Поэтому в окончательном виде "Монстр" предстал перед фельдмаршалом Манштейном и его свитой на танковом полигоне в Куммерсдорфе, вооруженный "всего лишь" 615-миллиметровой осадной мортирой "Карл".
Сама мортира тоже была построена на самоходном гусеничном шасси и весила в сборе 132 тонны. Но передвигаться 615-миллиметровая "дура" могла только лишь со скоростью пять километров в час. Потому из нее и сделали не менее громоздкий и уродливый "танк". Хотя… Это уже слишком!
У всех этих "Монстров", "Королевских тигров", "Пантер" и прочего "зверинца" самым серьезным недостатком стала чересчур сложная конструкция. Например, первые работы по проектированию танка "Тигр" начались еще в 1938 году, а их первый бой состоялся только в августе 1942 года у станции Мга под Ленинградом. Серийно же эти 56-тонные машины стали производиться только в течение следующего, 1943 года.
Первый в мире серийный турбореактивный истребитель "Мессершмитт-262" был готов уже в 1942 году, но его серийный выпуск из-за многочисленных доработок начали только на два года позже. А воевать он начал вообще с февраля – марта 1945 года.
Для сравнения, советская полевая 76,2-миллиметовая пушка "ЗИС-3" была разработана за две недели – от чертежей и до воплощения в металле. И она стала лучшим оружием Второй мировой в своем классе. И оставалась на вооружении в некоторых странах вплоть до девяностых годов двадцатого века! Тяжелые танки прорыва "ИС-2" и "ИС-3" стояли на вооружении Советского Союза, а затем и России до 1995 года. А противотанковые ружья конструкции Симонова и Дегтярева – "ПТРС" и "ПТРД" были созданы всего за два первых месяца Великой Отечественной войны, к тому же – в условиях хаоса, неразберихи и тотального отступления Красной Армии. Но уже в августе 1941-го противотанковые ружья успешно били немецкие "Панцеры". Более того, "ПТРС" и "ПТРД" воевали на протяжении всего XX и XXI веков. И на Донбассе дедовские противотанковые ружья бьют бандеровскую мразь.
* * *
Не меньшее удивление у Александра Козырева вызвали танки, прикрывавшие немецких четырехгусеничных "Монстров". Это не были привычные уже немецкие "Панцеры" – угловатые и массивные.
"Шерманы" – американские средние танки несли кресты на башнях! Но откуда они у эсэсовцев?! А все оттуда… Часть американских танков гитлеровцы захватили во время контрнаступления в Арденнах. А другие машины пришли по… ленд-лизу! Американцы стали помогать гитлеровской Германии, причем не только сырьем и топливом, но и тягачами, пушками, боеприпасами и танками. Но маскировали поставки техники под захваченные немцами "трофеи". Ну а на то, что "военная добыча" приходила в заводской смазке и в полной комплектации, просто закрывали глаза.
Так вот и получалось, что по обе стороны линии фронта теперь воевали "онемеченные" "Шерманы" с черными крестами на башнях и их противники "Эмча" – прозвище, полученное от советских танкистов от обозначения машины "М-4".
Конечно, к 1945 году "Шерманы" не могли тягаться с "Тиграми" и "Пантерами". Хотя, по мысли американских генералов, тяжелые немецкие танки будут воевать на Восточном фронте, а на западе их количество будет минимально. И тут американцы рассчитывали таскать каштаны из огня чужими руками. Потому, кстати, до сорок пятого года янки тянули с принятием на вооружение собственного тяжелого танка, который бы мог на равных тягаться с "Тигром" и "Пантерой". "Дядя Сэм" умел считать денежки и экономить на крови и жизнях даже собственных солдат.
Однако нужно отдать должное, до 1944 года "Шерман" являлся достаточно пристойным танком. Его 75-миллиметровая пушка "M-3" благодаря клиновому полуавтоматическому затвору и унитарному заряжанию обладала высокой скорострельностью. Она была эффективна против немецких легких и средних танков. Единственной немецкой машиной, которая могла выдержать удар "Шермана", были последние модификации "Pz.Kpfw-IV". Пушка "M-3" вдобавок оснащалась гироскопическим стабилизатором фирмы "Вестингауз". Он работал в вертикальной плоскости, увеличивая точность выстрелов.
Сам танк выпускался в США огромной серией в 88 410 машин, в том числе – и выпущенные по лицензии в Канаде. Он был достаточно простым в производстве и эксплуатации, однако в бою был опасен для самого экипажа из-за высокого силуэта и склонного к пожарам бензинового двигателя. При повреждении двигателя "Шерман" мгновенно выгорал дотла. Сами американские танкисты с мрачным юмором прозвали свою машину "спиртовкой для подогрева пищи".
– Командир, это чего "Эмча" на нас прут?! – башнер-наводчик удивился не меньше командира.
– А тебе не один ли хрен?! Пять тысячных вправо, дистанция тысяча сто… – скомандовал Кайзер. – Возьмешь его?
– Так точно!.. – Андрей Лемур развернул башню. – Выстрел!
