Глава 14
Игры Криспины
"Вчера Августа была доставлена в Эсквилинскую больницу. Возможно, когда теперь ты, благосклонный читатель, зришь эти строки, в Риме появился новый Цезарь". "Норма Галликан опровергла слухи, утверждающие, что отцом ее будущего ребенка является Корнелий Икел. Имя своего любовника она назвать отказалась".
"Акта диурна", 4-й день до Ид мая (12 мая)
"Сердце Либерты" был стар, как, и все грузовые суда этого класса. Во времена Третьей Северной войны их варили на верфях Новой Атлантиды и гнали стадами на помощь Империи. Они были надежны и просты, лишь холодные гиперборейские воды грозили опасностью их сварным корпусам. Многие из них и спустя двадцать лет бороздили океан. "Чав-чав-чав", - бессменно раздавались в машинном отделении вздохи паровой машины. Ходили шатуны, их блестящие стальные руки год за годом поворачивали укрепленный в огромных подшипниках вал.
Проб спустился по трапу и ступил на скользкие от масла слани. В машинном отделении было светло и чисто. Моторист в черной тунике ухмыльнулся при виде пассажира и поскреб пятернею скулу.
- Кого-нибудь ищешь, доминус?
- Он ведь здесь? - спросил Проб.
- Где ж ему еще быть? Дрыхнет за вспомогательным на куче тряпья.
- Как тебя зовут, парень?
- Исполнитель.
- ЧТО?
- Исполнитель. Я исполняю желания машины.
- Хотел в детстве быть гладиатором?
- А вот и не угадал. Всегда мечтал только о море.
Проб обошел машину. "Чав-чав", - вздохнула она, как живая, за спиной. Позади серо-зеленого корпуса вспомогательного двигателя на куче обтирочного тряпья спал гений судна - толстый змей с маслянисто поблескивающей кожей. Пробу показалось, что от змея пахнет машинным маслом.
Моряки суеверны. Когда-то они приносили гению жертвы - яйца и вино. И теперь каждодневно ставили перед ним тарелку с едой и бокал галльского вина. Он ел и пил. И - как верили моряки - охранял свой корабль.
Проб опустился на кучу тряпья рядом с гением.
- Тебе здесь нравится? - спросил гений.
- Очень… - отвечал Проб.
- Мой корабль… замечательный. Знаменитый. Удрал от линкора виков. Вошел в полосу тумана и тю-тю. Это я его увел, - сообщил гений. - Видишь вино? Мне ставят его мотористы. И еще яичницу. Я обожаю яйца. Разделишь со мною трапезу?
- Охотно.
- В Новую Атлантиду?
- Нетрудно догадаться.
- Я утону вместе с кораблем, - сказал гений. - Гении кораблей не слишком долговечны. Зато как интересно! Скучно быть гением какого-нибудь дома и тысячу лет сидеть на одном месте, глотая пыль на чердаке. А я дышу соленым горьким воздухом, глотаю морскую пену.
- Скажи, мне показалось или нет… На судне контрабанда?
Гений рассерженно пропыхтел:
- Я - гений корабля. И тайн корабельных не выдаю.
- И все же на корабле контрабанда. И обратно тоже что-то повезут. Ты знаешь заказчиков. Гений не отвечал, лишь пыхтел все громче.
- Они появились недавно, не так ли? Какой-то новый хозяин и новая шайка. Тебе недолго осталось плавать, гений. Неужели не хочется перебраться на какой-нибудь новенький, блестящий краской теплоход и…
- Это мой корабль, - перебил гений, - с ним я и умру.
- Так что же насчет заказчиков? - настаивал Проб. Опять пауза и громкое пыхтенье. И наконец центурион разобрал невнятный шепот:
- Какие-то новые люди. Лихие. Настырные. Они погубят корабль, вот увидишь… Вики не потопили. А эти угробят - точно…
Элий сидел во дворе и смотрел, каик льется из фонтана тонкая струйка воды. Жара. Элий отер ладонью лоб. Откуда у человека появляется уверенность, что он может изменить судьбы мира? Откуда хотя бы уверенность в своей правоте? Разве можно быть хоть в чем-то уверенным? Даже в собственном существовании? Ах нет, в одном можно быть уверенным - в смерти. Она-то непременно наступит. "Еще немного - и ты прах или кости; останется одно лишь имя, а то и его нет".
Камилл с Титом неподалеку наполняли бутылки из-под вина "коктейлем для Чингисхана" - смесью бензина, керосина и смолы. От этой смеси осадные машины замечательно горели. Камилл скинул тунику, оставшись только в кинктусе. Плечи его стали коричневыми и обгорели до пузырей. Кожа шелушилась и слезала белыми шкурками. Среди римлян вдруг прошел слух, что раны на загорелой коже срастаются быстрее и без осложнений. И теперь многие преторианцы разгуливали по внутренней крепости нагишом, принимая солнечные ванны.
