Юноша похлопал по небольшому саквояжу. Надо сказать, молодому человеку, сидевшему в библиотеке накануне вечером, пришла в голову мысль проучить зарвавшихся товарищей и навсегда отбить у них охоту издеваться над ним. И знания, полученные при изучении работ Рафаэля Дюбуа, которого в научном мире считали пионером в области исследования механизмов биолюминесценции, очень пригодились Камилло для реализации плана. А сделал молодой человек вот что: взяв тайком один из черепов, находившихся в здании музея университета, молодой человек намазал древний экспонат смесью, приготовленной им лично в учебной лаборатории, куда его, как отличника, допускали свободно. План же мести заключался в следующем: этот череп он намеревался продемонстрировать однокурсникам во время прохождения тоннеля. Пребывая в предвкушении расплаты за старые обиды, молодой человек ничего не замечал вокруг. А тем временем события развивались молниеносно.
– Мама, мне хотелось бы отойти на несколько минут, – галантно поклонившись, обратился Роберто к графине.
– Но, Рокко, милый, сейчас не время! – возмущенно проговорила Тереза Суардо. – Ты забыл, что нас ожидают? Нет, ну как такое возможно!
Графиня с надеждой поглядела на мужа, ища в нем поддержки. Но сеньор Суардо сидел молча, уткнувшись в газету. Ему ужасно не нравилась идея супруги, возымевшей желание непременно отправиться на дурацкую, по мнению Джакомо Луиджи Суардо, экскурсию. "Как ты не понимаешь, – с раздражением в голосе разъясняла супругу Тереза (сказать по правде, она вообще редко бывала в добром расположении духа), – там будут только достойнейшие из достойных. А наш род один из самых уважаемых в Италии… К тому же мне так хочется показаться в свете всей семьей. Сейчас лето, театры закрыты, балы устраиваются редко… Ну, Лу, пожалуйста!" И Суардо-старший, уставший слушать сетования и ворчание жены, как обычно, сдался. Не найдя в лице мужа союзника, графиня вновь повернулась к сыну.
– Куда и зачем ты идешь? Нас ожидает самая уважаемая в свете дама, с племянницей, которая, кстати, очень недурна и была бы отличной партией для тебя, а ты между тем собираешься уйти. Это неучтиво с твоей стороны!
– Мама, не делайте, пожалуйста, из этого трагедии. Я скоро вернусь и, если вы пожелаете, мы пойдем к сеньоре Алуффи-Пентини и ее племяннице. У меня только большая просьба к вам: перестаньте меня сватать ко всем девушкам подряд. Я считаю, что сам вправе выбирать и решать, когда мне жениться и на ком. Простите…
С этими словами он удалился, оставив рассерженную мать в обществе сеньора Суардо, научившегося за время брака не обращать внимания на бесконечное недовольство жены…
– О нет! – воскликнул Федерико Саджино, вновь увидев журналистку, стоящую перед ним. – Что вам, в конце концов, угодно? Если вы тут, то, значит, не лотерейный билет, а что-то иное, хотя…
Он оглянулся по сторонам и, не заметив спутника Мишель, добавил:
– Я так и думал: вы хотели отобрать у меня билет для сеньора, который не смог присоединиться к вам. Вы мошенница!
– Сеньор Саджино, вы несправедливы ко мне, – слегка покраснев от обратившихся к ней взглядов попутчиков Федерико ответила женщина. – Это вовсе не так. А граф Суардо, с которым вы имели честь беседовать на вокзале, появится здесь с минуты на минуту. Он едет в соседнем вагоне вместе с семьей… А вот, кстати, и он.
Федерико повернул голову и увидел входящего в вагон молодого мужчину. Саджино нервно заерзал на сидении, теребя в руках шляпу.
– Сеньор Саджино, – поприветствовал мужчину Роберто. – Простите, что осаждаем вас. Но нам необходимо переговорить с вами, пока не стало совсем поздно.
– Ч-чего вы от меня хотите? – побледнев, спросил тот.
– Может быть, мы выйдем? – предложила журналистка, многозначительно посмотрев на дверь, ведущую в тамбур.
– Я… я… я никуда не пойду, – пробормотал Федерико, опуская глаза.
– Но, сеньор, – Мишель присела перед ним и умоляюще заглянула ему в лицо. – Вы должны выслушать нас. От этого… от этого зависит судьба не только ваша и ваших потомков, но и будущее других людей… Да скорее же решайтесь! Прошу вас!
– Хорошо, идемте, – сдался, наконец, сеньор Саджино.
Он встал и с обреченным видом пошел в другой конец вагона.
– Там кондуктор, – остановил мужчину граф Суардо, – а нам хотелось бы поговорить с вами наедине. Это очень важно!
Ничего не говоря, Федерико повернул обратно и, пройдя мимо молодых людей, открыл дверь в тамбур.
– Итак, я слушаю, – глухо проговорил Саджино. – Что вам угодно?
– Сеньор, – Роберто жестом остановил Мишель, пожелавшую ответить на вопрос первой. – Мне не хотелось вдаваться в подробности нашей просьбы. Скажу только, что мы были бы крайне признательны, если бы вы сошли на станции, которая уже показалась на горизонте.
