* * *
Я не хочу говорить о ней.
Шеридан смотрел на нее, на то, как она появляется из далекой, вязкой темноты. Она выглядела иначе, больше похожей на ту, которой она была раньше, давным-давно.
Она остригла волосы.
Ему всегда нравились ее волосы. Они обрамляли ее лицо, подчеркивали ее красоту, оттеняли сочувствие в ее глазах.
Она остригла волосы.
Он не хотел думать - почему. Он понятия не имел, что могло измениться за те годы, что он был мертв. И у него были лишь смутные воспоминания о том, что случилось незадолго до смерти. В них были злые слова, очень злые слова.
Но это были всего лишь воспоминания. Они совершенно не связывались с эмоциями. Так, словно это происходило с кем-то другим.
Я даже не уверен, люблю ли я Деленн. Боже правый, как я могу ее любить? Но... она так одинока. Я знаю такое одиночество.
Он повернулся, чтобы заговорить с Синовалом, но того уже не было. Он исчез, словно его и не существовало.
Только он и Деленн. Только они двое.
Одинокие.
Вместе.
Она посмотрела на него. - Это ты. - вздохнула она. - Я... я не знала верить ли этому, или нет.
Я не знаю, верю ли в это сам. Иногда все кажется просто сном.
Она помедлила, задумавшись. Он смотрел на нее.
И пусть Вален ступает вместе с тобой, Джон.
Да. И с тобой... с тобой тоже.
Неожиданно, импульсивно она протянула руку и коснулась его. Ее рука была теплой. Он чувствовал как кровь неспешно струится под ее кожей. Ему показалось, что он чувствует, как бьется ее сердце.
- Я похожа на сон? - прошептала она.
- Нет. - ответил он. - Нет. Совершенно.
- Сны сыграли важную роль в наших жизнях, верно?
- Да. Сны... и кошмары. Деленн, сколько времени прошло? Синовал говорил, но я не хочу ему верить. Ты выглядишь... иначе. И дело не в волосах. Ты выглядишь... - Она не сказала ничего, и он опустил голову. - Двенадцать лет? - Она кивнула. - Я был мертв двенадцать лет. Если бы он сказал "тысяча" или "миллион" это были бы всего лишь числа, просто куча нулей, но двенадцать... это... это куда хуже. Я не видел, как ты стареешь. Я не видел, как старею я сам.
- Ты выглядишь таким же, как раньше.
- Знаю. Синовал... Я... Как он мог? Зачем ему это? Он не мог оставить меня в покое?
- Уверена, у него была причина. У таких, как он, всегда найдется причина. - В ее тоне явственно звучала горечь.
Я не знаю, куда ведёт меня судьба, и не знаю, куда я иду, и мне всё ещё не хватает Анны, и всегда будет... я знаю, однако... всю свою оставшуюся жизнь я хочу провести с тобой.
- Не хочу, чтобы мной манипулировали. - твердо сказал он. - С меня достаточно того, что было. Я хочу знать что происходит. Я хочу знать - почему все идет так, как идет.
- Да. - сказала она. Он взглянул в ее глаза и снова увидел сияющую глубокую зелень, потускневшую и потемневшую от событий, о которых он мог лишь гадать, но все так же прекрасную для него. Ее глаза наполнились непролитыми слезами.
Он осторожно протянул ей руку.
- Я не знаю этого места. - тихо проговорил он. - Но собираюсь прогуляться. Ты... ты хочешь пойти со мной?
Сердце не признаёт границ на карте, войн или политических партий. Сердце поступает так, как поступает!
- Джон. - прошептала она. - Столько всего случилось... так много. Столько огня, безумия и... столько смертей.
Так много изменилось.
"Вера поможет." Мне это нравится.
- Сказано столько того, что не возьмешь обратно. Сделано столько того, чего нельзя исправить.
Я люблю тебя, Деленн. Вот так. Я люблю тебя всем сердцем.
- Я не та что прежде. И я уже не смогу снова стать такой.
Я люблю тебя.
Он посмотрел на нее.
- Кем бы ты ни была. - прошептал он, с едва не разорвавшимся сердцем. - Меня это не волнует.
Я люблю тебя.
Она не приняла его руки, но она встала рядом. В молчании они вдвоем начали свой путь по темным коридорам Собора, и теперь они были чуточку светлее.
* * *
Здесь было тихо. Снаружи - шумно. Очень шумно. Крики, звуки пожаров и разрушения можно было услышать за многие мили. Но здесь, в освященном месте, под защитой разумов Безликих - это казалось очень далеким.
Л'Нир сейчас была неподвижна, ее лицо было воплощением созерцательного спокойствия. Тимов ей завидовала. Она пыталась быть спокойной. Она пыталась быть спокойной все эти годы, в той темной камере, но в конце концов, спокойствие ускользало от нее. В возрасте Л'Нир легко быть уверенным. С возрастом всё имеет тенденцию становиться... менее четким.
