- Это неделикатный вопрос, Таргил! Ты стал развязен и… но я отвечу. Да, я сыта! И благодарна Дому за то, что мне теперь не надо для этого бороться за Перекрестки с наглыми девками или служить в храмах Сиаллы наравне с простыми жрицами - нагромождая легенды о чахнущих от страсти юнцах и старцах! Я сыта внутри Дома, культ Сиаллы процветает - и не будем об этом!
Таргила охватила беспричинная злость. Он хотел было сравнить раскрасневшуюся Варну с рыбой-прилипалой, паразитирующей на акуле, или…
Стена напротив дрогнула, замерцала, и на ней образовалось круглое зеркало в резной раме мореного дуба.
Таргил задохнулся, глянул на свое отражение, и ему пришло в голову, что рядом с ослепительной Варной именно он - рыхлый лысеющий коротышка с редкими усиками и вялыми плечами - именно он скорее походит на паразита, на толстую суетливую вошь, рассердившуюся на более стройную и глупую товарку…
Он резко повернулся и почти побежал по коридору, оставив Варну в недоумении и растерянности. Таргил задыхался и не мог избавиться от ощущения, что кто-то ехидно хихикает ему вслед.
Около полуночи в его комнату постучался Махиша. В последнее время они встречались редко, как, впрочем, и все Предстоятели, поселившиеся в Доме - при желании можно было вообще ни с кем не сталкиваться и поддерживать в себе иллюзию одиночества; думать, что ты один, нет, что вы вдвоем - Ты и Дом; нет, втроем - Ты, Дом-на-Перекрестке и мир, мир за окнами, мир людей, которые верят…
Из всех тайных братств Искушенного Халла к Предстоятелю Таргилу шли послания. В его руках сосредоточивались тонкие нити, нити информации и понимания, хотя иногда Таргилу казалось, что он опутан этими нитями, и лучше ему было бы не знать, что…
В Но-Ирри обветшал и покинут жрецами храм Огненного Тэрча. Местные жители разобрали его для собственных нужд, ссылаясь на гнев единственного великого и могучего Инара-Громовержца. Сказки о битвах Тэрча с горными гигантами запрещены, барельефы над входом сколоты, и поверх сельским маляром нарисован бородатый Инар с кривой молнией в руке.
Три рунных столба Реи-Звездноглазой - в предгорьях Хоара, Пши и в долине Иссы - снесены до основания, дабы не порочили единственно сущую Матерь-Ночь Ахайри. Миф о сошествии Реи в Бездну признан еретическим, пять строптивых сказителей сожжены, остальные поспешили уйти в писцы и балаганные зазывалы.
У Райзского залива пьяными рыбаками изнасилованы восемь служительниц Аэллы Пенногрудой; одна из них, по имени Элиноар, вскоре повесилась, судьба остальных неизвестна. Рыбаков судили и дали год портовых работ условно - выяснилось, что они действовали во славу единственно существующей Сиаллы-Лучницы и были спровоцированы развратными лжеобрядами.
В капищах Эрлика, Зеницы Мрака, возобновились человеческие жертвоприношения. Власти молчат и смотрят на это сквозь пальцы. Объявившийся в столице пророк Шиблы-Исторгателя Душ разорван толпой - во имя единственного и непреложного Эрлика. Легенды о Шибле и темных реках подземного мира спешно переделываются - в основном, меняются имена.
Все ремесленники перед началом работ обязаны возносить мольбу к Отцу Тайного знания Хаалану. Книги без аналогичного посвящения считаются кощунственными и сжигаются принародно. Иногда - вместе с автором.
В столице поговаривают об объявлении Пяти Культов государственной религией со всеми вытекающими последствиями. Ходят слухи о черных списках еретиков и двоемыслящих, оружейники перегружены заказами - предполагают скорую Священную Войну.
…Таргил подумал о Предстоятелях гибнущих культов - знахарях, магах, жрецах, пророках - об их ужасной судьбе; затем мысли его перескочили на Дом и бьющуюся в его изменчивых стенах неприкаянную сущность Авэка ал-Джубб…
Ему захотелось напиться.
"А ведь ты знал, на что идешь, - Таргил сжал обеими ладонями виски и зажмурился, словно от головной боли, - знал, что нарушаешь равновесие, и нечего теперь лукавить… Ты ведь тоже сыт. Твой Дом безошибочно ориентируется в ауре верующего человечества, он точно чувствует узловые места ее структуры, Перекрестки эмоциональных потоков - и все вы, живущие в Доме-на-Перекрестке, заряжены до предела и способны на многое…
Но отчего же вам ничего не хочется делать?!"
