"Надо было пожаловаться сразу, - с тоской подумала Порция, понимая, что сейчас Элию не до нее. - А теперь мне предстоят распрекрасные деньки с выжившим из ума стариком. Он сведет меня с ума".
Элий повернулся, как неживой, и стал медленно подниматься по лестнице. Дошел до второго этажа. Но не остановился, а двинулся дальше, на чердак. Порция побежала за ним. Неровные шаги Цезаря слышались в конце деревянной галереи. Элий направлялся в старую кладовую. Но зачем? Когда Порция добежала до двери, то увидела Цезаря стоящим на коленях перед огромным деревянным сундуком. Крышка была поднята. Элий держал в руках старую кожаную лорику.
- Моего брата Тиберия убили у подножия статуи Нумы Помпилия на Капитолии. Удар палки пришелся в висок. Он упал, заливая кровью ноги бронзового царя, а тело его бросили в Тибр, - сказал тихо Элий и погладил лорику. - Жаль, но то был другой Тиберий… Тот был народным трибуном…
- Цезарь… - позвала Порция.
Он обернулся. Лицо его было белым-бело. Порция попятилась.
…Элий не помнил, как очутился в кладовой. Несколько минут выпало из памяти. Он получил письмо в атрии… а теперь он стоял на коленях перед раскрытым старинным сундуком. Сверху лежала лорика Тиберия. Элий провел пальцами по металлическим заклепкам, вспомнил, как тайком множество раз примерял эту лорику, воображая и себя бойцом "Нереиды".
Элий почти с отвращением отложил кожаный нагрудник. Потом вытащил мешок с альпийским снаряжением - ботинки с шипами, ледорубы, крюки и прочнейшие веревки. Извлек из второго сундука боевой меч, кинжал и "парабеллум". А также коробку патронов.
…А что, если это было жертвоприношение? Римляне в момент опасности приносят жертвы неведомым чужим богам и демонам, чтобы победить. Деции дважды обрекали себя на смерть, чтобы Рим победил…
О боги, умоляю, пусть будет так, пусть окажется, что Тиб принес себя в жертву…
Глава 22
Игры бога Пана
"Поездка Элия Цезаря в Нижнюю Германию, предпринятая почти тайком, многим кажется странной".
"В разграблении Экбатан и других персидских городов виновата сама Персия, не заключившая договора со странами Содружества. Странно видеть, как цивилизованные народы уступают варварам. Как будто им доставляет удовольствие подчиняться!"
"Акта диурна", 4-й день до Календ ноября (29 октября)
Трава была еще зелена. Виноградники уже пожелтели. Золотые охапки листьев горели в солнечных лучах, как множество факелов, на фоне зелени, которая собиралась царить над этими холмами вечно. Элий прислонился к серому ноздреватому камню, прижался щекой к тепловатой поверхности. Так стоял он несколько минут. Наконец Летти тронула его за плечо, и они пошли дальше. Летиция чувствовала - он уязвлен, почти раздавлен, говорить ему тяжело. Но и молчать вряд ли многим легче. Она пыталась выспросить, что случилось. Он не отвечал…
…Тиберий Деций покончил с собой, чтобы не воевать за Рим! Никому на свете Цезарь бы не мог рассказать такое - язык не поворачивался. Если кто-нибудь произнесет это вслух, сердце Элия разорвется. Квинт понял это и прислал записку. Фрументарий в самом деле оказался другом.
На грунтовую дорогу вышла коза - ее серо-желтая шерсть казалась удивительно гладкой, будто расчесанная гребнем. Рожки на изящной узкой голове блестели. На шее колокольчик из желтого металла. Уж не золотой ли? Луч солнца так и горел на нем. Коза скосила черный продолговатый глаз, топнула о землю копытом и призывно мэкнула.
- По-моему, она нас зовет, - шепнула Летиция.
Коза мотнула головой и, резво скача с камня на камень, принялась подниматься в гору. Элий и Летиция за ней. Элий карабкался быстро, Летиция - еще быстрее, но догнать странного посланца не могли. Наконец коза нырнула в черную пасть пещеры.
Из жерла пахло козами, сырой шерстью и навозом. Плети дикого винограда затеняли вход. Красные листья на сером камне казались засохшей кровью. Из пасти пещеры доносилась заунывная мелодия. Играющий на свирели то и дело сбивался и начинал сначала.
Внезапно мелодия оборвалась.
- Ты пришел, Элий Цезарь, - донеслось из пещеры. Элий прислонился к огромному камню и ждал. Послышался дробный стук копыт - куда крупнее козьих. Наконец ворох красных листьев над входом качнулся, и наружу высунулось хмурое, заросшее всклокоченной бородой лицо. Из путанных волос надо лбом торчали короткие рожки. Толстые красные губы мяли рулончик табачной палочки. Бог глянул на Элия и ухмыльнулся.
- Я тут вроде как в изгнании. В Небесный дворец боюсь ходить. Живу в пещере - пугаю местных ребятишек. Видишь? - Пан выставил изуродованную руку. - Действие Z-излучения. Если люди воображают, что на них эта гадость не действует, то они ошибаются. Такие лапки будут у ваших детей, если вы не одумаетесь.
Пан вынул изо рта табачную палочку и протянул Элию.
