- А рисунков с шарданскими островами там нет?
- Египтяне не ходили так далеко за море. - Я не стала уточнять, что они даже не видели в том смысла. В шарданских землях не происходило ничего важного.
В ту ночь мы подогнали корабли к берегу и высадили людей. Поблизости не было ни деревень, ни поселений, зато в море здесь впадала река, а нам не мешало пополнить запас пресной воды. Многие с удовольствием ушли спать на берег, и впервые за много дней наша каморка осталась только нам с Ксандром.
Пока я возилась, расталкивая по углам вещи и освобождая место, Ксандр уже лег. Он ждал меня. И когда он протянул руку и погладил меня по спине, я поняла, что время пришло.
Я опустилась на колени рядом с ним.
- Ксандр, я должна тебе что-то сказать.
Его ладонь, гладившая мою спину, застыла.
- О Нее?.. Что он теперь свободен?
- Нет, не о нем.
- О чем же тогда? - Ровный голос в ожидании неведомого удара, рука по-прежнему касается моей спины.
- У меня будет ребенок. Летом, когда взойдет Сотис.
- Вот как, - произнес он тихо. Потом встал и вышел. Я слышала его шаги, удаляющиеся к корме.
Помедлив, я вышла за ним.
Ксандр стоял на задней палубе, опершись на кормило, и смотрел вдаль, поверх спокойного моря. На меня он не взглянул.
- Ты знала. Ты знала уже давно.
- Да.
- Тебе надо было остаться в Египте. - Я так и не поняла, что прозвучало в его голосе.
- Я знала, что ты так скажешь.
Растущая луна поднималась над морем, отражаясь дорожкой в волнах. Я не пыталась к нему прикасаться.
- Я не могу тебя защитить. - Его глаза смотрели отчужденно, как после того шторма, в котором погибла Аштера. - Я не смогу защитить ребенка. У меня ничего нет.
- Мне от тебя ничего не нужно.
Ксандр резко обернулся, сверкнув глазами:
- А тебе вообще что-нибудь нужно? Хоть от кого-то? Сидишь себе в нездешнем спокойствии, взирая на нас из своего далека, как на мелких букашек! Тебе и вправду может что-то понадобиться? Заинтересовать? Оставить неравнодушной?
- Уж кому, как не тебе, знать мое неравнодушие! - вскипела я.
- По тебе не скажешь, - бросил он. - Незаметно, чтоб ты хоть кого-то ценила.
- Незаметно, чтоб я тебя любила, хотел ты сказать! - Руки мои дрожали, но не от Ее присутствия - от гнева.
- А ты и не любишь!
- Прекрасно, ты меня тоже не любишь! - Я уже кричала. - Ты любишь своего Нея! Вот и ладно! Ты никогда даже не пытался делать вид, что я для тебя важна! А коль так - боги меня разразите, если я стану бегать за тобой и рыдать! Ты мне не нужен, мы прекрасно проживем без тебя!
- Не ори на меня!
- Я не ору, - крикнула я, - сам не ори!
- Я не ору, - заорал он в ответ, - я кричу!
- Не кричишь!
- Кричу!
С берега донесся заспанный голос Коса:
- Мне плевать, кричите вы там или орете, но хватит уже, спать невозможно!
Я посмотрела на Ксандра, он на меня. Мы одновременно прыснули и остановиться уже не могли. Чуть позже, обессиленная хохотом и плачем, я присела на заднюю палубу.
Ксандр, сев рядом, обнял меня.
- Беременные женщины такие странные, - сказал он.
- Не смей меня опекать, - сказала я, пристраиваясь к нему ближе.
- Я не опекаю, просто говорю.
- Значит, просто не говори.
- Замечательно. - Он спрятал лицо у меня на плече, мягкие влажные волосы касались моей щеки.
Немного погодя я взяла его ладонь в свою:
- Ксандр…
- Ты меня любишь? - спросил он.
- Конечно, люблю. Просто я люблю еще и Нея. - Его теплая рука сплелась с моей. Как мы все-таки похожи…
- Ну, если так… - В его голосе не слышалось ни обиды, ни горечи. Кому, как не ему, меня понять.
- Ты любишь Нея, - сказала я. Я не представляла его без этой любви, без Нея - его путеводной звезды, которая неизменнее любого созвездия.
Он кивнул:
- Да. Но ты ведь знаешь, сколько с этого проку - столько же, сколько всегда.
- Выходит, мы служим друг другу утешением. Интересно, этого достаточно? - задумалась я. Мне нельзя принадлежать мужчине и быть женой, и я прежде не ощущала себя обделенной. Но отними у меня Ксандра - и мне его будет недоставать, его потеря была бы мне больнее кровоточащей раны.
Ксандр развернул свою ладонь в моей: та же форма руки, та же смуглая кожа - словно моя собственная ладонь, только мужская.
- Достаточно для чего?
- Для счастья, - ответила я.
Ксандр поднял голову.
- Я даже не знаю, что это такое. Я просто проживаю каждый день - и все. Вы с Неем твердите мне, что все образуется, но я-то умею считать. Людей становится меньше, я не вижу для нас будущего. Вот именно сейчас - не вижу, никакого. И вдруг ты говоришь, что будет ребенок.
