- Это темя ребенка, - объяснила Полира, опускаясь на колени и беря за руку Тию. - В следующий раз надо тужиться, Тия. Поняла? Уже близко.
И Тия тужилась, снова заходясь в крике. Темя, кажется, и не двинулось вовсе - я вообще не понимала, как там может что-то пройти.
Еще раз. И еще.
- Дай нож, - велела Полира.
Острый бронзовый клинок, взятый у Ксандра, я еще раньше вымыла морской водой. Полира обмотала его тканью, оставив только кончик лезвия длиной в палец.
На Тию снова накатила боль.
- Давай тужься, давай еще, - приговаривала я, держа ее за руку. - Еще раз…
Сверкнуло лезвие, кончиком рассекая угол растянутой плоти. Брызнула кровь, головка двинулась. Маленькое окровавленное лицо, потемневшее от усилий, непривычно удлиненный череп…
- Вот и молодец! - сказала Полира, откладывая нож. - Умница, Тия! В следующую схватку потужишься еще, чтобы вышли плечи.
Тия сопела, прикусив нижнюю губу.
Я видела, как по ее животу побежала волна - снова начали сокращаться мышцы.
- Давай, детка.
Вдохнув, она привстала на локтях, и дитя легко скользнуло прямо в руки Полире - плечи, туловище, длинные ножки… Полира подняла его, дуя ему в рот и нос, чтобы разбудить дыхание. И тогда раздался высокий жалобный звук, словно крик морской чайки.
Снова мелькнул бронзовый нож: Полира перерезала пуповину.
- Еще раз потужься - чтобы вышел послед.
Тия пыталась подняться на локтях.
- Дай мне!
Полира передала мне ребенка и нагнулась за последом.
Легкое, невероятно крохотное дитя, тонкие ручки и ножки с просвечивающей кожей, безволосая головка, личико без бровей и ресниц… Но уже бьем ножками и кричим, кричим…
- Тия, - сказала я, передавая ей девочку, - твоя дочь просто красавица.
Ее глаза переполнились слезами, и она поднесла ребенка к себе, крошечные окровавленные кулачки прижались к ее груди.
- Иди ко мне, моя маленькая, - сказала она, - такая кроха…
Послед она, наверное, даже не заметила. Когда Полира омывала порез соленой водой, Тия чуть поморщилась, но не подняла глаз, продолжая нашептывать нежности. Я села на пол, откинувшись на мешки с чечевицей, и дала волю слезам.
Полира устроила Тию поудобнее, положила ткань для впитывания крови и закутала обеих шерстяным плащом.
- Держи ее у груди, - сказала она Тии. - Малышка слишком слаба, холод ее погубит. А согреться она может только от тебя, другого тепла здесь нет.
Девочка теперь утихла, прижавшись к матери, глаза ее закрылись - наверное, она уснула. Тия завернулась в плащ поплотнее и тоже прикрыла глаза.
Полира выбралась наружу, чтобы отмыть нож. Я вышла следом.
- Она выживет? - спросила я.
Полира взглянула удивленно:
- Тебе ли спрашивать? Ты ведь служишь Смерти - что Она говорит?
- Ничего. - Это было правдой: кружение Ее крыльев прекратилось. Перелом, какой бы то ни был, миновал.
- Она выживет, если сможет есть, - ответила Полира. - И ей нужно тепло. Новорожденные иногда умирают от того, что не могут взять грудь. Или от холода. Иногда еще у них плохо с дыханием, но наша вроде бы кричит как надо, да и вообще здоровенькая.
- Это хорошо, - ответила я, собирая остатки былого достоинства. - Она станет пифией после меня.
- Дитя, отнятое у смерти, - сказала Полира. - Рожденное вопреки ей…
- Когда рождаешься - преодолеваешь смерть, - проговорила я. - Таково таинство. Раньше я этого не понимала.
Полира погладила меня по плечу, во взгляде проскользнуло что-то почти материнское.
- Пойди обрадуй Коса. Он, должно быть, сам не свой от волнения.
Я вышла на палубу. Уже рассвело, шторм начал стихать. Сквозь дождь я увидела на корме Ксандра, привязанного к кормилу. Кос, оскальзываясь, пробирался ко мне по колено в воде. Половина гребцов вычерпывали воду, никто не греб - мы шли под парусом.
- Как Тия? Как там?.. - Бледное лицо, покрасневшие глаза. Мой окровавленный хитон, должно быть, его изрядно напугал.
- Все хорошо, - сказала я, обнимая его. - Тия молодая и крепкая, она уже поправляется. Им с ребенком сейчас нужно поспать. Девочка, Кос.
Он подхватил меня в могучем медвежьем объятии.
- Хвала твоей Владычице и Кифере Афродите и всем богам! Девочка! И Тия здорова! Эла! Эла, Кифера!
Он поставил меня обратно на палубу.
- А как корабль? - спросила я. - Вроде бы худшее позади, качает меньше…
- Повреждений не много. Вода плещет только через борт, подводных пробоин нет. Мы держимся впереди шторма, и сейчас становится легче, волны идут слабее. Но все равно в такую погоду приходится несладко. И еще у нас погиб мальчишка.
- Мальчишка? - На мгновение мне показалось, что речь о сыне Полиры.
- Аштера, - ответил Кос. - Его смыло за борт в самый разгар шторма, ночью.
