- Да с работой, честно говоря, пока еще ничего тоже не решено. Первый день только.
- А у нас не хотели бы поработать? У нас кооператив развивающийся, с перспективой.
- Да с удовольствием, только вот паспорт пока у родственников, тут маленькие организационные вопросы.
- С разменом квартиры, что ли?
- Ну… быт, от него никуда не деться.
- Да, тут долгая песня… Понимаете, можно устроить подработать без официального оформления… ну, нет правил, которые нельзя обойти, знаете, но с зарплатой тогда выйдет не более полутора минимумов. Устроит ли?
- Ну… а в принципе, пока паспорт не передадут, никуда все равно не устроиться, а если действительно надолго, то пока устроит. Ну а потом с паспортом нормально оформим. Понимаете, не привык без дела болтаться.
- Я тоже. А если бы осрамились с этим ноутбуком в международном масштабе, нас бы точно прикрыли. Это же не наша частная собственность, а хозаренда у государства.
- И всех бы выставили на улицу?
- Нет, у нас же Союз, а не Сомали… Вернулись бы на завод, но начинать снова, организовывать, столько нервов, да и доверия такого уже не будет. А почему вы не спрашиваете, что за работа?
- Насколько я понял, это поддержка компьютерных систем, создание и поддержка мультисервисных сетей, информационная безопасность…
- И вебмастеринг. Не сталкивались?
- Сталкивался.
- Отлично. В общем, наш кооператив относится к венчурным предприятиям, то-есть проектирует и реализует комплексные ИТ-решения (она произнесла "и-тэ", а не "ай-ти") производственного и социального назначения, а также обслуживает нестандартную, редкую технику, для которой на местах нет сервисной сети. Так что скорее получайте паспорт, чтобы по-настоящему развернуться. Вы, кстати, где остановились?
- Да пока еще нигде.
Дверь приоткрылась, и в нее заглянул Кондратьев.
- Ну мы пошли, Полина Геннадьевна! Отчет за день я вам в папку сбросил!
- Хорошо, Ваня! Всего доброго! Слушайте, - продолжала она, обращаясь к Виктору, - у нас тут в дежурке кровать стоит, чистое белье постельное в шкафу в пакете. Тут единственно, что надо, если вдруг телефон позвонит, ответить. То-есть, автоответчик запишет вызов, а звонок в дежурке разбудит. Сегодня как раз дежурить некому, у всех дела, наших комсомольцев зачем-то срочно в оперотряд вызвали на вокзалы дежурить… Вы, случайно, не в курсе, что стряслось? Случайно не президент приезжает?
- Нет, ничего не слышал…
"Президент… при сталинизме у них президент? А почему бы и нет? О чем это говорит? Что роль партии не выпячивают. Ну дык не построила коммунизм, вот и… Ребрендинг, смена имиджа."
- Кстати, у Самолета проверяли эти… сотовые.
- Тогда кого-то ловят, не было такого раньше… Может, маньяк завелся, и не хотят население пугать?
"Как бы еще на меня не того…"
- А что, может быть. Говорят, процент маньяков на душу населения во все века одинаковый.
- Уж думала, самой оставаться придется. Вы можете у нас сегодня и заночевать, а там уже и определиться, а то и вообще у нас пока поживете.
- Простите, это… то есть, Полина Геннадьевна, я ведь незнакомый человек с улицы… не совсем понял… А вдруг, простите за глупый вопрос, я украду здесь чего-нибудь?
На лице бизнес-леди отразилось неподдельное изумление.
- Ну, украдете - сядете. Тут, где матценности - сигнализация, видеокамеры, фотография ваша уже есть, запись голоса… Смысл-то какой жизнь калечить? Не понимаю… А у вас там что, часто воруют?
- Ну да, конечно… Народ бедный, нищих, бомжей, ну, этих, бродяг, много… правоохранительные органы коррумпированы, суды… наркомания, проституция… зато Интернет есть…
"Боже, что я несу… Боже, какую чушь я несу…"
- Тогда понятно. А у нас это - покушение на госсобственность. Это же арендуемое имущество, и налог в казну идет.
- Да. Вы простите, я, наверное, глупость сказал…
- Ну что вы! Я же понимаю, что там совсем по-другому живут. Когда-то у меня тетя ездила Асуанскую плотину строить - боже, какая там у египтян нищета была! Ни образования, ни медицины, вот только торговаться и бакшиш просить - это там поголовно все умеют. Она приехала, говорит - какое счастье, что мы в Союзе родились.
Виктор внезапно почувствовал себя Гулливером, который попал в страну великанов. Или на остров гуигнгнмов, разумных лошадей, где в его сородичах видят жалких оскотинившихся йеху, только из вежливости в глаза не говорят.