Он боялся признаться самому себе, что ему теперь нужно гораздо больше веры, чем раньше; что она не настолько заряжает его, как до возникновения Дома, заряжает и толкает на сверхъестественное - нет, вера людская теперь будто проходила сквозь него и изливалась…
Куда? В Дом-на-Перекрестке?!
Кто они, Предстоятели Дома - ясновидцы, переставшие предсказывать; жрецы, переставшие служить; маги, разучившиеся творить чудеса; Предстоятели, не захотевшие отдавать?…
Кто? Мудрые, выигравшие бой? Или черви в теле клеща, присосавшегося к человечеству?
Или части Дома - жвалы, лапы?… Рабочие органы зверя на тропах духа человеческого…
Кто?!
Вот тут-то и вошел Махиша.
Короткие толстые пальцы его охватывали горлышко плетеной бутыли, в которой что-то булькало, распространяя соблазнительный запах. Словно чувствовал быкоподобный Предстоятель гневного Метателя молний… тихий, грустный человек.
- Ты не спишь, Таргил? Я вот не сплю… Выпить хочешь?
Это было до того непохоже на обычное поведение Предстоятеля Махиши, что Таргил на мгновение зажмурился и затряс головой. А когда он вновь открыл глаза, то опять увидел стол (ставший за это время массивным и полированным), донесения из братств Хаалана, а в дверях стоял Махиша и виновато моргал короткими рыжими ресницами.
- Налей мне, Махиша, вина, - как-то невпопад возвестил Таргил, - чтоб кубок отливал багряным, чтоб я почил в блаженстве пьяном, забывшись в паутине сна…
- Ты что, сошел с ума? - Махиша прикрыл за собой дверь и опустился в невесть откуда взявшееся кресло. - Завидую…
- Налей, налей, не спорь со мною, ведь не вино тому виною, что я не знаю, что такое - покой… а я ищу покоя…
- В стихоплеты решил податься? Зачем?
- Зачем? - повторил Таргил, бессмысленно комкая бумаги на столе. - Зачем?… Пять сказителей сожжены, остальные подались в зазывалы… Миф признан еретическим, а культ Искушенного Халла процветает… Процветает! И прочие процветают - все Пять Культов! Аки лотос о пяти лепестках… в гниющем болоте… и деревенский маляр замазывает сколотые барельефы!… Скажи, Махиша, ты еще помнишь - равнина, две армии - и ты, вскинувший руки к вспухающему небу; и молния рушится на жертвенный алтарь, когда вера в Инара исторгается из тысяч людей, проходит через тебя, сжимаясь в тугой комок, и рождается Миф, рождается…
- Помню, - глухо пророкотал дальний гром, - …еще помню…
- А теперь?
- А теперь я сыт. Дом находит мне Перекрестки, люди верят, их вера течет к Дому, я чувствую ее, я сыт, и… тратить накопленное на бесполезные чудеса вроде бы глупо… и…
- И?…
- И - все. Я говорил с Лайной - у нее то же самое.
- Миф признан еретическим, - Таргил уставился на стену, на возникающий в ее центре гобелен и две шпаги над ним, - признан - и все… Сказки о Тэрче запрещены, в легендах канцеляристы меняют имена… Если так пойдет дальше…
- Ну? - выдохнул напрягшийся Махиша.
- …Налей мне, Махиша, вина… За последнее время вне Дома не родилось ни одного нового мифа. Да что там мифа - захудалой сказки! Так, одни бытовые - о плутах и лавочниках… Пойми, Махиша, культов становится все меньше, а мы, Предстоятели оставшихся, сидим в Доме и едим, едим, едим!… Вера становится привычкой. А привычка - это смерть. И поэты уходят в писцы, а живописцы - в маляры…
Таргил резко встал.
- Мы породили зверя, - жестко закончил он. - Зверя, рыщущего на Перекрестках. И если так пойдет дальше - нам понадобятся Мифотворцы…
ДЕВЯТЬ ШАГОВ ПЕРЕДЫШКИ
…Дверь распахнулась под тяжестью моего тела, и я рухнул на пороге. Потом изогнулся и с трудом перекатился в комнату, больно ударившись головой об угол тумбочки.
- Я - Сарт… - прохрипел я и потерял сознание, потому что не ощутил привычного противостояния Дома, его сопротивления при звуках моего имени. Потерял СВОЕ сознание, не приобретя взамен никакого другого; и спасительный мрак беспамятства склонился надо мной и вытер пот со лба.
Ничто. Большое теплое Ничто. И в нем - я. Маленькое вялое ничтожество…