мешок, - потребовал он.
Реджис колебался.
- Сейчас не время для глупостей, сын, - предупредил Эйвербрин, протягивая руку к Реджису.
- Тебе нужно поспать...
- Мешок! - закричал Эйвербрин, снова протягивая руку. - А ты завтра с утра - марш отсюда, и наберешь еще один - нет, два! Мы не можем разочаровывать его!
- Кого? - спросил Реджис, но Эйвербрин явно забыл про него и, пошарив вокруг, схватил бутылку и начал на ощупь отыскивать пробку.
Реджис был не такой дурак, чтобы пытаться отобрать ее.
Он выскочил из комнаты, скатился по лестнице и запрыгнул на стул прямо перед Шастой Меховой Ногой.
- Что вы наделали? - спросил он.
- Я? - невинно переспросила женщина.
- Мы не будем платить! - воскликнул Реджис.
- А кто вас просит?
- Но... но...- запнулся Реджис.
- Все оплачено, малыш, - спокойно пояснила Шаста. - Оплачено на веки вечные.
Беспомощно тряхнув головой, Реджис пытался разобраться, что к чему:
- Кем?
- Не забивай себе голову такой ерундой, - посоветовала Шаста. - Добывай себе устриц для твоего папаши и делай, что он скажет.
- Он слишком пьян, чтобы сказать мне что-нибудь толковое.
Один из клиентов заведения рассмеялся, и Реджис подавил в себе настойчивое желание подойти к мужчине и дать ему в нос.
- А это не мое дело, - ответила Шаста Меховая Нога.
- И вы дали ему еще две бутылки, - запротестовал Реджис. - Он же будет пить до...
- Не мое дело! - решительно перебила хозяйка, угрожающе шагнув к нему. - А теперь ступай, пока я не отшлепала тебя по заднице!
Реджис сполз со стула и отступил на шаг.
- Я просто хочу знать, кто платит, вот и все, - тихо сказал он. - Мне нужно отдать ему это. - Он приподнял мешок. - Так велел папа, но отключился и не успел сказать кому.
- Просто давай их мне, - предложила Шаста, протянув руку.
Реджис медлил.
- Дедушка, - сказал сидящий рядом завсегдатай, пока Шаста колебалась. - Так что, выходит, это будут устрицы Дедушки Периколо.
- Ну да, и я передам их ему, - настаивала Шаста Меховая Нога и попыталась выхватить мешок у Реджиса, но мальчик оказался проворнее.
Реджис с трудом сглотнул. Он никогда не встречал знаменитого Периколо Тополино, однако, как и все в этой части Дельфантла и уж точно как все хафлинги в городе, много слышал о нем. В большинстве своем эти истории кончались чьей-нибудь преждевременной и насильственной смертью.
Он продолжал пятиться и, прежде чем сам понял это, выскочил из таверны и очутился на улице. Он посмотрел на последний этаж здания и представил себе отца, вливающего в глотку очередную бутылку. Наверное, его опять рвет.
Давать Эйвербрину столько виски означало подписать ему смертный приговор, Реджис знал это, поскольку навидался таких ходячих трупов в прежней своей жизни в Калимпорте. Дедушка оказал Эйвербрину плохую услугу, какую бы там сделку они ни заключили.
Реджис закусил губу и сдержал закипающую внутри злость. Он должен сделать что-то, предпринять какие-то действия.
Но что? И как?
В конце концов, это был Периколо Тополино, Дедушка ассасинов.
Этой ночью Реджис слонялся по улицам, используя устрицы, чтобы подкупить шатающихся вокруг хафлингов, и довольно скоро очутился на улочке возле дома Периколо - Морада Тополино, как его называли, - красивого, скромных размеров сооружения с большими балконами и ограждениями, украшенными балясинами ручной работы. Дом был трехэтажный, но с учетом роста хафлингов это примерно соответствовало двухэтажному человеческому. Посредине крыши в качестве четвертого этажа была обустроена комната на манер "вдовьей дорожки", поскольку оттуда открывался вид на подножие холма, на бескрайнее Море Падающих Звезд - для тех, кто отчаянно вглядывался, не возвращаются ли корабли, - неизменное скорбное напоминание тем, чьи мужья никогда не вернутся.
Он обошел дом и вышел на главную улицу, к воротам, которые были заперты. Он поискал какой-нибудь звонок, рожок или трещотку, но ничего не нашел. Реджис подумал, не перелезть ли через ограду, но покачал головой, вспомнив, кто был владельцем дома.
Он разглядывал здание и размышлял, не покричать ли. Уже поздно, но это не важно. В конце концов, ему-то какое дело?