"Возьми себя в руки, женщина!" - прикрикнула она на себя. Ей слишком много надо сделать чтобы позволять себе ревность к какой-то нарнской девчонке. Она заметила, что барабанит пальцами по стене и с раздражением оборвала себя.
- Должно быть, вы прожили насыщенную жизнь. - неожиданно проговорила Л'Нир. Тимов вздрогнула. Нарнка молчала уже больше часа, пребывая в своем медитативном трансе. Ее легко было принять за статую.
- О чем вы?
- Все то, что вы испытали. Я немного завидую этому. Вы знали времена мира, времена великой радости. А в моей жизни всегда была война.
- Строго говоря, Республика Центавра воевала с твоим народом последние две сотни лет. Дитя, ты думаешь что я настолько стара? - горький сарказм был инстинктивным и она немедленно пожалела о сказанном, но было уже поздно.
- Были и мирные времена. Мы воевали не всегда. Должно быть, раньше вы были счастливы. Например, когда впервые вышли замуж.
Тимов фыркнула. Она провела с Лондо пять лет, прежде чем он женился на Даггайр. И даже в эти первые годы любви было не слишком много. Тогда Лондо был амбициозен, идеалистичен и намерен изменить Республику. Она должна была поддерживать его репутацию, помогать ему продвигать карьеру и, разумеется, выносить его наследников. Ее неудача по части последнего сыграла основную роль в его второй женитьбе. И третьей.
- Здесь... мира и тут особо не было. Двор никогда не был мирным местом. Там всегда было о чем беспокоиться.
- На что это было похоже? Г'Кар никогда не рассказывал мне про времена, когда он был среди Кха'Ри, он говорил только что мы позаимствовали это у вас.
- Там было... непросто. Ты никогда не знал кому верить, кто может быть твоим другом, и кто твоим врагом. Все лгали, чтобы ослабить других и усилить себя, и остальные лгали в ответ. Там даже с супругом не могло быть полной откровенности. Лондо женился на мне не по любви, я всегда знала это. Это был брак по расчету, политический союз. Мой отец был влиятельным лордом, и он видел что Лондо подает надежды...
- Но вы любили своего супруга?
- Я... - она негромко вздохнула. - Да, любила. Он раздражителен, вспыльчив и способен довести до бешенства, и все эти годы он гнался за дурацкой мечтой. Были моменты, когда я хотела бы вбить в него немного здравого смысла, докричаться до него. Очень трудно менять других, дитя. Очень трудно, и по, большей части, оно того не стоит, но он все же верил, что он это может и... вот...
- Должно быть, это была не самая популярная мечта, если он стремился к ней в одиночку, не так ли?
- Я слышала про подобную одержимость у молодых, про страсть того рода, что поглощает душу и рассудок. Я видела девушек при Дворе, которые насмехались надо мной за мои устаревшие привычки, за внешность - я никогда не была красивой, никогда - за мои старомодные наряды. Мне было жаль этих девочек. Страсти поглотят их, они выгорят, и не научатся ничему. Самая большая любовь из всех, та, о которой не требуется говорить, которую не нужно описывать или изъяснять, потому что все понятно из одного-единственного жеста.
Лондо знал, что я чувствую... даже после всего, что случилось. И я знала, как он относится ко мне. - Уже произнося это, она поняла что не знала. Лондо любил ее. Просто он всегда ставил на первое место благо для Республики, как и должно было быть. Она не так любила бы его, если бы он отказался от своего долга, чтобы спасти ее.
Она замолчала и осознала - что же она говорит. Они никогда и ни с кем не разговаривала так, никогда и никому не доверяла настолько сокровенные мысли. Излишне откровенничать с кем-то было слабостью, а слабость при Дворе была нетерпима.
Так почему же она...?
Она снова посмотрела на молчаливую нарнку, и поняла истинный дар Л'Нир. Девушка совершенно не пыталась хитрить с ней, не пыталась лгать, и казалось, что она, сама того не замечая, изгоняет всю ложь из окружающих. В ней все было открыто, никаких тайн.
А затем, словно подтверждая, это Л'Нир заговорила.
- Я никогда не любила. - сказала она. - И не думаю что мне это удастся. У меня есть долг перед моим народом, такой же тяжкий, как и у вас - перед вашим. Я так много должна им объяснить. Я верю, что все могут измениться, и для того достаточно лишь достойного обхождения. Если бы я не верила в это, боюсь, я сошла бы с ума, ибо вся моя жизнь тогда оказалась бы напрасна.
Первый раз в жизни Тимов лишилась дара речи. Она пыталась подобрать слова, когда милосердно вмешалась судьба. Дверь храма открылась и вошел Дурла, в сопровождении мерцающей, полупрозрачной тени рядом. Тимов видела Безликого лишь мгновение, а потом он снова исчез.
- Беспорядки, по большей части, выдохлись, леди. - сказал Дурла. - К дворцу есть более-менее свободный проход. Он чуть более кружной, чем мне хотелось бы, но он есть. Патрулей нет.
- Г'Кар? - спросила Л'Нир.