- Я даю Вам своё согласие. Пусть Бог рассудит Ваш давний спор, - Кирилл тяжело опустился на кресло.
В висках стучало от напряжения, перед глазами то возникали, то исчезали разноцветные круги.
- Благодарю, - поклонился Спиридович. - Но, если меня постигнет неудача, и я погибну на дули…Могли бы Вы исполнить моё предсмертное желание?
"Интересно, чего он захочет?" - напрягся Кирилл.
- Да, всё, что в моих силах, - из уст регента при императоре Всероссийском это звучало весьма и весьма многозначительно. - Чего Вы желаете?
- Я бы хотел, чтобы моя жена была обеспечена до самой смерти. И…- Сприидович с трудом подбирал слова. Видно было, что волновался без меры. - Я хочу, чтобы Дмитрий Петрович Бобрев, если всё-таки пожелает сыграть свадьбу, был бы всемерно поддержан Вашим Высокопревосходительством.
- Объяснитесь…
Так. Бобрев "разрабатывает" девушку из комитета…Неужели он влюбился? Господи, он же казался профессионалом! Неужели поступит как мальчишка? Он же…Хотя…С комитетами скоро будет покончено…А Бобрева надо вознаградить за его труды…Только исполнение желания о счастливой любви - настоящая награда, всё остальное - подачки.
- Хотя…Я, кажется, знаю, о чём Вы говорите.
Великий князь и Спиридович обменялись понимающими и очень красноречивыми взглядами.
- Она, надеюсь, самая красивая девушка на свете? Иначе мальчишество я отказываюсь понимать, - улыбнулся Сизов.
Он тоже был одинок всю жизнь, и где-то в глубине его души ему захотелось подарить счастье хоть кому-то из своих коллег.
- Я бы сам был бы рад соединить с Анной Канторович свою жизнь, - совершенно серьёзно ответил Спиридович.
- Тогда я прикажу, чтобы её не трогали. И отдам необходимые распоряжения касательно обустройства их будущего гнёздышка. Надеюсь, у них всё получится. Александр Иванович, - Кирилл был настроен на романтику сегодня. - А у Вас нет ощущения, что мы исполняем роль свах? Или родителей молодых?
- С первой минуты, как я узнал о чувствах Бобрева к этой девушке, меня это ощущение не покидает, - улыбнулся Спиридович.
- Надо же…
Кирилл задумался.
- Что ж, совет им и любовь. Вы свободны, Александр Иванович. Передайте Дмитрию Петровичу мои пожелания любви и счастья, и всего остального, что сочтёте нужным.
- Всенепременно. Благодарю Вас, - цокнул каблуками сапог Спиридович и вышел из кабинета.
Через мгновение к регенту влетел барон фот Коттен, начальник Службы имперской безопасности. Кирилл вызвал его ещё утром, но только сейчас тот сумел оставить на минуточку дела.
- Ваше Высокопревосходительство!
Фон Коттен раскраснелся. Он весь был погружён в работу. Ещё бы! Столько всего нужно было сделать! Манифест распечатать, и наладить его распространение по губерниям.
Что за манифест? О, это была страшная тайна, которая вот-вот раскроется, в ту же минуту, как начнутся аресты членов военно-промышленных комитетов и Земгора, замешанных в растрате, государственной измене, антиправительственной агитации и многих других преступлениях.
- Барон, здравствуйте, - Кирилл жестом предложил верному служаке присесть. - Как продвигается подготовка к операции?
- Идёт полным ходом. Возникли, правда, некоторые трудности: не хватает людей. Киевское и Московское отделения могут не справиться с делом одновременного ареста всех преступников. Прошу у Вас санкции на привлечение к операции всех сил полиции и армии.
- Вы могли бы и не спрашивать этого, делайте всё, что сочтёте нужным, - довольно ответил Кирилл.
Дело всей его жизни вот-вот должны было завершиться.
- Что там с обеспечением охраны конференции? Что с парадом?
- Войска пройдут по Невскому. Вы выступите с речью. Желательно, чтобы рядом был император…
- К сожалению, он болен, - как бы между делом сказал регент.
Фон Коттен на мгновение замер.
- Всё так серьёзно?
- Более чем. Впрочем, как обычно, - вздохнул Кирилл. - Как там начальник войсковой охраны города Занкевич? Что Кутепов?
- Докладывают, что всё спокойно и готов к предстоящему торжеству. Правда, агентов охраны меньше, чем нам того хотелось бы. Не все участки, скажем так, можно обезопасить.
- Тогда сосредоточьте силы на главных участках. Пусть меньше агентов оберегает мою персону, а сосредоточится на других целях.
- Ваше Высокопревосходительство! - фон Коттен буквально подпрыгнул. - Этого ни в коем случае нельзя допускать! Ваша персона…
- Мне ничего не грозит. Все, кто мог бы нанести мне вред, будут к тому времени задержаны. На параде меня тоже вряд ли тронут: на виду-то у всего мира…
Сомнение кольнуло регента, но он отбросил его прочь.