– С какой это стати? – возмущенно воскликнул Федерико. – Что это еще за новости? Сойти и пропустить все самое интересное? Вот уж нет, и еще раз нет. Мне повезло первый раз в жизни, а вы хотите лишить меня подобного удовольствия?
– Сколько вы хотите в возмещение? – прервал сеньора Саджино граф Суардо. – Я готов заплатить вам ту сумму, которую вы назовете сейчас, и таким образом компенсировать доставленное вам неудобство.
– Купить меня вздумали, сеньор? – возмутился Федерико, уже багровея от негодования. – Я не желаю больше слушать. И требую не преследовать меня, иначе я обращусь в полицию при первой же возможности.
– Так вот ее-то как раз может и не быть! – воскликнула Мишель в отчаянии. – Станция, сеньор Саджино. Прошу вас! Вам обязательно надлежит сойти! И немедленно!
– Почему? Почему я должен сходить?
– Я… о… я… Откровенно говоря, я не могу объяснить всего. Но если вы останетесь в поезде, то произойдет катастрофа. В беде окажутся все, кто находится здесь, и те, кто… будет жить в будущем.
– Что за чушь вы несете! – гневно посмотрев на журналистку, ответил Федерико. – Из-за меня – катастрофа? Большего бреда я в жизни не слышал. Прощайте!.. Пропустите меня, слышите? Иначе я позову кондуктора. А он-то как раз высадит вас, а не меня.
Саджино резким движением открыл дверь в вагон и вернулся на место.
– И что будем делать? – вопросительно поглядев на спутницу, задал вопрос Роберто.
– Да не знаю я, – отмахнулась от него Мишель, рассматривая людей на станции. – Может быть, и вправду насильно вытащить его из поезда?
– Ну, – покачал головой молодой человек, – вероятно, у вас подобное возможно. Но тут за насильственные действия в отношении другого лица могут сильно наказать.
Между тем поезд медленно тронулся, оставляя позади нарядно одетых людей, провожавших состав радостными криками и добрыми пожеланиями.
– Скоро тоннель, – мрачно заметил Роберто, невидящим взглядом смотря на окрестности. – Видимо, изменить судьбу нельзя.
– Да нет же, можно! – воскликнула Мишель и направилась в двери. – Мне следует рассказать ему все, о чем знаю. В конце концов, я и так уже вмешалась в будущее, хуже быть уже не может.
– Федерико Саджино не поверит вам, да к тому же времени, чтобы убедить сеньора, осталось крайне мало.
– Я должна успеть. Иначе…
Она вошла в вагон и, не останавливаясь, подошла опять к мужчине.
– Сеньор Саджино…
– Оставьте меня! – закричал Федерико, вскакивая с места. – Вы сумасшедшая!
Мишель, подойдя к нему вплотную, взяла Саджино за локоть и с силой сжала его. Затем молодая женщина, вскинув голову, пристально посмотрела мужчине прямо в глаза и процедила сквозь зубы:
– Еще один звук, сеньор, и вы пожалеете, что вообще научились говорить. Я занималась саватом десять лет и в совершенстве овладела этим искусством. Поэтому не вынуждайте меня применять силу.
– Хорошо, сеньорита, не буду, – прохрипел Федерико, впервые столкнувшийся с подобным поведением женщины.
Его женушка, хотя и любила покапризничать и вечно пилила мужа, порой доставляя Саджино немало хлопот и проблем, вместе с тем по сравнению со стоявшей перед ним женщиной казалась просто ангелом.
– Я… я сделаю все, что вы пожелаете, сеньорита, только отпустите мою руку. А то вы сломаете ее. Как я потом буду работать?
– Ладно, отпускаю. Но предупреждаю: один только звук…
– Конечно, несомненно, – медленно опуская затекшую руку, произнес Федерико, покосившись на журналистку. – Я к вашим услугам.
Молча указав на дверь, Мишель в сопровождении сеньора Саджино опять оказалась в тамбуре. Роберто удивленно приподнял брови, увидев их вместе.
– Вы поразили меня, мадемуазель. Интересно узнать, каким образом вам удалось убедить столь несговорчивого сеньора?
– Быть может, я расскажу об этом чуть позже, граф… Роберто, – смущенно опустив глаза, сказала молодая женщина.
Немного помолчав, она достала из сумки фотоаппарат и протянула его сеньору Саджино. Тот с опаской взял странную штуковину и повертел в руках.
– Что это такое? – не скрывая изумления, проговорил он. – Клянусь, что это самая странная вещь, которую мне когда-либо доводилось держать в руках.
– Этой вещицей делают фотоснимки, – попыталась объяснить журналистка.
– Не может быть! – Федерико был поражен. – Но… но каким образом? Вот, – он указала на дверь, за которой сидел фотограф с камерой в руках, ожидая момента, когда поезд подъедет к тоннелю, чтобы сделать снимок. – Вот то – действительно камера. А это… Кто вы? – Сеньор Саджино поочередно переводил испуганный взгляд с женщины на Роберто.