Потом мы лежали, насытившись друг другом, в теплой ночи, слушавшей наш тихий шепот.
- Большой флот разбит в той последней битве, - сказал Ксандр. - Остались немногие корабли, они разбросаны по морю и держатся осторожно. Нынешней зимой налетов будет мало, и уж точно не на Египет.
- Это хорошо, - сказала я, думая не только о кораблях.
- Морская погода меняется, мы пережидаем зиму здесь.
- Ней, наверное, захочет, чтобы мы задержались и дольше.
Ксандр невесело усмехнулся:
- Ему-то уж точно никуда не плыть. Царевна заявила, что она еле перенесла разлуку и в следующий раз Ней останется в Мемфисе.
Я приподнялась на локте:
- Останется здесь?
- Да.
- С женщинами, детьми и стариками? Пока его корабли пойдут в дозор, охраняя Египет от разбойных налетов?
Ксандр кивнул:
- Так сказала Басетамон. Она совершенно очарована своим царевичем из дикарских земель. И говорит, что не позволит ему снова отлучаться.
- "Не позволит"?
- Именно это слово.
- И он будет такое терпеть?
Ксандр покачал головой:
- У него нет выбора. Если он окажет неповиновение, что тогда?
- Мы подчиняемся не царевне, а ее брату.
- Ее брат в Фивах, - заметил Ксандр. - И все равно грядут зимние штормы, до весны нам никуда не выйти.
Стояли самые короткие дни. Египетские поля покрылись зеленью.
Когда я вернулась из храма Тота, меня разыскал Анхис.
- Сивилла, - произнес он безупречно вежливым тоном, - я желал бы с тобой поговорить.
Я последовала за ним не без внутреннего трепета: беседы с ним едва ли доставляли мне удовольствие.
- Чем могу служить тебе, владыка Анхис?
- Я просил бы тебя напомнить моему сыну, что ему пора оставить Египет. - Его губы чуть дернулись, словно ему претило обращаться ко мне с просьбой. - Возможно, он услышит тебя лучше, чем меня.
Я взвесила его слова.
- Почему ты этого хочешь?
- Если мы пробудем в Египте дольше, станет слишком поздно, - ответил Анхис. - Уже четверо из народа Вилусы взяли в жены египетских женщин.
Последнее было правдой. Впрочем, не содержащей в себе ничего неожиданного. Мы в Египте уже полгода, и женщин у нас втрое меньше, чем мужчин. Наши воины вернулись из битвы с добычей и наградами; здесь их воспринимают как героев, помогавших фараону разгромить врага и спасти страну, и в мнении египтянок это только добавляет им привлекательности. Четверо уже взяли себе местных жен, до конца зимы их примеру наверняка последует кто-нибудь еще.
- Ты опасаешься, что появится пятый, мой господин?
Он твердо сжал губы и на мгновение напомнил мне Нея.
- Пятого не будет, - сказал он. - В их глазах мой сын недостаточно знатен для брака с сестрой фараона, ему никогда не стать ее супругом. Хотя дед нынешнего Рамсеса некогда женился на дочери хеттского царя.
- Те времена прошли, - задумчиво ответила я. - И даже в дни расцвета Вилусы египетские цари не отдавали дочерей в жены чужеземным владыкам. Да, ты прав: Энею никогда не стать мужем Басетамон.
- Разве в этом наше предназначение? - Он взглянул на меня голубыми глазами, увлажненными то ли от старости, то ли от яркого света. - Быть не более чем наложниками и наемниками в чужой земле?
- Многие скажут, что это лучше рабства, - ответила я. Среди этих многих буду и я сама, но Анхис никогда прежде не спрашивал моего мнения.
- Неужели предел наших мечтаний - только избежать плетей? Что стало с нашей гордостью и достоинством?
- Случись тебе отведать плетей, мой господин, ты куда меньше презирал бы стремление их избежать, - не стерпела я. Но тут же вздохнула: сказанное им справедливо, и я вынуждена согласиться. - Ты прав, наша судьба не здесь. Я поговорю с Неем, когда будет случай.
- Я воздержусь от бесед с ним, - сказал он, и в лице его мелькнула тень улыбки. - Любое мое слово вынудит его к отпору, и он откажется выслушать даже тебя.
- Тогда считай, что мы договорились. Я выполню твою просьбу.
Я застала Нея только через неделю, когда мы праздновали очередную свадьбу. Гребец с корабля Марея брал в жены вдову-египтянку - обладательницу лодки и двух малолетних сыновей, оставшуюся без мужской помощи в рыбацком деле. После того как они по египетскому обычаю совместно разбили кувшин, мы начали хоровод, в который вступил и кто-то из ее родственников.
Ней не танцевал - лишь хлопал в такт музыке, сидя у костра. Гладко выбритое лицо, волосы не длиннее чем в пол-ладони…
- Мой царевич, - сказала я, становясь рядом с ним.
- Сивилла.
- Мой царевич, мне вряд ли доведется танцевать на твоей свадьбе с Басетамон.
Он не отрывал взгляда от костра.
- Да, ты права.
- А если она утомится тобой, мой царевич?