- Пусть больше агентов будет направлено на устранение военно-промышленных комитетов. Все их члены, замешанные в преступлениях, должны быть арестованы одновременно, так, чтобы никто не мог скрыться. Списки у Вас уже есть?
- Так точно, - кивнул фон Коттен. - Нам даже не нужны новые доказательства, документов и так хватает, чтобы…
- Завтра мы добудем последнюю часть мозаики доказательств. Завтра. Там наиболее важные материалы - бухгалтерия Центрального Военно-промышленного комитета. Причём ни Гучков, ни кто-либо ещё не будет знать о том, что эти бумаги уже у нас на руках.
- Ваше Высокопревосходительство, по-моему, Вы излишне перестраховываетесь. Арестуем комитетчиков. Возьмём бумаги. Что ещё нужно?
- У нас на руках уже должны быть доказательства. Я хотел бы, чтобы мы действовали в рамках закона, а для того нужны неопровержимые, чугунные факты.
Кирилл просто не хотел, чтобы кто-либо из заговорщиков избежал наказания: он намеревался судить их всех открытым судом. И чем больше доказательств к тому моменту будет собрано, тем лучше.
- На всякий случай, я подготовил указ о наделении Вас чрезвычайными полномочиями, - Кирилл вручил лист гербовой бумаги барону. - Вы вольны будете действовать так, как сочтёте нужным, если…со мной что-то всё же случится.
- Мы примем все меры, чтобы ни единого волоса не упало с Вашей головы! Жизнью отвечаю за Вашу безопасность!
Если бы они только знали, что ещё с февраля семнадцатого года господин Занкевич вошёл в число заговорщиков. Именно был тем "жандармом", который посетил кружок Керенского, именно он заявил Хабалову, что войск для обороны Петрограда нет, и что вооружённая борьба бессмысленна. Кирилла его так и не сумел раскрыть…
***
Но великие дела тем утром делали не только во дворцах. Двое влюблённых снова встретились. Зима сказала жителям столицы последнее "прости": выпал снег, правда, мокрый. Улицы побелели, а дворники потемнели от предвкушения работы. Ещё бы, снег-то им расчищать! Да в придачу похолодало!
Однако Бобрев не обращал совершенно никакого внимания на окружавшую его действительность. Он снова и снова прокручивал в памяти вчерашнюю прогулку с Анной. Боже, как она прекрасна! Сердце замирало, когда она с невыразимым изяществом, так мило запускала ладошку в свои очаровательные волосы. А улыбка, её улыбка! Она - Дмитрий готов был поклясться - могла растопить даже льды Арктики. Но великолепней всего был её смех, не громкий и не тихий, ничуть не раздражавший, но даривший радость и ощущение теплоты.
"Нет, всё же, лучше всего у неё выходят поцелуи" - не без удовольствия подумал контрразведчик.
Канторович всю ночь - она сомкнула глаза лишь незадолго перед рассветом - думала о прошедшем, поистине фантастическом дне. Он всё никак не могла понять, отчего ей так легко и свободно дышится рядом с этим человеком? Да и, вообще, как она, взрослый уже человек, могла по уши, словно курсистка, влюбиться в совершенно незнакомого человека? Конечно, Дмитрий рассказал ей во время прогулки практически всё. И о рано умерших родителях, и об учёбе в кадетском корпусе, и в юнкерском училище, и о службе в Западном Крае, и об участии в войне. Только о ранении не любил он говорить: видно было, что Саше больно об этом вспоминать.
"Саше…Вот я его и назвала ласково, будто бы знакома с ним давным-давно" - с улыбкой подумала Анна. Через секунду она уже спала, тихо и мирно, и снились ей такие нежные розы и замечательный человек, их подаривший.
Проснулась она, уже глубоко убеждённая в том, что любит Дмитрия, и хочет провести с ним всю оставшуюся жизнь. И всё же Анна боялась - Боже, как она боялась! - вновь обжечься. Вдруг этот человек не такой, каким кажется? Вдруг он обманывает её, вдруг это не любовь, а флирт, роман, затеянный с одной, прекрасно известной Канторович целью? Надо обо всём подумать. Может быть, стоит познакомить его с Винавером? Максим Моисеевич самый умный из известных ей людей, он уж точно сможет сказать: любит Дмитрий её или заигрывает? Да, обязательно надо их познакомить! Прямо сегодня! Не к чему медлить!
Честно говоря, Канторович была не из тех девушек, которые готовы тратить недели, а то и месяцы, ожидая решительных действий от молодых людей. Она совершенно не хотела, чтобы хоть самая короткая секундочка оказалась потеряна. Ведь если всё сложится хорошо - её ждёт счастье, то самое счастье, которое она искала все эти годы!