А я сидел и думал, что зря мы вбили все в голову то, что умнее этих людей, дикарей по нашему мнению. И пусть сидящий передо мной человек понятия не имеет, что земля имеет форму шара, что существуют такие науки как генетика или астрофизика, и еще о массе других вещей… Разве от того, что это знаю я, я пользуюсь большим объемом мозга, чем он? Нет.
Но зато все его знания сопряжены с навыками и умениями, в отличие от того же меня, чья голова забита массой ненужной и никогда не могущей пригодиться мне информацией. Так кто же из нас более ущербен?
И что, от всего этого он не умеет любить, страдать или определить, что вот этот человек трус, вот тот негодяй, а вот тому можно доверить свою спину? Не может восхищаться красотой женщины, любоваться пламенеющим закатом, взять в руки своего только что родившегося ребенка глядя на него ласковой улыбкой, ощущая, как замирает сердце, и чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы?
Муимбус дал нам людей в сопровождение, и отправились мы на двух лодках, утлых суденышках с каркасом из жердей, обтянутых чьей-то толстой кожей и называемых бароси.
Прошка, когда уселся в одну из них, боялся даже пошевелиться, потому что от края борта до воды было не более ширины ладони. Но мы в полной мере оценили их малый вес, когда пришлось нести бароси на волоках, коих оказалось не меньше полудюжины.
К вечеру четвёртого дня пути, оставив лодки на берегу озера, которое пересекали чуть ли не весь световой день, мы поднялись вслед за нашими проводниками на высокий холм.
Перед нашими взорами предстала бухта со стоявшей посреди входа в нее одинокой скалой. На берегу бухты расположилось селение, я бы сказал, весьма немаленькое, больше похожее на городок. На одном из мысов, перед ходом в бухту, даже присутствовал форт.
Что особенно порадовало, возле причала и на водной глади залива имелось несколько кораблей, некоторые из которых были даже двухмачтовые.
– Нгбочи аика – указывая рукой на селение, произнес один из проводников, тот, что имел боку так похожий на мачете тесак. Да, мы отдали многие из имеющихся у нас вещей, даже Прошкин багор. Отдали не то чтобы в уплату, скорее в благодарность. Взамен багра Проухв получил во временное пользование копье, на которое сейчас и опирался.
Помню, я даже хохотнул, представив следующую картину:
– Я граф Артуа де Койн – обращусь я к владельцу парусника, на котором буду рассчитывать добраться до Гостледера. – Да, да, то самый де Койн, жених Ее Императорского Величества Янианны I, горячо ею любимый. И только нелепое стечение обстоятельств вынуждает меня расстаться со многими дорогими моему сердцу вещами, которые я хочу предложить вам в уплату за проезд.
Такими как котел, мешки, сшитые из парусины, иглы для штопки паруса… Прошкиным багром и даже пинетками, сшитыми из голенищ его ботфорт…
– Нгбочи… чего? – недоумевающе спросил я.
– Большая деревня, Ваша светлость – сказала Мириам.
Теперь я недоумевающе посмотрел на нее. Ты что, знала их язык и молчала? Ты у Проухва таким вещам научилась?
Мириам смутилась под моим взглядом.
-Там, откуда я родом, тунлоси много. Тунлоси – это они сами себя так называют.
Теперь понятно. Видимо и в тебе есть толика крови тунлоси, вон ты какая смуглая. Даже в тех частях тела, что скрыты под одеждой. Только почему же ты молчала, девочка?
– Я бы сказала, если бы они задумали что-нибудь плохое и я услышала – сказала она в ответ на мои мысли.
– А о чем они вообще говорили?
Тут Мириам окончательно смутилась и даже слегка покраснела.
Так, можешь ничего не говорить девушка, и так все понятно. То-то ты частенько выглядела смущенной и в деревне тунлоси и по дороге сюда.
О чем ей было говорить-то? О том, что мужчины обсуждали достоинства ее фигурки или вовсе предавались эротическим фантазиям, глядя на нее? И как пожалуешься?
– Ваша светлость, они…
И Прошке бы такое услышать много удовольствия бы не составило. Да и выдать им свое знание языка было бы не совсем умно.
Помню, когда я впервые попал за границу и шел по улице чужого города в компании таких же молодых парней из нашего экипажа, как и сам, мы в полный голос обсуждали идущих нам на навстречу девушек. И…
Так, Артуа, не время сейчас предаваться воспоминаниям. Вот состаришься, времени свободного много будет, тогда и займешься мемуарами. Сейчас нам еще часика три пешочком идти до порта, а светило уже к закату.
Мы сердечно попрощались с нашими проводниками, а Мириам на прощание что-то им сказала на родном тунлоси языке, весьма смутив этим уже их.
