В сущности, "Благоразумие" состояло из одного широкого грузового трюма, отделённого от прочей вселенной панцирем из досок с редкими намёками на необходимость движителей: уключинами и кургузой мачтой. Ветра сегодня не было: дождь сеял ровно, а не бил в лицо. Поэтому Орни нанял в Ротерхите молодцов, чтобы те, стоя на коленях, взбивали Темзу взмахами вёсел. На гребцов навеса не хватило; укрытые лишь широкополыми парусиновыми шляпами, они выглядели не лучше средиземноморских галерников. Даниель, Орни, Кикин и Тредер сидели в трюме, где Орни соорудил скамью, уложив доску на пару козел. Сверху добавили подушек. Четверо членов клуба восседали в ряд, как в церкви, глядя в узкую щель между истрепанным краем навеса и побитым планширем. Мистер Орни отметил, что так их не увидят ни с берега, ни с моста, и повторял своё утверждение, пока большинство клуба не согласилось или не предложило ему заткнуться. "Благоразумие" обычно доставляло на верфь пеньку, смолу, дёготь и прочая; всем перечисленным воняло в трюме. По всей Лондонской гавани сновали похожие судёнышки.
- Согласен, - сказал мистер Тредер. - Как средство обозреть владения печально известного мистера Нокмилдауна это предпочтительнее, чем в погожий день нанять лодку и нагрузить её джентльменами в париках, с зонтиками от солнца и подзорными трубами.
- Вон там! - воскликнул Даниель. Он держал, развернув к свету из щели, нарисованную от руки карту и (не без риска поджечь) разглядывал её в лупу размером с десертную тарелку. Сей предмет, заключенный в роскошную белую с золотом оправу и снабжённый столь же роскошной ручкой, был подарен Королевскому обществу кем-то из представителей Тосканской ветви династии Габсбургов. Великолепие лупы только подчёркивало жалкий вид карты, составленной, как объяснил Даниель, по воспоминаниям и догадкам Имярека, Шона Партри, Питера Хокстона, отца Ханны Спейте и тех их собутыльников, которые случились рядом во время разговора.
- Обратите внимание на вон тот кирпичный склад, - продолжал Даниель, указывая в сторону Бермондси.
- Последние два часа мы видели только кирпичные склады, - отозвался мистер Тредер тоном столь уничижительным, что мистер Орни не выдержал:
- Завсегдатаи Сити, кои, подобно мухам, облепившим круп честной ломовой лошади, сосут соки из английской торговли, бессильны оценить красоту Ротерхита и Бермондси. Им больше по душе Саутуорк: Бенксайд и Клинк, выстроенные в век праздности на потребу одурманенных папизмом бездельников, череда театров, непотребных домов и медвежьих садков вдоль набережной, по которой вольготно прогуливаться щёголям, сутенёрам и мальчикам для любви. Воистину достойное зрелище - для некоторых. Ниже моста взгляду предстает то, что выстроено в наш век - век промышленности и торговли. Те, кому любезна Саутуоркская Ярмарка суеты, видят здесь лишь ряд однообразных складов. Однако честный и предприимчивый труженик узрит в них новое чудо света, не лишённое своеобразной красы.
- Сегодня я видел лишь одно чудо света: человека, способного десять минут кряду бахвалиться своей праведностью и ни разу не перевести дух, - отвечал мистер Тредер.
- Джентльмены! - почти выкрикнул Даниель. - Прошу вас обратить внимание на церковь святого Олафа, у южного края моста.
- Как, мистер Нокмилдаун и её прибрал к рукам? - удивился Кикин.
- Нет, хотя и ставит своих дозорных на её колокольне, - ответил Даниель. - Я указал на неё просто как на ориентир. Сразу под ней, у реки, можно видеть две пристани, разделённые складом. Каждая из них соединена с городом лабиринтами кривых закоулков, которые на нашей карте только намечены. Подобным же образом склад, обращённый к нам простым и гладким фасадом, ветвится, уходя в Лондон, как…
- Опухоль, проникающая в здоровый орган? - подсказал господин Кикин.
- Скрытое пламя, что незаметно перекидывается на соседние дома и различимо лишь по дымку воришек, обесчещенных женщин и брошенного жилья? - подхватил мистер Тредер.
- Оспенные пузырьки, которые поначалу выглядят мелкой сыпью, а после, соединяясь, оставляют человека без кожи? - спросил мистер Орни.
(Все эти и многие другие сравнения Даниель приводил раньше, показывая различные здания Ист-Лондонской компании.)
Гребцы с любопытством поглядывали на пассажиров.
- Я хотел сравнить его с пнём в саду, - зловеще проговорил Даниель, - который на первый взгляд легко выкорчевать, однако через несколько часов работы мотыгой вам становится ясно, что корни его протянулись во все стороны.
- Это место чем-то отличается от тех, что вы нам показывали? - спросил мистер Тредер.
- Без сомнения. Оно ближе всего к Лондонскому мосту и к Сити, поэтому здесь мистер Нокмилдаун занимается куплей-продажей вещей определённого рода: достаточно маленьких, чтобы их можно было пронести в руке, и притом достаточно ценных, чтобы игра стоила свеч. Крупнообъёмный товар, как мы видели, принимают и продают ниже по реке.