- Ксандр, - сказала я, беря его лицо в ладони, - поверь мне хотя бы в одном. Если б нас ждала смерть, если бы я видела смерть моего ребенка - я не стала бы уезжать из Египта.
- Правда?
- Правда. Я думала о том, чтобы остаться. Но я ушла с вами.
- И что теперь?
- А теперь мы ждем, когда Она явит знак.
Ксандр покачал головой:
- Это безумие…
- Это всего лишь вера. Я живу тем, что верю предсказаниям.
Он снова склонился ко мне, легко тронув пальцами мой живот:
- Когда?
- Я тебе говорила. Летом. Когда взойдет Сотис.
- Четыре луны?
- Верно, - улыбнулась я. - Ты, кажется, был сильно занят.
- Я не хотел об этом знать.
- Да.
Он не взглянул на меня, и я не увидела слез в его глазах, но они явно звучали в голосе.
- Я не смогу тебя защитить…
- Я ведь знаю, что ты сделаешь сколько возможно. И никто не сделает большего. Но подумай и о другом: если меня не защитит моя Владычица, то как сможешь защитить ты?
Ксандр засмеялся, и в голосе послышалось облегчение, словно вдруг ослабло что-то стеснявшее грудь.
- Вот так всегда. Никак не перестану любить людей, которых коснулись боги.
- Точно. Может, спросишь себя: почему?
- Снова утешаешь…
- Привычка, - ответила я, прижимаясь щекой к его волосам. - Ксандр, не дай мне забыть, что я человек. Назови меня по имени.
- Чайка… - Он поднял голову и коснулся губами моих губ. - Ты - Чайка…
Мы проснулись навстречу смерти. С "Семи сестер" доносился плач - торжественный погребальный плач, сопровождающий смерть. Мы с Ксандром вскочили с постели и выбежали наружу.
Может, Вил упал за борт? Но в свои шесть лет он плавает как рыба, а море совершенно спокойно…
Ксандр уже выскочил на носовую палубу.
- Кто? Кто умер? - прокричал он через пространство между кораблями.
- Владыка Анхис, - ответила ему Лида.
- Он умер в море, - прошептала я. - У берега Сциллы. - Я взглянула на Ксандра: - Только возьму покрывало - и идем.
Анхис покоился в центре корабля, обряженный как подобает, гладко расчесанные волосы лежали по плечам. Рядом стояла Лида в наброшенном на голову покрывале.
- Как это случилось? - спросила я. С виду никаких следов…
- Просто остановилось сердце, - ответила она. - Ночью. Он ведь уже старик, сорок шесть лет…
Вил подошел и молча встал у одра. Первые лучи солнца, встающего над морем, коснулись его светлых волос, окружив голову золотистым сиянием.
- Царевич Вил, - сказала я, - твой дед был из тех достойных владык, кто еще хранил в себе древнее величие. Да будет светла твоя память о нем.
Он взглянул на меня:
- Царевич?
- Ты ведь царевич, - ответила я. - Царевич былой Вилусы и того царства, которому еще только предстоит возникнуть. К этому и стремился твой дед.
Вил кивнул, лицо его осталось неподвижным. Он не пролил ни слезинки.
Чуть погодя на палубу поднялся Ней - тоже с сухими глазами, лишь лицо его чуть покраснело.
- Сивилла, - произнес он. - И Ксандр…
- Мне так жаль, - сказал Ксандр, обхватывая его руку воинским рукопожатием, запястье к запястью. - Если я могу чем-то помочь…
- Сложим костер на берегу. - Голос Нея звучал хрипло - должно быть, от пролитых в одиночестве слез. - А потом устроим погребальные игры. Проведем здесь девять дней, чтобы воздать должное его памяти.
Ксандр кивнул.
- Вчера, когда набирали воду, мне показалось, что тут есть дичь. Можно поохотиться, добыть мяса для погребального пира.
- Если жить тут девять дней, - сразу же вмешалась Лида, - то я сойду на берег. Надо соорудить какой-нибудь очаг, чтоб можно было готовить.
Ней кивнул, глядя на склоны горы, возвышающиеся над берегом.
- Сивилла, ты исполнишь что требуется?
- Конечно.
Погребение устроили в ту же ночь. В лесу оказалось много валежника, костер соорудили сразу же. Вилу и нескольким мальчишкам, которых Бай взял с собой на охоту, удалось подстрелить пару уток. Мужчинам повезло больше - они добыли молодую лань. Лида тем временем устроила очаг, и мы испекли неквашеный хлеб из египетского зерна.
Ночь выдалась теплой и ясной, чистые звезды сияли так близко, что хоть дотягивайся рукой. Стоя у костра, я пела Сошествие, и голос лился уверенно и свободно. Я не могла плакать по Анхису. Он прожил жизнь так, как сам того хотел, его сын станет царем, и сын его сына тоже… Ней отплеснул вина для его тени, Вил сосредоточенно отрезал прядь волос, чтобы положить деду на грудь.
Анхис вынес внука из пожара, в котором погибал целый город. Он преуспел во всем, чего добивался, и теперь вновь встретил Лисисиппу в нижних землях. Я не могла его оплакивать.