Я смотрел в след этим людям и думал. Нет, они не чураются остального мира, имея контакты с ним. Среди их вещей много металлических изделий, ткани. Вот только берут они самое необходимое, то, чего не могут сделать сами. Все остальное дает им природа. И они, наверное, счастливы.
В городок мы входили уже почти в полной темноте. Оно и к лучшему, вид у нас еще тот.
Таверну нашли сразу же, типичное для них строение, о два этажа. На первом этаже зал, где можно откушать и отведать, а на втором комнаты для господ постояльцев. Сейчас мы в нее и направимся, вот только необходимо подбить бабки. В смысле, прикинуть, сколько у нас денег и на что мы можем рассчитывать.
А вот подбивать особенно то и нечего. У Прошки денег нет совсем, и об этом позаботились еще на борту катласа.
У меня же есть единственная золотая монета. Она девятиугольная, с квадратным отверстием посередине. Такими пользуются в герцогстве Эйсен-Гермсайдр, том самом, где меня сделали дворянином. Это было несколько лет назад, и с тех пор монета у меня и осталась. Я берег ее, быть может, как раз для такого вот случая.
Она хранилась в потайном кармашке моего пояса, том, что я схватил со стола капитана 'Любимца судьбы', помимо пистолета и шпаги. Там еще лежал мой перстень, подарок Янианны и немалая кучка благородного металла монет, тоже моих, из которых серебряных была самая малость. Вот только времени забрать все это не было.
Надеюсь, что монеты хватит на самые неотложные нужды, а уж потом как-нибудь разберемся.
– Ваша светлость – окликнула меня Мириам.
– Что это? – спросил я, глядя на маленький узелок, лежавший на ее ладошке.
Мириам зубами распустила узел и протянула несколько тускло блеснувших серебром монеток.
Проухв, даже не думай ревновать, за то, что я обнял эту девушку и поцеловал ее в щеку.
Чем я еще могу отблагодарить ее? Разве что поцеловать ей руку.
И не надо смущаться, Мириам, потому что скоро это будут делать часто и подолгу. Потому что быть Прошке дворянином, и тебе придется бывать в императорском дворце даже чаще, чем ты сама будешь этого желать. И Янианне ты обязательно понравишься, и она совсем не будет меня к тебе ревновать, потому что она умная девочка, и все поймет, особенно после того, как я ей все расскажу.
И все это потому, что ты не знаешь, кто мы, и просто доверилась нам таким, какими видишь сейчас.
В таверне, в названии которой я понял только второе слово – 'раковина' – комната для нас нашлась. Просторная чистая комната с множеством удобной мебели и мягкими кроватями.
Мы поужинали прямо в ней, блюдами, от которых уже успели отвыкнуть.
Утром Проухв сходил на ближайший базарчик, где купил сапоги мне, обувь Мириам, кое-что из одежды и шляпы для нас обоих.
На этом золотой мой закончился, а серебряные монетки Мириам я стану тратить только под страхом голодной смерти.
Строго настрого приказав Мириам запереть двери изнутри и никуда не выходить, мы с Проухвом отправились в порт.
И удача, как солнышко, улыбнулась мне с самого утра. Капитан и владелец первого же торгового судна, чьи бока очень напоминали бочонок, что для всех торговых судов присуще, пошел мне навстречу. Мы с ним поговорили, нашли в Империи много общих знакомых, в том числе и Крилла Броунера, продавшего мне 'Лолиту' и даже Герента Райкорда, управляющего всеми моими делами. Я достаточно честно рассказал ему о своих злоключениях, поручился в том, что в Гостледере покрою все его издержки, и дело было решено. Повезло еще и в том, что отправляться купец думал сразу же после полудни, после того как последние из его экипажа, загулявшие на берегу, прибудут на борт.
Вот только представляясь ему, я ляпнул имя, что первым пришло в голову – граф д'Артаньян.
Ляпнул осознанно, потому что купец, часто бывая в Империи, знал о реалиях ее жизни, а де Койн – имя достаточно известное, и он не мог о ней не слышать. Купцы вообще народ во всех отношениях смекалистый, недаром же, до того, как их сменили дипломаты, все они поголовно были шпионами. От него же от этого не убудет, в Гостледере я с ним расплачусь, еще и накину сверх оговоренного. А зачем мне это нужно, чтобы он рассказывал, что видел меня непонятно где, да еще и черт те в каком виде.
Настроение было прекрасное, и всю обратную дорогу я подшучивал над Прошкой тем, что теперь ему придется изображать из себя графа, поскольку капитан категорически отказывался брать их менее двух. Проухв при нашем разговоре не присутствовал и поэтому пыхтел, поверив.
В таверне я постучал в дверь нашей комнаты оговоренным стуком и застыл, ожидая услышать звук щеколды. Подождав немного, толкнул дверь. Дверь свободно открылась.
Комната оказалась пуста.