- Вот оно что. - Я взглянула на корму. Землистое лицо Ксандра, прикованного к кораблю, сказало мне обо всем. Вот что предвещали Ее крылья. Начало одной жизни и конец другой.
- Он считает себя виноватым, - сказал Кос. - Чуть ли не обезумел, не отдает мне кормило. Но мы идем в шторм, я не стал ему перечить.
Я поднялась на корму.
- Ксандр…
Молчание. От веревок и соленой воды у него вздулись рубцы на теле. Он не спросил о Тии и ребенке.
- Ксандр!..
Никакого ответа.
Сквозь облака пробился солнечный луч, все еще тянулось утро. Далеко в море я разглядела "Семь сестер", "Охотника" и "Крылатую ночь".
- Попьешь воды? - спросила я, протягивая полный бурдюк. Он помотал головой и даже не взглянул ни на бурдюк, ни на меня.
Уже после полудня мы увидели на горизонте узкую полоску земли. Солнце светило вовсю, от промокшей палубы шел пар.
- Земля! - крикнул Кос.
Я посмотрела туда, куда он указывал, и вдруг услышала за спиной странный звук. Ксандр обмяк на веревках, потеряв сознание. Я перерезала путы его ножом и осторожно опустила бесчувственное тело на палубу. Бай подхватил кормило.
Мы добрались до Египта.
Устья Нила
Я не помню, как мы подошли к устьям Нила. Достигнув земли, мы еще три дня тащились вдоль берега, но я почти не выходила на палубу.
Тия лежала в лихорадке. Как сказала Полира, после родов такое случается, и мать даже может умереть. Если так, то и девочка, слабая и слишком маленькая, тоже вряд ли выживет. Я несказанно волновалась и не отходила от Тии, то и дело омывая ей лицо и груди холодной водой.
На третье утро она проснулась с испариной на лбу и без лихорадочного блеска в глазах - горячка ее оставила.
Зато Ксандру становилось хуже день ото дня. Он ничего не ел и почти не пил воды. На третий день я забралась в будку под кормовой палубой - он лежал, неподвижно глядя на лучи солнца, пробивающиеся сквозь щели. Я села рядом.
- Ксандр, нельзя столько сокрушаться…
Он перевел на меня взгляд - горящие глаза на тонком заострившемся лице.
- Я виноват, как ты не понимаешь? Она преступила обеты и оставила храм - из-за меня! Я навлек на нее проклятие Владычицы Моря. И на себя тоже.
Я посмотрела ему в лицо - он явно верил в то, что говорил. Но я не чувствовала никакой опасности. Крылья Смерти, кружившие над нами в шторм, теперь исчезли.
- Смерть Аштеры - не твоя вина, - сказала я.
- Не увези я ее из Библа…
- Не увези ты ее из Библа, она погибла бы от рук ахейцев, потому что знала о нас. Так ты сказал Нею. Неужели ты солгал?
- Нет, - выговорил он, отводя взгляд. - Могла и погибнуть. Не надо было рассказывать ей об отплытии.
- Это уж точно. - Я подтянула ноги и села ближе. - Но без нее ты не поговорил бы с шарданским кормчим и не вызнал их планы. Нам требовалась ее помощь, ведь никто из нас не говорит по-шардански.
Ксандр перевернулся на бок, я видела теперь только спутанные волосы и грязный хитон.
- Не важно. Знаю одно - я увез Ее жрицу, и Владычица Моря меня прокляла. Все, кого я люблю… - Он резко умолк, спрятав лицо. И мне стало понятно.
Ксандр - не из тех, кто от горя впадает в уныние, пускается в пьянство или ввязывается в драки. Он не будет рыдать, или жаловаться, или кидаться на врагов в попытке найти смерть. Ксандр спокоен и уравновешен. Надежен. Не давая бурного выхода чувствам, он ведет корабль сквозь любую непогоду, верный Нею до конца. И все же - меньше года назад погибли его жена и дочери, пал город, сгинули друзья. Все, чем он жил, стало прахом. У Коса есть сестра, у Тии - брат. У Нея выжили отец и сын. У Ксандра нет никого, и даже встреченная в чужой земле жрица, продающая себя в храме любому, кто пожелает, и та отнята у него в мгновение ока.
Я положила руку на его теплое плечо:
- Ксандр, на тебе нет никакого проклятия. Аштера служила Владычице Моря: лишь сами боги могут простирать руку к тем, кто им служит, и призывать их к себе по единой своей воле. Если Владычица призвала к себе Аштеру - это касается только их и больше никого. Ты здесь ни при чем.
Он молчал.
- Поверь, я знаю лучше многих. Случись моей Владычице призвать меня к себе - никто другой не будет иметь к этому отношения.
Я слышала, что в Библе приносятся кровавые жертвы, и не всегда это кровь птиц или животных. Аштера это знала. Возможно, она услышала тот зов. Остается только догадываться…
Я потрепала его по плечу, ощутив тугие мышцы под загорелой кожей. Хотелось, так хотелось длить прикосновение - но я остановилась.
- Пойдем, Ксандр, тебе нужно выйти на воздух.
Он помотал головой, но я взяла его за руку и заставила сесть. Глаза его расширились, он схватился за мой рукав.
- Голова закружилась?
Он кивнул.