- От склада и впрямь открывается отличный вид на мост, - заметил господин Кикин. Он полупривстал и, нагнувшись, вертел головой из стороны в сторону.
- А с моста - на склад, - произнес Даниель. - Это место зовётся Бимбар-яма, что значит "притон, в котором торгуют часами". В ближайшие дни мы узнаем о нём больше!
- Окончена ли рекогносцировка? - спросил Орни. - Мы приближаемся к мосту, и в дождливый день течение здесь опасно для нашего судна.
- По крайней мере для наших желудков, - вставил Тредер.
- Можем ли мы подойти к Большому причалу? - спросил Даниель, указывая на пирс, отходящий от самого крупного из двадцати водорезов Лондонского моста, почти посередине реки. - Я хотел бы показать клубу нечто небезынтересное довольно близко отсюда.
- Я проголосую за, - объявил мистер Тредер, - при одном условии: если доктор Уотерхауз оставит свои экивоки и просто, честно, без обиняков скажет, что он имеет в виду.
Орни выразил самую горячую поддержку и, заручившись кивком господина Кикина, велел гребцам поворачивать на север и идти поперёк течения, одновременно позволяя ему снести судно чуть дальше от моста. Теперь предстояло развернуть "Благоразумие" и двигаться к причалу. Манёвр был выполнен точно напротив Бимбар-ямы, на которую Даниель смотрел так, словно должен срочно загнать целый мешок тыренных часов.
- Следующий пункт повестки дня, - провозгласил мистер Тредер, - вытянуть из доктора Уотерхауза объяснения, зачем мы здесь и почему казна клуба, прилежно собираемая и бережно хранимая на протяжении столько месяцев, внезапно оказалась истрачена.
- Наш новый сочлен, который выражает сожаление, что не смог сегодня к нам присоединиться, пополнит её в ближайшее время, - заверил Даниель.
- Если это правда, то его взнос будет весьма кстати, поскольку за другим отсутствующим сочленом числится недоимка.
- Зато мы обязаны мсье Арланку бесценной информацией, - сказал Даниель.
- Почему же он не с нами и не обогатит нас ещё больше?
- Он не знает, насколько был полезен. Я намерен и дальше держать его в неведении.
- И сдаётся, нас тоже, - проворчал мистер Орни, за что - редкий случай - удостоился кивка со стороны мистера Тредера. Что до Кикина, тот принял позу многострадального русского, курил трубку и помалкивал.
- Имярек сознался, что он не безумец, - начал Даниель (за время поездки по реке он поведал соклубникам о своём с Исааком походе в Бедлам). - Однако он заявил, что мы никакими силами ничего из него не вытянем.
- Знакомое затруднение, - пробормотал Кикин, не вынимая изо рта трубку. - Они боятся Джека больше, чем вас. Я знаю некоторые пытки…
- Сэр! - возмутился мистер Тредер. - Здесь Англия!
- Мы предпочитаем подкуп, - заметил Даниель. - Торг был долог, рассказывать о нём скучно. Довольно сообщить, что согласно записи в приходской книге Имярек умер и на кладбище Вифлеемской больницы ему выкопана могила.
- Как вы его убили? - вежливо полюбопытствовал Кикин.
- В яму положат труп из подвалов Королевского общества, где никто пропажи не заметит. Человек, внешне похожий на Имя- река, но с другим именем, едет сейчас в Бристоль. На следующей неделе он отправится морем в Каролину, где должен будет десять лет отработать по контракту на ферме. В благодарность за перечисленные меры - очень сложные и дорогостоящие - он без утайки поведал, зачем делал дыры в стенах Бедлама.
- Услышим ли мы от вас то, что он рассказал? Или вы тоже потребуете, чтобы вас отправили в Каролину подневольным работником? - спросил Тредер.
- Спасибо, нет надобности, - вежливо отвечал Даниель. - Имярек сообщил, что он - лишь один из множества громил, скокарей и ливерщиков (всё это различные специальности, объединяемые общим названием "взломщик"), откликнувшихся на призыв, распространённый через Бимбар-яму и другие подобные заведения неназванным лицом, предположительно самим Джеком-Монетчиком. Лицо это дало понять, что интересуется некими зданиями и особенно тем, что спрятано в их стенах. Всякий, кто проникнет в перечисленные здания и добудет что-либо из стен, может прийти в Бимбар-яму и предложить добычу указанному лицу. Приобретаться будет не весь товар, а лишь определённого рода, после тщательного осмотра.
- Видимо, Джеку и впрямь очень нужны эти вещи, если он готов ради них показаться на виду, - заметил Орни.
- И его, таким образом, можно заманить в ловушку! - подхватил Тредер.
- Увы, всё не так просто, - отвечал Даниель. - Продажа будет осуществляться посредством арабского аукциона.
Господина Кикина явно позабавили недоуменные лица Тредера и Орни.
- Позвольте мне? - обратился он к Даниелю. - Ибо так русские торгуют с турками, когда мы воюем.
- Сделайте милость.