В этот момент он заметил в одном из окон движение и увидел, как очаровательная фигурка молодой девушкихафлинга, в лучшем случае полуодетая, проплыла за ним. Этот образ ошеломил его, хотя сквозь кружевные занавеси незнакомка казалась скорее призраком, миражем, фантазией.
Она задула в комнате свечу, и наступила темнота, рассеявшая магию.
- Дедушка, - саркастически хмыкнул маленький ныряльщик, тряхнув головой и размышляя, что делать дальше. Он хотел было перебросить мешок с устрицами через ворота, но сам себя остановил, и это было разумно, поскольку устрицы наверняка пропали бы, пролежи они тут до утра, или, скорее всего, их подобрал бы енот или еще какой-нибудь ночной падальщик. Вздохнув, Реджис понял, что придется-таки отдать их Шасте.
- Дедушка, - повторил он и принялся придумывать план.
***
На протяжении десяти дней Реджис отдавал свою сумку Шасте Меховой Ноге, поскольку отец был слишком пьян, чтобы иметь с ним дело. Беспробудно пьян.
Эйвербрин таял на глазах. Реджис умолял Шасту, чтобы она перестала снабжать отца выпивкой, но она только отмахнулась:
- Я не мамка для моих клиентов, верно?
- Он помрет, и что вы тогда будете делать?
- Да то же, что и теперь, - огрызнулась она. - Разве что смогу сдать освободившуюся комнату, лишней не будет.
Ее бессердечность больно задела хафлинга и заставила перенестись мыслями в Калимпорт, на много десятилетий назад. Он уже видел такие отношения среди бедняков этого южного города - и людей, и хафлингов, - которых знал как вполне неплохих. Все дело было в нищете. Слишком неимущие, они не могли предложить другим ничего, даже сочувствия. А были и богатые горожане, паши Калимпорта, восхваляемые за их благотворительность, хотя на самом деле золото, столь милосердно раздаваемое ими, по их собственным меркам не значило для них ничего. А бедная женщина могла без всякой шумихи взять в дом осиротевшего ребенка, хотя ей это уж точно обходилось намного дороже.
Но - ура-ура! - все должны восторгаться этими филантропами!
- Я перестану приносить устриц, - сердито объявил он Шасте.
- Тогда будешь объясняться с Дедушкой Периколо.
- Наверное, надо бы.
Шаста смерила его взглядом из-за барной стойки, ее улыбка сделалась насмешливой.
Реджис поймал себя на том, что в горле у него застрял комок.
- Парень, ты живешь сейчас лучше, чем когда-либо, - напомнила Шаста. - Во всяком случае, не в халупе, и еды у тебя вдосталь. Ты любишь свое дело, и это занятие приносит тебе теперь больше денег, чем прежде.
- Вы видели Эйвербрина? - спросил Реджис. - Я имею в виду, не просто, чтобы передать ему эти бутылки с виски? Разве он ест?
- Ест.
- А потом его рвет этим по всей вашей комнате!
Впервые Реджис уловил на лице Шасты намек на симпатию. Она подалась вперед, жестом велела ему придвинуться ближе и очень тихо сказала:
- Это не мое дело, малыш. У твоего отца есть собственный ум, он сам выбрал свой путь, и никто не вправе его отговаривать. Никто - даже ты. Будь же умницей и подумай о себе. Эйвербрин уже давно покатился под горку, еще до твоего рождения. Я столько такого насмотрелась - не сосчитать. Ты можешь сколько угодно причитать над ним, но с пути к могиле его не собьешь.
- Так перестаньте давать ему спиртное, - взмолился Реджис.
- Он все равно его добудет, если не у меня, так на улице. Или ты собираешься уговорить всех трактирщиков Дельфантла? А как насчет дружков, которых он найдет на улице, пойдет с ними в заведение вроде моего, и они купят для него бутылку?
- Если у него не будет монет, не будет и бутылок, - возразил Реджис.
- Опять ведешь к тому, чтобы отказаться от работы?
- Да, если так нужно, - ответил Реджис. Он шмыгнул носом, отвернулся и двинулся прочь.
Сильная рука Шасты легла на его плечо, женщина развернула его лицом к себе, грубо притянув к барной стойке.
- А теперь послушай меня хорошенько, Паук, - сказала она. - И лишь потому, что ты мне нравишься, я говорю тебе это. - Она умолкла и оглянулась по сторонам, словно желая убедиться, что никто не сможет подслушать их, и это, без сомнения, добавило весомости ее словам, когда она заговорила снова: - Ты не понимаешь, кто такой Дедушка Периколо, так я тебе объясню. Не вставай у него на дороге. Никогда, иначе ты заплатишь за это так, что даже представить себе не можешь.
Реджис с любопытством взглянул на нее.
- Я видел вас с ним, - ответил он. - Сплошные улыбки и добродушная болтовня.