А ведь государство в этой ситуации у них даже не за граждан борется, подумал Виктор. Оно борется за себя. Оно, его номенклатура или как там у них называется, охраняет свои ценности, свою способность защищаться, чтобы его не растащили. Оно у них существует, как целое, а не просто как сумма людей, каждый из которых на своем месте рвет одеяло на себя. Неужели хотя бы этого достаточно, чтобы для обычного, еще не увязшего в криминале человека, не стало соблазна воровать?
- Большое вам спасибо! А то действительно, что вам тут оставаться, тем более, как в семье посмотрят?
- В семье - нормально. - Полина улыбнулась, но как-то по другому, и Виктор почувствовал в ее голосе горькую каплю грусти. - Я вообще-то одна с дочерью, уже давно, дочь взрослая, учится в Ленинграде в экономическом, уже определила себе будущего спутника жизни, так что дома скандалить некому. А ваши как, где учатся?
Виктор пожал плечами.
- Знаете, у меня была семья, но…
- Разошлись?
- Нет. Стихия природы.
- Простите. Не хотела напоминать…
- Ничего. Если честно, я здесь именно поэтому.
- Мы тоже не разошлись… Он был специалист по топливной аппаратуре. Гонка вооружений… Тогда еще не было лобанцевской теории ошибок.
Она промолчала несколько секунд, словно собираясь с мыслями.
- Виктор Сергеевич, тогда вам надо обо всем этом не думать, а просто окунуться в работу. Для меня, знаете, тоже эта фирма - как семья. Или как дачный участок - человек не просто с него что-то имеет, он им живет. Деньги, знаете - всех их все равно не заработаешь и на тот свет не возьмешь, а вот это, - и она обвела рукой пространство, - после тебя людям останется.
- Все остается людям?
- Тоже любите этот фильм?
- Да. Такой вопрос, извините, если несколько странный: на моей памяти Союз был несколько другим… Скажите, а вот бюрократия кооператив не сильно зажимает? Взятки не вымогают? Вообще, вы не боитесь, что государство все это в один раз возьмет и ликвидирует просто так? Тем более, не собственность, а аренда?
Полина Геннадьевна растерянно пожала плечами, словно найдя вопрос странным.
- Это же не троцкизм, а сталинизм. А сталинизм - это модернизация.
- Да, в нашей стране многое изменилось… - задумчиво протянул Виктор, ничего не поняв, и тут же поспешил добавить, - к лучшему.
- Еще бы! Вы же помните, как мы к восьмидесятому по компьютерам отставали? Копировали, а что копировать? Запад уже новые создавал. Зато сейчас иностранцы приезжают и удивляются, что сетями у нас, оказывается, пользуется больший процент населения, чем в Европе. Можем, оказывается, все можем, главное, чтобы паразиты всякие народ не тормозили… Слушайте, я, наверное, вас заговорила? Пойдемте, покажу, где устраиваться.
Дежурка напоминала скорее комнату психологической разгрузки: много цветов, диван, кресла, столик, пластмассовый электрокофейник, одежный шкаф конца 50-х и старая микроволновка "Электроника", с одним переключателем и без гриля. Видимо, сюда стаскивали, кому что больше не нужно. Правда, в комнате не оказалось даже самого вшивого телека, что крушило надежды Виктора идейно подковаться в местном сталинизме, зато была слегка покоцанная магнитола JVC оруэлловского года.
Леди де Венчур, как Виктор мысленно прозвал Полину, попрощалась и вышла, оставив в комнате брелок с несколькими ключами, карточку сигнализации входной двери и ностальгическую атмосферу "Злата Скифов". Пора было обдумать свое положение.
8. Права первой ночи
Читатель наверняка уже заметил, что в начале каждого попадания главный герой занимается одним и тем же: ищет стартовый капитал, жилье, источник доходов, изучает ОБЖ, то есть, как жить в новом мире и не высовываться, и только потом начинает думать о своей легализации, а уж ситуации, требующие от него высокого гражданского создания и долга, его либо найдут, либо нет. Однако если те же вещи вдруг произойдут с большинством из нас, то-есть, если уважаемый читатель попадет в другую страну, или наоборот, другая страна попадет к нему в результате реформ и демократических процессов, то ему придется заниматься практически тем же. И хорошо, если в бывшей собственной стране не выяснится, что ему заново придется получать гражданство, доказывать, что он не верблюд и вообще не придется учить другой язык, который по демократическому волеизъявлению одного из живущих здесь народов объявлен государственным. Очень мало вероятности, что в первый же день своего пришествия в такой мир наш читатель будет мерить шагами планету с двухручным мечом за спиной, отфутболивая разношенными берцами головы врагов, и каждые сто метров повергая красавиц от восемнадцати до двадцати восьми на нескошенные ромашки. Сэ ля ви.