"Акта диурна", 6-й день до Ид июня (8 июня)
Уже несколько дней монголы не атаковали. Несмотря на то что лагерь их бурлил как муравейник, они, казалось, не обращали внимания на осажденный город. И это их равнодушие тревожило больше, чем прежняя ярость, с которой они кидались на стены. Они опять нагнали пленных, опять были заняты какими-то приготовлениями, пока что совершенно непонятными для осажденных. Похоже, что они задумали подкопы - во всяком случае борозды взрытой земли пересекали равнину из конца в. конец. Странно было лишь то, что траншеи эти не ведут к крепости.
Рутилий почти не спал. Обошел в который раз часовых. Заглянул в мастерские. Там никого не было. Взрывчатка кончилась - гранаты делать не из чего. Вернулся в крепость. Посмотрел на толпящихся возле кашевара солдат и нахмурился. Кто знает, может, сегодня его ребята набивают животы в последний раз. Нехорошее предчувствие мучило его с вечера.
Рутилий вернулся на стену и вновь стал наблюдать за лагерем монголов в бинокль. И чем больше наблюдал, тем больше хмурился. Он наконец понял, что задумали кочевники.
- Будь они прокляты, - прошептал трибун.
- Что-нибудь не так? - спросил Элий, подходя.
- Все не так, - огрызнулся Рутилий. - Знаешь, что задумали эти твари?
Элий отрицательно покачал головой.
- Они расположили пушки напротив южной стены. Все пушки только здесь.
Элий пожал плечами, не понимая:
- Их пушки не пробьют стены.
- Они будут бить в одно место с утра до вечера. А мы не сможем им помешать: снарядов больше нет.
- Пусть стреляют. Какой толк? Мы тут же восстановим кладку или засыплем щебнем бреши и заложим мешками с песком.
- Ничего не выйдет, - Рутилий повел рукой в сторону блестевшей на солнце голубым стеклом реки Джаг-Джаг. Элий поднес к глазам бинокль. Не было никакого сомнения - согнанные варварами пленники строили дамбы. - Как только в стене появятся бреши, монголы направят реку на город. Вода довершит то, что начали пушки, полуразрушенные стены не выдержат давления воды.
- И все же у меня такое чувство, что они не торопятся, - отвечал Элий после долгой паузы. - Они ждут какого-то знака извне…
- О чем ты?
- Мне кажется… да нет, я уверен: они ждут, чтобы римские легионы выступили из Антиохии и двинулись нам на помощь.
- Зачем? Это же глупо…
Элий не успел ответить. Пущенная одиноким всадником стрела ударила его в шею. Элий инстинктивно попытался обломать древко. Рутилий схватил его за руку и удержал.
- Санитары! - взревел трибун. - Скорее!
Одной рукой он держал Элия, другой зажимал рану на шее. Стоявший рядом с ними Камилл кубарем скатился с лестницы, зовя на помощь.
"Неужели?" - только и подумал Рутилий, сдавливая шею раненого так, что Элий начал хрипеть.
Вместо санитаров к ним мчался Кассий Лентул.
- Цезарь ранен. Немедленно носилки. - Рутилий оскалился, как будто намеревался укусить хирурга.
- Он же говорил, что бессмертен, - прошептал Кассий растерянно.
- Но не говорил, что неуязвим, - прорычал трибун.
Легионеры и ополченцы видели, как носилки осторожно спускают со стены. Шея Цезаря была обмотана окровавленными бинтами, из которых вбок торчала стрела. Кассий бежал рядом с санитарами, держа в руках пакет с физраствором. Неофрон глянул на своего ученика и понял, что не всему научил этого позера. Вернее, ничему не научил.
Рутилий шел следом, не отрывая мрачного взгляда от посеревшего лица Цезаря. Руки трибуна были в крови.
Роксана метнулась к носилкам, но трибун ее отстранил.
- Это серьезно? - Лицо ее плаксиво сморщилось. Рутилий не ответил и еще больше нахмурился.
В толпе кто-то закричал. Солдаты и горожане двинулись за носилками в крепость Гостилиана. Люди сбегались отовсюду. Молча смотрели, как раненого внесли в операционную. Не сговариваясь, толпа прихлынула следом. Стояли на солнцепеке и ждали, обливаясь потом. Кто-то держался за талисман, кто-то сулил богам щедрые жертвоприношения. Кто-то побежал к алтарю. Солнце пекло. Молоденькая медичка уже в третий раз распахивала дверь и выкликала добровольцев - Цезарю вновь требовалась кровь группы А. Из этого следовало одно - кровотечение до сих пор не удалось остановить. А в операционной Кассий Лентул в залитом кровью фартуке с перекошенным от отчаяния лицом извлек наконец стрелу. Медичка в забрызганной кровью зеленой тунике вставила в инфузор новый пакет с кровью.
- Давление падает, - повторял как заклинание помощник Кассия Лентула.
Самым удивительным было, что сердце раненого продолжало биться. И Кассий, колдуя в кровоточащем разрыве на шее, с каждым мгновением все отчетливее понимал, что штопает труп, у которого почему-то продолжает стучать сердце. Если бы в операционной присутствовал гений, он бы увидел, как вокруг растерзанного тела непрерывно вибрирует аура. Аура то вспыхивала белым огнем, то желтела, медленно переходя в красный, и наконец угасала, чтобы в следующее мгновение вспыхнуть вновь. Но никто из присутствующих этого не видел.
