5
Добровольно сюда не явился бы я,
И отсюда уйти не стремился бы я.
Я бы в жизни, будь воля моя, не стремился
Никуда. Никогда. Не родился бы я.Гиясаддин Абу-л-Фатх Хайям ан-Нишапури
6
Рассвет был не за горами. То есть буквально он был как раз именно за горами, за спящими массивными вершинами Ра-Муаз; он еще находился там, этот мутный измученный рассвет сегодняшней ночи, но его приближение уже чувствовалось во всем.
В зале Совета пахло предутренней сыростью, и Медонт Гуриец стоял у окна, с наслаждением вдыхая влажный эликсир, несущий облегчение уставшему сознанию. Впереди ждал день, трудный насыщенный день Отца Свободных, и к нему следовало подготовиться. Вот он и готовился, позволяя себе хрупкую паузу, минуту ненадежного отдыха и покоя.
Все давно разошлись, и лишь Пустотник продолжал сидеть в своем углу, подбрасывая и снова ловя невесть откуда взявшееся яблоко. Краем глаза Гуриец видел мерно взлетающий красный шар, неизменно опускавшийся в подставленную руку - и это раздражало его. Кроме, того, с рукой Пустотника тоже что-то было не в порядке, но что именно - рассмотреть не удавалось. Тяжелая ночь, да и день начинался не лучшим образом…
- Послушайте, - резко начал Медонт, и ему пришлось подождать, пока кашель отпустит сразу вздувшееся горло. - Послушайте, вы не могли бы перестать?… И потом… Вы у нас человек… э-э-э… новый, и я не спрашиваю у вас, куда столь неожиданно исчез ваш предыдущий коллега, но все же позвольте полюбопытствовать - как вас зовут? Неудобно, Пустотник да Пустотник…
- Неудобно, - подтвердил Пустотник, вгрызаясь в пойманное яблоко. - Я у вас человек новый…
Даже с набитым ртом ему удалось сделать насмешливое ударение на слове "человек", которое Гурийцу далось не сразу.
- Предыдущий мой коллега отправился… э-э-э… в длительную командировку, равно как и предпредыдущий. У нас это часто случается. А имя… Ну что ж, зовите меня Даймон. Пустотник Даймон, если вам так будет удобнее.
Медонту имя не понравилось. Было в нем что-то такое… растакое…
- Хорошо. Я буду звать вас Даймон, пока и вы не отправитесь в длительную командировку. А теперь скажите мне, Даймон, - чего в данный момент вы хотите больше всего?…
Водилась за Медонтом такая привычка - ошарашить, сбить с толку нелепым на вид, неуместным вопросом; и пока жертва судорожно подыскивала подходящий ответ, Отец Свободных прохаживался по комнате и утверждал потом, что эти минуты стоят дороже часов допроса.
Брови Пустотника поднялись, но не изумленно, а скорее иронически - да и поднялись они чрезмерно высоко, так что лоб весь пошел морщинами и складками, и даже уши зашевелились, заостряясь сверху…
- Я? Ну, если не считать того, что я хочу еще одно яблоко…
Только тут Гуриец заметил, что Пустотник Даймон уже успел слопать свое драгоценное яблоко - даже огрызка не оставил, семечки - и те исчезли!… - и теперь неудовлетворенно озирается по сторонам. Хитрющие глазки его, глубоко посаженные и забывающие мигать, время от времени останавливались на Медонте, отчего Отец Свободных, Порченый жрец пятого поколения, член Совета и так далее, начинал себя чувствовать чем-то вроде яблока, еще не съеденного, но уже подбрасываемого…
- Так вот, я очень хочу, чтобы вы оказали мне одну небольшую услугу. Мне нужен пергамент с вашей подписью, где будет разрешение на задержание одной особы.
- Это не ко мне. - Медонт был рад, что может хоть чем-то досадить этому скользкому типу с глазками ящерицы. - Я не выписываю ордеров на арест. Это к Мердису.
