Он стоял с Неем на берегу. Восходящая луна отражалась дорожкой в воде, трогала светом волосы Нея. Тихий разговор, близко склоненные головы. Я отпрянула было назад, но Ксандр, увидев, подозвал меня к себе.
Я приблизилась.
- Хорошо, что ты не спишь, - сказал Ней. Его глаза таили тревогу. - Мне нужен твой совет.
- Среди ночи?
Ксандр выглядел озабоченно. Интересно, о чем они тут разговаривали?
Ней кивнул. Отвернувшись, он смотрел на реку.
- Сивилла, нам пора оставить Египет.
- Оставить Египет?
- Не ты ли говорила, что наша судьба лежит не здесь? - Я не могла рассмотреть его лица и перевела взгляд на Ксандра.
Тот почти неразличимо покачал головой и попытался что-то изобразить глазами. Я так и не поняла его знаков: то ли мне дальше побуждать Нея к отплытию, то ли отговаривать от внезапного порыва.
- Нужно придумать, как переправить людей в Санс, - сказал Ней, так и не поворачиваясь ко мне.
- Зачем? - спросила я.
- В Саис прибудет фараон. Те из наших, кто останется в Египте, должны быть там же.
- Когда мы сбежим и пустимся через море к шарданским берегам, - без улыбки договорил Ксандр. - Ясно, что с нами пойдут не все, половина останутся. Нужно устроить так, чтобы они служили фараону, а не царевне. Тогда после нашего ухода им ничего не будет грозить.
- Фараон от них не откажется, - добавил Ней, - особенно сейчас, когда Ливия осмелела. Они ведь сохранят ему верность.
- Не то что мы, клятвопреступники, - мрачно проговорил Ксандр.
Я взглянула на него. С чего вдруг разговоры об отплытии? Все верно и правильно, но раньше Ней и слышать об этом не хотел. Что изменилось?
Не знаю, что увидел Ксандр в моем немом вопрошании. Наверное, только непонятные гримасы.
- Переправить людей в Саис несложно, - сказал он. - Царевне ведь не нравится, что ты проводишь столько времени здесь, в казармах. Скажи ей, что коль фараон переводит наших воинов в Саис, то остальной народ хочет последовать за ними. Для войны с ливийцами Мемфис и вправду слишком далек от моря.
Ней кивнул:
- Скажу. Хотя подозреваю, что Басетамон и не вспомнит о каких-то гребцах, оставшихся в Саисе. Если я уйду - прочее ей будет не важно.
- Трудность в том, чтобы переправить в Саис тебя самого, - проговорила я. - Ты ведь должен оставаться здесь?
- Да.
Я задумалась, глядя на "Семь сестер", легко покачивающийся у пристани без людей и груза.
- Отменить приказ царевны может только фараон.
- А фараону нужно, чтобы Ней предводительствовал войском в Саисе. В конце концов, Рамсес ему за это и платит, - рассудительно заметил Ксандр.
- Значит, надо известить Рамсеса, - сказала я. - Написать, что Ней сожалеет о невозможности прибыть в Саис лично, поскольку Басетамон желает его присутствия в Мемфисе. Я могу составить послание, меня достаточно учили здешнему письму.
- И тогда фараон прикажет Нею выступить в Саис, - кивнул Ксандр.
- Я приеду в Саис, разместим там людей, а потом те, кто захочет уплыть, уплывут. - Ней обернулся и хлопнул Ксандра по плечу: - Спасибо за помощь, старина. И тебе спасибо, сивилла. Так и сделаем.
Он повернулся и ушел прочь в темноту.
Я посмотрела ему вслед. Ксандр вздохнул и оперся на ограждение, глядя куда-то через реку.
- Что случилось? - спросила я. - Ты все это время, чуть не полночи, разговаривал с Неем?
Ксандр кивнул.
- Он просил никому не говорить. - Лицо его оставалось тревожным. Я стояла рядом, почти касаясь его плечом. - Ради нашей дружбы просил никому не рассказывать. Нужно уплывать, Чайка. - Он обнял меня, ища отклика. - Нужно не столько нам, сколько ему. И чем скорее, тем лучше.
- Хорошо, что вы поговорили.
- Я рад, что он наконец решился. Владычица благословит?
Я прислушалась. Речной ветер касался моих волос, пускал по воде легкую зыбь. Ничего необычного, ни следа Ее присутствия.
- Не знаю. Она не дает ответа.
- Нужно плыть, Чайка.
Я молча прикрыла глаза. Я по-прежнему не знала, что делать. Народ уйдет с Неем, прочие станут чем-то иным. Я могу остаться. Мне ничего не грозит, мое служение примут в храме Тота. Выбор был за мной.
Владычица хранила молчание.
Сокол, устремленный к солнцу
Я написала письмо от Нея к фараону и проследила, чтобы оно отправилось на юг, в Фивы, с рассыльной лодкой. Прошла неделя, наши корабли получили приказ отплыть в Саис. Царевна Басетамон своей властью даровала нам позволение перевезти с собой семьи и имущество; на этот раз вместо казарм мы вольны выбрать в Саисе любое жилье, какое сочтем подобающим. Однако царевичу Энею надлежит не покидать Мемфиса, оставаясь в распоряжении царевны Басетамон.