Наконец Кассий Лентул выпрямился, сдернул окровавленные каучуковые перчатки и коротко сказал:
- Все… Время смерти 10 часов 15 минут. Рутилий, ожидавший в углу операционной, подошел к столу, глянул в неподвижное лицо Цезаря и вышел во двор. Толпа замерла. Рутилий медленно повел головой из стороны в сторону.
- Умер! - ахнул кто-то в толпе.
- Умер… - как эхо отозвался Неофрон и отвернулся - не хотел, чтобы кто-то видел в этот момент его лицо.
Тяжкий вздох пронесся над крепостью. Многие плакали. Роксана тоже приложила платок к глазам.
- Я не хотела, чтобы Элий погиб! - прошептала она.
Рутилий глянул на нее, странное выражение появилось на его лице. Некоторым показалось даже, что трибун улыбается.
Роксана увидела полосу света под дверью и остановилась. Кто-то был в ее комнатке. Этот "кто-то" рылся в вещах - она слышала шум передвигаемой мебели. Незваные гости не стеснялись. Она повернула было назад, собираясь позвать на помощь. И тут услышала голос за дверью.
- Трибун, глянь-ка сюда…
Голос несомненно принадлежал Неофрону. Судя по всему, вторым был Рутилий. Роксана рванула дверь. Так и есть: эти двое беззастенчиво рылись в ее вещах. На полу грудой валялось белье вперемежку с листами рукописей. Тончайшие шелковые нижние туники с кружевами и шитьем по десять тысяч за пару были порваны и измяты.
- Что это значит? - Роксане удалось изобразить искреннее негодование.
- Ищем передатчик, - отозвался Неофрон невозмутимо. - Может быть, ты нам подскажешь, где его искать, милая "пантера"?
Неофрон назвал ее кличку, известную лишь одному человеку в Империи. Роксана растерялась. Кажется, впервые.
- Я подчиняюсь лично императору, - сообщила она надменно. - Так что попрошу покинуть мою комнату.
- Да мы-то никому не подчиняемся, - сказал Рутилий. - Даже богам. Так что либо отдай нам передатчик, либо нам придется прибегнуть к силе. В этой крепости только Элий помнил о Декларации прав человека. Но он уже никого не защитит.
- Неужто будешь меня пытать? - Роксана смерила Рутилия презрительным взглядом.
- Если не подчинишься - непременно. Кстати, ты уже сообщила о гибели Элия, так ведь? - Роксана поджала губы, давая понять, что не намерена отвечать. - Рад за тебя, - продолжал трибун. - За столь радостное известие император щедро наградит. Если тебе, конечно, посчастливится выбраться из этой норы живой.
- Наградит за смерть Элия? - переспросила Роксана, на мгновение утратив свой надменный вид.
- А ты не догадывалась об этом, глупышка? По-моему, об этом знали все в Риме. Иначе зачем Руфину столько времени сидеть в Антиохии?
- Вот он! - воскликнул Неофрон, вынимая один из камней кладки и шаря в тайнике. - Есть!
Преторианец извлек наружу металлический ящик.
- Как ты узнал? - прошептала Роксана.
- Простукал стену, - охотно объяснил преторианец.
- Я не о том.
- Кто тебя выдал? У нас тоже есть люди, - усмехнулся Рутилий. - И передатчики.
- Я не желала Элию гибели, - Роксана вздохнула. - Я сообщала, что мы долго не продержимся, нам срочно нужна помощь.
- А зачем ты выдала Квинта?
- Откуда мне знать, зачем он отправился в Антиохию.
- Почему у подлецов всегда находится столько оправданий? - спросил Рутилий, раскидывая ногами по полу белье Роксаны.
- Давай спустим ее со стены, - предложил Неофрон. - Монголы либо сразу ее убьют, либо возьмут в плен и повеселятся. А потом погонят на стену во время штурма впереди.
- Это чудовищно, - возмутилась Роксана, еще не веря угрозе.
- А кто сказал, что мы добры к предателям? - ухмыльнулся Рутилий.
Только теперь Роксана поняла, что преторианцы говорят о стене и монголах вполне серьезно.
- Ты так не поступишь, трибун. Руфин сотрет тебя в порошок, - Роксана попыталась придать своему голосу твердости.
Рутилий расхохотался вполне искренне.
- Руфин никем не дорожит. Когда в человеке отпадает надобность, он выбрасывает его, как ненужную вещь, на свалку. К тому же у нас очень мало шансов вновь повстречаться с Руфином.
- Я знаю, что делать с этой тварью, - сказал Неофрон. - Ты позволишь?.. - обратился он к трибуну. Рутилий ничего не ответил и вышел из комнаты,
- Раздевайся! - приказал Стервятник. - Догола.,
- Что ты хочешь? Переспать со мной? - Роксана постаралась улыбнуться как можно завлекательнее и принялась расстегивать фибулы.
Тот брезгливо скривил губы.