Квинт подошел и сел рядом.
- Поздравляю, ты по-прежнему Цезарь.
- Что? - Элий не сразу понял, о чем говорит его агент (или его друг - он уже и сам не знал, кем считать Квинта).
- Криспина родила девочку.
- Не рановато ли? По срокам столь радостное событие ожидалось через месяц.
- Как видно Криспина торопилась, желая угодить императору. Да нет, не рано. Ведь они спали еще до свадьбы. Роды в срок. Но девочка Руфину не нужна, - ухмыльнулся Квинт и хитро подмигнул Элию.
- Значит, теперь Август придет нам на помощь, - сделал свой вывод Цезарь.
- Будем надеяться.
Элий поднялся и принялся расхаживать по двору. Неожиданно остановился, хлопнул в ладоши. Квинт не сразу понял, что Элий смеется.
- Я же сказал - Нисибис не падет, пока я здесь! В ответ Квинт пожал плечами.
- Нисибис не падет! - крикнул Элий. Камилл поднял голову и с изумлением посмотрел на Цезаря. А Тит продолжал заниматься своим делом.
- Надо сдать город… - Дионисий чуть не плакал. - Я устал… Все устали… Держаться больше нет сил… - префект заломил унизанные перстнями руки. - Устал… И вы устали… вы тоже… варвары нас пощадят.
Он схватил бутылку и наполнил бокал до краев. Выпил залпом, пролив ликер на шитые золотом одежды. Окна в доме префекта были закрыты железными ставнями, повсюду горели масляные светильники. Было невыносимо душно.
Цезарь молчал. Рутилий тоже.
- Я вчера был на стене… Это чудовищно… То, что происходит, чудовищно… в двадцатом веке… - Дионисий по-настоящему всхлипнул.
- Чудовищно, - подтвердил Рутилий.
- Так мы сдадимся?
- Нет.
- Почему?
- Потому что здесь Цезарь. Ты просил его остаться. Мы остались. Теперь Нисибис не может сдаться. Дионисий растерялся.
- Но это… это… так нельзя… - пробормотал, запинаясь.
- Именно, Нисибис нельзя сдать.
- Я сдам город! Своей властью! - взвизгнул Дионисий и кинулся к двери, будто собирался немедленно бежать на стену.
- Только попробуй открыть ворота, и я тебя пристрелю, - Рутилий вынул пистолет из кобуры и взвел курок.
Дионисий попятился.
- Нисибис будет сопротивляться, - сказал трибун, но пистолет не убрал.
- Сколько? - выдавил Дионисий.
- Сколько сможет.
- Говорят, Дионисий построил в своем саду бункер и надеется там укрыться, если стены падут, - сказал Элий, когда они вышли из дома префекта.
- Ну его к воронам, - буркнул Рутилий. - Хочешь финикового ликера? - он протянул флягу Цезарю. Тот сделал глоток. Рутилий же приложился изрядно. - Руфин через пять дней будет здесь. Осаду снимут. Тебе на голову наденут дубовый венок. Римляне будут носить тебя на руках. Скавр даст тебе чин трибуна…
- Да ну… - засмеялся Элий.
- А может, даже легата. Эрудий назовет тебя братом, а Месопотамия будет тихо ненавидеть.
- Почему ненавидеть? - удивился Элий.
- Такая у них традиция. Скажут, что ты привлек сюда монголов своим появлением. - Рутилий вновь глотнул из фляги.
Глава 15
Новые игры Квинта
"Сегодня день Юпитера Злого". "Я нахожу, что рождение у Руфина дочери - благо. Элий остается Цезарем, он рассудителен, честен, смел, - заявил вчера старейший сенатор Макций Проб. - История Второго Тысячелетия знала немало примеров, когда титул императора доставался не прямому наследнику. Главное - сохранить равновесие между властью императора и сената. И в данном случае Гай Элий Мессий Деций - наиболее подходящая фигура".
"Курс римского сестерция по-прежнему падает по отношению к британскому фунту и сестерцию Новой Атлантиды".
"Акта диурна", 12-й день до Календ июня (21 мая)
Монголы не предпринимали серьезного штурма. Изредка постреливали, изредка подгоняли к стенам пленников и тут же отступали. Их пушки молчали. Казалось, они ждали чего-то. Но чего? Руфина все не было. Каждый день осажденные вглядывались в горизонт, надеясь, что вдали появится пыльное облако и, ширясь, охватит полнеба, приблизится, и из него выступят, маршируя, легионы в горящих на солнце броненагрудниках, в красных походных плащах. Мыслилось все это по-картинному великолепно. И бегство варваров тоже должно выглядеть картинно - паника, жалкий страх. Погоня. Кавалерия римлян гонится за монголами и настигает. Охват с флангов. В своих фантазиях Элий мчался на белом арабском скакуне во главе кавалерийской турмы, и догонял, и разил, и…