- На, кури, иначе голова пойдет кругом - не так-то просто разговаривать с богом, даже с богом такого невысокого ранга, как я.
Элий взял палочку. Это была травка, наркотик.
После первой затяжки Элию почудилось, что теперь он куда лучше понимает невнятный рев Пана.
- Боишься меня? - спросил Пан.
- Нет.
- Я так и думал. Дело в том, что я поместил панический страх в этот камень. - Пан раскрыл ладонь и показал самый обыкновенный серый булыжник. - Видишь, как мало панического ужаса у меня осталось. Когда-то я мог обратить в бегство целое войско… Лишь по привычке люди говорят: панический страх… Зачем ты пришел? - спросил Пан.
- Ты же позвал меня, Фавн.
- Во-первых, не называй меня этим дурацким именем. Я - Пан. И всегда был Паном. А во-вторых, ты сам пришел. Ладно, ладно… не будем спорить. Я хочу помочь. У тебя есть золотое яблоко. Давай его сюда.
Элий отрицательно покачал головой.
- Что? Ты отказываешь богу? - возмутился Пан.
- Оно не для тебя.
- А, понятно. Знаю, знаю, что ты задумал. Только не ошибись. Лучше бы ты отдал его мне. Почему три вздорные богини не прибегли к моему суду? - вздохнул Пан. - Тогда бы и Троянской войны не было. Здорово, правда? Вся война из-за какого-то дурацкого яблока. Почему все люди не похожи на тебя, Элий? И боги тоже на тебя не похожи. А впрочем, я знаю ответ. Боги умерли бы со скуки. И люди тоже.
- Я скучен?
- Все же тебя можно обидеть. А я думал - нельзя. Тебя женщины любят?
- Одна любит точно.
- Это она, что ли? - Пан кивнул на Летицию. - Ты самоуверен. Я бы не поручился и за одну.
- Я его люблю, - выкрикнула Летти. - Слышишь?
- Верю, только не надо так кричать! Он протянул Элию камень.
- Это для тебя. Брось его в колодец. И крикни:
"Вода"! Увидишь, что будет… - Пан хихикнул. - А теперь иди.
Элий с Летицией стали спускаться по склону. Тогда из пещеры выглянула голова в золотом шлеме с крылышками.
- Не отдал золотое яблоко? - спросил Меркурий.
- Конечно нет.
- А в девочке чувствуется гениальность…
- На отца своего она мало похожа, - буркнул Пан в ответ.
Они вышли на улочку небольшой деревни. Сложенные из камня домики с маленькими оконцами, с островерхими, крытыми красной черепицей крышами походили один на другой. Стены яркие, будто вчера выкрашенные. Обрамляя чистые сверкающие стекла в белых рамах, крыльями зеленых и коричневых бабочек распахнулись ставни.
Пышнотелая женщина в белом переднике мыла улицу перед домом. На ступенях крыльца лежал толстый домотканый половик. Вывеска в виде упитанного коняги сообщала, что перед путниками таверна. Старичок с белыми, как пух, волосами и со значком ветерана на отвороте кожаной куртки сидел на скамье у входа, дожидаясь, когда откроют таверну. Элий поправил холщовый мешок за спиной и обратился к хозяйке:
- Найдется свободная комната?
- Эй, Рике! - захохотала женщина. - Глянь на этого столичного жителя - он интересуется, есть ли у нас пустая комната для него и для его пташки!
Из дверей, вместо здоровенного мужчины в красной рубахе и кожаных штанах, с длинными усищами и светлыми волосами, заплетенными в косы, выглянул тощий рыжий паренек с бесцветными глазами и длинным, осыпанным веснушками лицом.
- Слушаю, госпожа Хильга, - проговорил конопатый. Голос был у него такой же бесцветный, как и глаза.
- Это и есть хозяин гостиницы? - поинтересовался Элий.
Вопрос привел женщину в еще больший восторг.
- Это мальчонка на побегушках, а хозяин поехал в Кельн, и завтра к вечеру вернется. Ганс поехал разузнать, каковы цены на грузовики нынче в Кельне и можно ли купить в кредит новый.
- Так есть свободная комната? - вновь спросил Элий.
- Ага, замечательная, как раз для тебя. Под самою крышею… Устроит?
Элий кивнул, хотя перспектива карабкаться по крутой лестнице в деревенской гостинице его мало вдохновляла. Старичок-ветеран возмутился:
- Ты совсем сдурела, Хильга, тебе лишь бы сдать конуру под крышей, а на людей плевать. Не видишь, человек на войне покалечен…
- Это не война, - Элию не нравилось, когда его раны считали следами военных ранений. - Я был гладиатором, это память об арене.
- Не важно, - не унимался старик. - Куда ему под крышу карабкаться…
- Да будет тебе орать, комната наверху как раз для таких голубков, - не уступала Хильга. - А я не приметила, доминус, что ты хром, клянусь Одином и Геркулесом. У меня есть отличная комната на втором этаже, но вдвое дороже. Сможешь заплатить? - Хильга, как видно, еще не оставила надежды поместить молодую пару под крышей.
- Верно, туда проникают все запахи с кухни, - предположила Летти.
- Да у нас на кухне пахнет получше, чем у других в храме…