Пустотник был несказанно удивлен. Рука его выскользнула из складок плаща, и Гуриец наконец увидел, что у Даймона отрублен правый мизинец, отчего кисть кажется скрюченной и узкой, подобно ороговевшему когтю. И кожа шелушится…
- Разве я сказал - на арест?! Прошу прощения! Задержание, всего лишь задержание одной известной вам особы до выяснения обстоятельств, связанных с бесом по имени Марцелл!… Мелочь, пустяк…
- И что же это за особа? - вяло поинтересовался Медонт.
- Это дочь покойного Архонта, младшая жрица второго разряда лар Леда Клития…
- А-а-а… - протянул Гуриец, и ему неожиданно пришло в голову, что сегодняшний рассвет никогда не наступит, и будут они вот так сидеть и перебрасываться пустыми фразами… яблоки жевать… - Зачем она вам, Даймон? Через день-другой - Игры, и толпа съест и вас, и меня, если лар Леда не Реализует перед началом положенное ей Право. Я полагаю, что дамы уже сооружают прически в манере Уходящей…
- Мне она нужна сегодня днем, - жестко заявил Пустотник. - В крайнем случае, вечером.
И негромко добавил:
- Именем Зала Ржавой подписи…
Сперва Гуриец подумал, что в комнату заползла змея - таким тоном прошипел Даймон последние слова. Нет, две, три змеи… сотня, тысяча змей… и робкий вначале шелест наполнил помещение, шепот, шорох, грозный, сухой, и застывший Медонт почувствовал, как он растворяется, поглощается этим шуршащим тлением, из него высасывают душу, мысли, имя, и он распадается, тщетно пытаясь крикнуть, позвать, завыть…
Когда все прошло, он молча достал из сумы чистый пергамент, подписал его и протянул серьезному и хмурому Пустотнику. Тот спрятал документ в складки плаща и отвернулся. Похоже, он тоже чувствовал себя не лучшим образом.
- За что? - хрипло спросил Медонт и закашлялся. - За что вы ее? Ведь ребенок совсем…
- Этот ребенок, по моим сведениям, не хочет…
Пустотник приблизился к недвижному Отцу Свободных и шепнул ему на ухо пару слов.
- Если это правда… - Медонт отвернулся к окну, с трудом оторвавшись от прозрачного взгляда Даймона. - Если это правда, то вам такой образ мыслей должен казаться особо омерзительным.
Пустотник задумчиво почесал щеку своим когтем и внезапно осклабился, растянув рот до ушей. Медонт вдруг отчетливо представил, как его голова скрывается целиком в этом ухмыляющемся провале…
- Вряд ли, - доверительно сообщил Пустотник. - Постарайтесь понять меня правильно, дорогой Медонт, но я ее понимаю. Не оправдываю, не осуждаю - понимаю. Вполне…
- Ну еще бы. - Горло Гурийца заклокотало отголоском древней, тщательно скрываемой ненависти. - Еще бы… Ведь вы не человек!
Пустотник улыбнулся одной половиной лица, отчего улыбка получилась комической и страшной одновременно. И грустной. Очень грустной.
- Вы не правы, - тихо ответил Пустотник Даймон. - Я человек. Просто я больше, чем человек. Я еще и зверь. И как зверь, я ее понимаю тоже.
7
…Этой ночью у Марцелла был еще один приступ. Он начался перед самым рассветом, в комнату никто не входил, да и прошел припадок легко и без особых последствий. Волна захлестнула беса незаметно, почти ласково, и в ее расплескавшемся шорохе прозвучал обрывок странно знакомой фразы:
- Именем Зала Ржавой подписи…
А потом было лицо, и были слова:
- Уток, вышитых на ковре, можно показать другим. Но игла, которой их вышивали, бесследно ушла из вышивки…
И еще:
- Мицу-но кокоро… мудзе-кан, сэмпай…
И еще:
- Ведь некоторые не знают, что нам суждено здесь погибнуть. У тех же, кто знает это, сразу прекращаются ссоры.
- Ос, сихан, - сказал тот, которого будут звать Марцеллом.
И поклонился.