Она выдвинула ящик и положила на стол несколько увесистых альбомов с цветными комиксами, где каждое действие разжевывалось до уровня четвероклассника. Впрочем, похоже, что в этом Союзе компьютеру учили сразу после принятия в пионеры.
С командами удалось разобраться быстро. Сложнее оказалось с техникой. Виктора все время сбивало то, что "Esc" оказалась под единицей, а "Ctrl" на месте "Tab"; ошибки же приходилось просто забивать. Машина тормозила не по детски, зеленый шрифт прописных букв на экране через пять минут стал реально напрягать, но Виктору хотелось заплатить этому миру за помощь, которую ему утром оказал этот незнакомый молодой парень, и он упорно продолжал щелкать клавишами, сверяясь с текстом программы, и каждые пару минут набирая комбинацию сохранения. Он стал специально поминутно моргать и время от времени поглядывать вдаль, чтобы глаза не так утомлялись.
Нудно гудевшие с потолка лампы дневного света комфорта не прибавляли. Ко всему прочему, в отделе негромко играл динамик; музыку каждые четверть часа перебивали прогнозы погоды, информация о новых товарах и полезные советы, перемежаемые афоризмами из польского журнала "Пшекруй". Виктор помнил эти афоризмы с детства. Они попадались ему в каждом номере "Науке и жизни", эти прикольные фразы выдуманных личностей или из выдуманных книг "Пи", "Ву" и "Будь Карузо баранки"; последнее название он так и не понял, и почему-то всегда считал его продолжением повести "Баранкин, будь человеком!"
Спустя полчаса лучший математик группы заглянула ему через плечо, и, не говоря ни слова, тихо вернулась на место. Еще через полчаса Виктор заметил, что сотрудники начали перешептываться, и искать повод пройти мимо, осторожно посматривая в его сторону. Наконец, Инночка как-то странно, боком подошла к нему.
- Виктор Сергеевич! А вы не забыли про перерыв?
- Так обед уже прошел.
- Я не про него. По охране труда положено перерывы делать.
- Да я не устал… Просто клавиатура немного непривычная, это замедляет. Несколько страниц осталось.
Инночка чуть ли не в прострации взяла уже отложенные листки программы и открыла рот.
- Вы что… - в ужасе выдавила она, - вы что, ввели больше тридцати тысяч знаков?
11. Приключения Электроника или детство Терминатора
Виктор совершенно не представлял, чем комсомолку могут напугать тридцать тысяч знаков.
- А чего, зависнет, что ли? - выпалил он первое, что пришло в голову.
- Не зависнет, там оверлей… За половину смены более тридцати тысяч обрабатывать не положено.
- Предупреждать надо, - полушепотом ответил Виктор.
- Случилось страшное, да? - с другой стороны из-за терминала свесился на стол Вадим. - Инес, что такое, скажи мне!
- Он… он набирает быстрее, чем машина думает.
- Виктор Сергеевич, а ви, случайно, не робот? Кино недавно такой был, Роберт звали.
- Я тоже когда-то читал про роботов, - пожал плечами Виктор, - "Приключения Электроника или детство Терминатора". Любая машинистка быстрее печатает.
- Машиныстка нэ может быть "ватником", - глубокомысленно заявил Вадим. - Она на экран нэ слэдыт.
- Молодая, потому и не следит.
- Лагычно, - протянул Вадим и после паузы добавил: - а машина у нас нэ зависаит, у американцев зависаит. Патамушта у американцев интернационал бизнес машин, а у нас союз рабочих и машин.
Сказав это, он вернулся на место, и лицо его излучало радость познания еще одной тайны Вселенной.
- А что, - обратился Виктор к Инне, - норму могут повысить, если много набирать?
- Премию с прибыли больше дадут. Но ведь здоровье дороже!
- Инна, а вы давно на машинах?
- С института. У нас там "Урал-60" стоял, он так грелся, что мы у него волосы сушили…
- …Виктор Сергеевич, вы закончили? Я вам покажу ваше рабочее место, и вам надо расписаться.
Любочка, аппетитная девушка со светло-рыжими волосами и светло-синим платьем под халатом, она же старший техник по снабжению, провела Виктора в угол зала, где его ждали серый однотумбовый стол из железного листа с пластиковой столешницей и кульман. Кульман был "беушный", но хороший, с изящными литыми ногами, черной блямбой противовеса и новой, мало исколотой доской. Виктор расписался за обещанные халаты ("бязевый - один, диагоналевый - один, стираете сами") и принадлежности, причем педантичная Любочка заставила его открыть и проверить готовальню, которую она важно называла "набор НЧК-14" - "а то бывает, получают, и говорят, что некомплект". Внутри футляра из папье-маше на красных бархатных ложах, словно ордена, мирно почивали хромированные чертежные инструменты; их безукоризненный порядок навеял Виктору приятные воспоминания о заводе.