На следующее утро я пришла в храм Тота с тяжелым сердцем. Пройдясь вдоль бассейна, мы с Хри присели на скамью в утренней прохладе.
- Я не хочу уезжать, - сказала я.
Он думал, меня заботит только Мемфис.
- Дочь Вилусы, это ведь недалеко. Даже для такого старца, как я. И тебе вовсе не обязательно плыть в Саис, ты можешь остаться здесь.
- Мне нельзя, - ответила я. - Пойми, Она наделила меня ответственностью. Ради себя самой я не стала бы уезжать, нигде в мире мне не будет так хорошо, как здесь. Но я приняла Ее посвящение, Она предназначила меня служить Ее народу. Мне нельзя остаться. - Я опустила голову и попыталась сморгнуть слезы.
- Ты, наверное, вернешься уже к концу лета, - сказал Хри. - Война с ливийцами к тому времени закончится.
Ответить - значит солгать; я лишь молча покачала головой. Ладонь Хри легла на мое плечо.
- Должно быть, твой путь лежит не в Саис…
Я в удивлении взглянула на него.
Он улыбнулся:
- Дитя мое, не думаешь же ты, что к старости я растерял весь разум? Не забывай, что я знал былую Вилусу. - Голос его сделался тише. - И всю жизнь провел в служении богам. Мне известно, как неотступен их зов. Что видится тебе, дочь Исиды?
- Город в дальней земле, - проговорила я. - Молодые оливы на склоне холма, и олень, летящий от охотников сквозь заросли куманики, и волчица, со скалы возносящая вой по отнятым у нее детенышам, и лавровые деревья у храма. - По воде бассейна скользили тени, словно я месяцами таила их в себе, не давая выхода образам грядущего. - Огонь погребального костра, золотые поля пшеницы. Но дорога далека и трудна, и темны воды. И дымным облаком увенчана гора, таящая путь во мрак. - Я вздрогнула.
Рука Хри лежала на моем плече, и на мгновение мне показалось, будто я слышу голос той, что была пифией.
- Тебе ли, живущей во мраке, бояться мрака? Для тебя, единственной из смертных, Ее священные места не таят угрозы. Когда придет время, ты будешь знать, что делать.
- Он царь, - сказала я. - Мне ведомо, как становятся царями.
Хри кивнул:
- Так было в любых землях. Мне тоже довелось свершить свое, когда Рамсес восходил на царствование восемь лет назад. Я знаю путь. И я знаю то, чем он окупается наяву.
Он коснулся губами моего лба.
- Ступай с миром, дочерь богов, да пребудет на тебе мое благословение. Когда исполнится срок, ты вернешься в Черную Землю и проживешь здесь в безмятежном покое до конца твоих дней.
Я взглянула на него:
- Это правда?
- Ты вернешься, - повторил он, - пусть даже пройдет сотня лет. Ибо твое ба стремится к знанию, как сокол устремляется к солнцу. Двери этого храма всегда для тебя открыты.
- Я вернусь, - пообещала я. - Пусть даже потребуется сотня лет.
Внезапно снаружи донесся стук подошв по каменному полу, к нам влетел кто-то из привратников.
- Хри, прибыл посыльный из дворца. Тебя и дарданскую жрицу требует к себе царевна Басетамон. Она желает, чтобы жрица предсказала ей будущее.
Хри бросил на меня быстрый взгляд.
- Мы не замедлим явиться.
Я накинула на волосы неизменное черное покрывало.
- У тебя здесь есть краска? - спросила я спокойно. Догадывается Басетамон о нашем замысле или нет, но я должна предстать перед ней в своем истинном качестве - как вместилище и голос моей Владычицы.
В носилках мы с Хри не разговаривали: носильщики принадлежали царевне.
По прибытии во дворец нас провели во внутреннее помещение без окон, совсем не похожее на огромные залы, в которых я бывала раньше. Маленькая комната с резными расписанными стенами освещалась только жаровней и двумя подвешенными на цепочках масляными светильниками. Пол покрывали подушки, от курительницы с благовониями поднимались густые клубы пахучего дыма. Было душно и очень темно. Царевна, вероятно, считала обстановку подходящей для прорицаний, но у меня поневоле зашевелились волосы на голове.
Мое лицо прорисовывала черная и белая краска; черное покрывало, струящееся с плеч, опускалось на спину как крылья грифа. Я склонилась перед царевной.
Позади нее я услышала слабое движение, едва различимый звук мягких шагов: поднявшийся с подушек гепард двинулся чуть вперед, насторожив уши. Раб, держащий его на цепи, не шелохнулся в своем углу.
- Можешь встать, - сказала царевна. Я взглянула ей в лицо. Вблизи она казалась обеспокоенной, глаза цвета меда глядели тревожно.
- Чем могу служить тебе, моя госпожа?
- Эней говорит, ты можешь предрекать будущее. Скажи мне, что меня ждет.
- Великая госпожа, может ли быть, чтобы в Черной Земле не нашлось для тебя предсказателей? Тебе незачем прибегать ко мне.
Басетамон скользнула из угла в угол, как растревоженный зверь.