Первый же сплошной 85-миллиметровый бронебойный снаряд влупил под округлую башню "Шермана". Толщина брони лба башни американского танка составляла всего 76 миллиметров. И даже то, что защита установлена под углом шестьдесят градусов, его не спасло. Ствол пушки перекосило, а саму башню заклинило от удара. Танк резко встал, будто наткнулся на невидимую преграду.
Ударили из башенных 85-миллиметровых пушек и остальные "атомные самоходки". Уже порядком изрытое воронками поле боя вновь заволокло дымом. Советские танкисты методично и расчетливо выбивали "Шерманов" с крестами на башнях так же, как до этого "эрзац-Пантеры" на базе немецких "Четверок". Прицелы на самоходках "ИСУ-280АТ" как минимум не уступали западным, ведь они были произведены на основе трофейных "цейссовских" оптических систем. А дальномеры на командирских башнях позволяли уверенно определять дистанцию, избегая недолетов и перелетов.
"Шерманы" ползли медленно, на лобовой броне у них лежали мешки с песком, но это была слабая защита от советских 85-миллиметровых пушек "Д-5Т-бис". Пятьдесят один миллиметр наклонной брони не спасал от попадания бронебойных снарядов на дистанции менее километра. А мешки с песком на танке в 1945–1946 годах – это вообще явный примитив. От кумулятивного снаряда они еще кое-как спасали, но вот бронебойный сердечник против бронебойного сердечника – все равно что тюлевая занавеска против лома!
Чтобы хоть как-то скомпенсировать этот недостаток, был создан "Шерман-джамбо" с лобовой 150-миллиметровой бронеплитой. Несколько таких неуклюжих коробок ползли по полю, разбрасывая искры рикошетов. Сами американские танки вели непрерывный огонь по нашему переднему краю. Орудийные залпы поддерживали еще и реактивные снаряды.
В одних боевых порядках с обычными "Шерманами" наступали и их ракетные модификации "Каллиопе". Над башней обычного станка монтировались шестьдесят трубчатых направляющих для 114-миллиметровых реактивных снарядов "M-8". По горизонту наведение многоствольного "пакета" пусковой установки выполнялось поворотом башни, а вертикальное – подъемом и опусканием танкового орудия. Его ствол был соединен с направляющими пусковой установки специальной тягой. Она крепилась непосредственно к стволу орудия, и это не позволяло вести огонь из него до тех пор, пока пусковая установка не сбрасывалась. А в остальном танк полностью сохранял вооружение и бронирование обычного "Шермана", что делало его единственной подобной системой реактивного залпового огня, которая была приспособлена воевать непосредственно на поле боя. Отвод в тыл требовался только для перезарядки. Задумка весьма остроумная, и непосредственно на поле боя внезапный реактивный удар был очень эффективен и неотразим.
Перед глазами танкистов-самоходчиков полыхнуло вдруг ярчайшее пламя. Ракеты "Каллиопе" ударили с малого расстояния, разметав массивные брустверы танковых окопов. Во все стороны полетели обломки камней, вывороченные бревна, мерзлая земля. От попаданий 114-миллиметровых американских ракет советские самоходки "ИСУ-280АТ" защитили сотовые противокумулятивные блоки. "Взрывная броня" контрдетонацией погасила сокрушительные удары реактивных снарядов.
И все же наводчики и командиры в башнях от "Тридцатьчетверок" на несколько мгновений ослепли от огненных сполохов. По массивной броне "атомных самоходок" застучали осколки. Но нижнетагильские машины были созданы для атомной войны и были способны выдержать гораздо более сильные удары. И все же…
– Командир, перед глазами до сих пор какая-то хрень мельтешит, – пожаловался Андрей Лемур.
– Отработаю за тебя, восстанавливайся.
Кайзер сам навел пушку, его танковая панорама позволяла не только обозревать поле боя, но и целиться. В перекрестье сквозь дым и вспышки взрывов был виден характерный силуэт американского танка "Каллиопе" с "короной" с шестьюдесятью пусковыми трубами. Гвардии капитан нажал на электроспуск – привычно грохнула рядом надежная пушка. Снаряд чиркнул по округлой башне "Шермана" и отрикошетил. Получилось даже лучше, чем предполагал Александр Козырев.
Бронебойная "болванка" ударила в массивную пусковую установку. Этот танк только выходил на позицию, все шестьдесят пусковых труб были снаряжены 114-миллиметровыми ракетами. Фейерверк получился знатным! Во все стороны огненными волчками разлетались ракеты. Часть из них рванула прямо на пусковой, а сама установка развалилась. Крыша башни у "Шермана" толщиной всего 25 миллиметров, а у люков – и того меньше. Сноп пламени твердотопливного порохового двигателя одной из ракет, как автогеном, разрезал "голову" танка, превратив заодно командира вместе с наводчиком и заряжающим в обугленные трупы. От того же факела пламени сдетонировала боеукладка 75-миллиметровых снарядов в кормовой нише башни. В итоге башню даже не сорвало с погона – ее просто разворотило "ромашкой".
– Горит, собака! – Александр Козырев обернулся к башнеру. – Эй, Лемур, наводчик, твою мать… Оклемался?
– Так точно, командир.