Минут через пять после того, как Виктор расписался за матответственность, к его столу подошла низенькая веснушчатая девушка без халата, назвалась Евгенией Васильевной из объединенного профкома, и спросила, хочет ли он стать на учет.
- Наверное, ж все в профсоюзе, - флегматично ответил Виктор, - взносы, как и раньше, один процент, ничего не поменяли?
- Разве вы не знаете? После четырнадцатого съезда полпроцента, - ответила Женя, - аппарат ВЦСПС сейчас сократили, поскольку профсоюзные санатории и прочее передали Минсоцразвития. И у нас на предприятии путевки через отдел соцразвития. Поэтому теперь многие спрашивают, для чего нужен профсоюз. Отвечаю: теперь наша основная задача - обеспечить участие трудящихся в управлении. Ученые доказали, что в нашей стране только отдельные несознательные граждане хотят работать в условиях "я - начальник, ты - дурак"…
- Начальники или подчиненные?
- Неважно! Скажите. вы честный, сознательный, опытный, и хотите думать своей головой?
- Скромность не позволяет мне это сказать.
- Отлично. Если вы член профсоюза, начальник будет с вами советоваться, вы сможете участвовать в группах качества, советах по организации труда, материального и морального поощрения, вас будут знакомить с проектами решений, которые вас коснуться, вы сможете предложить что-то свое или написать возражения. Если хотите, вас могут выдвинуть в совет предприятия или наблюдательный совет трудового коллектива. И это все за десять рублей в месяц. Если не хотите - будете простым исполнителем.
"Так, если я правильно понял, быть простым исполнителем тут моветон. Партии или там Совмину нужны активные строители коммунизма… а заодно и контроль за номенклатурой, чтоб не борзела."
- Ставьте на учет, конечно.
- Карточку на профбилет можете после выходных занести, - сказала Женя, забрала заявление и удалилась.
- Правильно сделали! - из-за доски выглянуло миловидная брюнетка с двумя озорными хвостиками волос, - а то мы боялись, вдруг вы отделу стопроцентный охват подпортите.
- Ну так может, вам и по комсомолу стопроцентный охват сделать.
- Так у нас комсорг есть. Рустамчик! Подойди на минуту.
- Ну чего у тебя опять, Филонэнко? - к кульману подошел парень в прическе а-ля Дин Рид, но с усами и прищуренными, как у Ильича, глазами; из под расстегнутого халата у него выглядывали красный мохеровый свитер и джинсы цвета морской волны, расширенные книзу наподобие дудок.
- Товарищ в комсомол хочет.
- Издеваешься, Филонэнко. Нехорошо издеваться.
- А что? Мог бы поручения выполнять.
- Какие поручения?
- Политинформации у вас часто проводят? - спросил Виктор. - А то по радио про политику мало.
- Про политику сейчас молчат, - хмыкнул Рустам. - У Америки дела плохи, им надо ограниченный ядерный конфликт в Центральной Европе, чтобы народ от борьбы отвлечь. Обстановка напряженная, сами видите.
- А это не перерастет в глобальный конфликт?
- Конечно, перерастет. Но это будет последняя война в истории человечества.
- Да ладно, - отмахнулась Филоненко, - фон Тадден по дружбе нефть получает…
- Фон Тадден просто популист и демагог. Не сегодня - завтра его неофашисты уберут. И штатовцы на это глаза закроют. Как говорят у нас в Кулябе…
- У нас в Полтаве так не говорят, у нас кажуть "Ось побачим".
- Уля, не нервируй меня. И вообще, надо работать.
- Да, вот как раз черчу и думаю - а кто бы напомнил победителю соцсоревнования, что надо работать?
"Фон Тадден? Это который в НДП был? И с кем это у него дружба? Или это нефтепровод "Дружба"? Немецкая партия - это НДП и она у власти в ФРГ? Почему американцы это допустили, они же влияют на ФРГ? И где ГДР? Почему я здесь не слышал про НАТО и Варшавский Договор?"
…Дежурство на стенде оказалось делом простым и очень выгодным. Климатические камеры, где гоняли блоки магнитофона, работали по программе, и надо было каждые полчаса подходить и сверять параметры. Если параметры вышли за допуска, надо было остановить испытания, вынуть дефектный блок и вновь задать режимы для годных. Оставшееся время можно было дремать урывками на старом кожаном диване в бытовке, поставив кухонный таймер - он противно трещал, когда выходило время.
Все это хозяйство размещалось в утепленном ангаре-пристройке - он стоял за забором, на месте нынешнего памятника революционерам, с бетонными барельефами и стелой. Памятниками в этой реальности, похоже, еще не увлекались. В ангаре тускло горели лампы дежурного освещения, пахло машинным маслом и сварочной копотью; силуэты разрывных машин и стендов вызывали воспоминания об инопланетном корабле в фильме "Чужие", жужжали привода, кашляли компрессоры и огромные промасленные цилиндры тяжело вздыхали сжатым воздухом.