Ней пожал плечами:
- Мы останемся боевой силой, которую ценит ее брат. Он не из тех, кто отказывается от воинов так же легко, как царевна меняет развлечения. Следующий год будет неспокойным - грядет война на западе. Ливийцы осмелели после нападения большого флота, они не отступятся.
Я взяла его загрубелые ладони в свои, заставила посмотреть мне в лицо.
- Ней, неужели это лучшее, на что мы способны?
- Я не вижу ничего другого. - Его глаза были полны сожаления. - Что мне остается? Отплывать тайком среди ночи, втиснув людей в корабли, и надеяться, что Басетамон не снарядит погоню? И идти - куда?
- Если нельзя к городам на восточном побережье - значит, нужно на запад.
Ней пожал плечами:
- В Ливию? К шарданам?
- Обещай мне, что подумаешь, - не отступала я. - Я больше ни о чем не прошу.
- Хорошо. Я подумаю, сивилла.
По ту сторону костра Аминтер пустился в пляс с теткой нынешней невесты, улыбчивой толстушкой лет тридцати пяти - тоже вдовой с детьми-подростками. Мне кто-то говорил о ней в начале праздника. Она из тех женщин, кто спокойно возьмет под крыло Аминтеровых сыновей и окружит их заботой, не относясь к ним как к малышам. Аминтер не говорит на кемет, вдова не знает ни слова по-нашему, но общий язык они явно нашли.
Пришло время жатвы, собрали первый урожай зеленых бобов и весенних фруктов. Год пошел на перелом, дни снова удлинялись.
Я раздумывала, на кого из кормчих можно рассчитывать. Ксандр и большинство моряков с "Дельфина" в Египте не останутся. Марей на "Жемчужине" тоже пойдет с нами, взяв жену и почти всю команду - кроме того одного, который женился. Аминтер с "Охотником" явно не захочет уплывать: он вовсю ухаживает за улыбчивой вдовой и совершенно доволен жизнью. На "Крылатую ночь" и ее капитана полагаться, наверное, не стоит.
Когда-то у нас было девять больших судов и три рыбацкие лодки. Если мы теперь покинем Египет - то всего на трех кораблях. Анхис прав. Многое предпочтут никуда не плыть, и с каждым днем таких будет все больше.
А у меня… у меня была своя причина остаться.
Временами я с ужасом думала, что скажет Ксандр, но затем я убедила себя, что это безразлично. Дочери пифии становятся дочерьми святилища и принадлежат Владычице Мертвых: моему ребенку, как и Кианне, не будет грозить голод. В египетских храмах о детях хорошо заботятся, а Хри совершенно ясно дал мне понять, что храм Тота с радостью примет мое служение. Здесь найдется место и мне, и младенцу.
И все же.
Я чувствовала Ее путь, лежащий через море. "Неси меня, - сказала Она когда-то, - неси меня в себе, как нерожденное дитя. Неси туда, где будет твой народ". Если я останусь в Египте, я уже не буду служить Ей. Я потеряю Ее так же, как Ксандра.
О его выборе даже не приходилось задумываться. Он последует за Неем, какими бы путями тот ни шел, - вплоть до крайних пределов земли.
Урожай убрали, настало время засухи. Скоро корабли всех земель начнут выходить в море.
Жарким днем, когда солнце стояло высоко над головой, Кианна впервые сделала несколько шагов из материнских рук ко мне, тут же плюхнулась в пыль и залилась смехом. Ее мягкие волосы уже чуть отросли и сияли огненной медью, на носу проступила россыпь веснушек.
Когда мы отсмеялись и выпустили наконец ее из объятий, Тия со значением посмотрела на меня:
- Они будут сестрами.
Я кивнула.
- Ты сказала Ксандру? - спросила она.
- Не замечает - значит, не хочет замечать, - ответила я, не поднимая глаз. - Он не впервые видит женщину в тягости.
Я вновь задумалась о сестрах моего ребенка, растерзанных ахейцами. Младшая была ровесницей нынешней Кианне, и кто-то из тех, кто получил мое благословение в Пилосе, кромсал мечом ее маленькое тельце, разрубая ее в куски - ее, дочь Ксандра, которую тот любил, и носил на руках, и укачивал по ночам. Неудивительно, что теперь он не замечает. Второй такой потери ему не вынести.
- Когда захочет, увидит, - сказала я, поддерживая Кианну, цеплявшуюся за мои руки.
"Или не увидит, - добавила я мысленно. - Он отплывет за море с Неем, а я останусь в Мемфисе. Он не узнает, но его ребенок будет жить".
На следующий день Аминтер вернулся из дворца с новостями. Нашим кораблям приказано идти на запад дельты, в Саис, охранять Египет от ливийцев. Но Ней остается в Мемфисе.
Той ночью я не смыкала глаз. Ксандр не приходил.
Я ждала, переворачиваясь с боку на бок, и думала. Уже затихли ночные звуки, все успокоились и уснули. Ксандра все нет.
В конце концов я встала с постели. Может, он заболел? Или болен кто-то из его людей? Мало ли обыденных причин. Подходя к двери, я не то чтобы беспокоилась. Просто раздумывала, где он мог задержаться.